Сражение за артиста и за его маркетинговую стоимость было тогда очень велико. Майкл Джексон являлся продуктом, вокруг которого, даже в стороне от его музыки можно было отстроить бизнес громаднейших размеров. С тех пор, как Jay Coleman в 1983 и в 1985 годах заключил сделки «Pepsi-Deals» для Майкла Джексона  более чем на пять и во втором случае более чем на десять миллионов долларов, презентабельность фигуры Майкла для этого юного освежительного напитка стала неоспоримой. Гениальность Колемана заключалась в том, чтобы ауру, свежесть и юность попзведы привнести в ассоциацию с маркой Пепси, что конечно же неожиданно и не слабо  «состарило» Кока-Колу, а для Пепси принесло миллионные прибыли. Мы же  разработали для Майкла Джексона его новый  личный напиток– независимо от каких бы то ни было напиточных концернов. И учитывая объем Coleman-Deals, я осозновал, в какой области мы пытаемся двигаться.

Я должен буду соврать, если скажу, что уже тогда был поклонником Майкла Джексона. Конечно же в тех восьмидесятых или  в начале девяностых, куда бы я не направлялся летним вечером в городе, будь то Европа или даже другой континент, музыка Майкла Джексона следовала за мной по пятам везде. И не важно, был ли это«Triller» , «Beat it» или  «Billie Jean» - как эхо прокатывались его песни через улицы и города,  музыка Майкла Джексона казалась саундтреком целого поколения. Вот поэтому он являл собой термин для меня, он был феноменом! Но настоящим фанатом его музыки мне еще только предстояло стать.

Только мы прибыли в офис Сони, как тут же нас, моих партнеров и меня,  на этом изолированном офисном  этаже, подвергли некой странной процедуре. Мы должны были у мужчин, отвечающих за безопасность, обучиться тому, как правильно вставать и садиться для приветствия мировой звезды. Вообще-то нам показалось это несколько несеръезным, но мы конечно же  старательно приступили к тренировке, не хватало бы еще, что бы наша встреча развалилась прямо перед целью. И вот, когда мы уже в который раз, упражнялись в правильном вставании, тихонечко открылась дверь  и Майкл Джексон оказался вдруг в центре комнаты:  Майкл Джексон прямо передо мной! Величайший художник мира оказался меньше и не таким представительным, как я ожидал, но при этом казался необычайно заряженным энергией и эластичным. В один миг мы все разом онемели и уставились на него. Встать? Сесть? Никто из нас уже и не вспомнил об этом, тем более, что все равно было слишком поздно. Майкл Джексон собственной персоной уже стоял перед нами. Так близко, что до него можно было дотронуться! Позднее я понял, что вот такое его неожиданное появление, было частью инсценировки. На сцене, как и в настоящей жизни, Майкл всегда любил свой Выход. Правильно спланированный сложный тайминг, хорошо разученная хореография, неожиданное появление из ниоткуда (обычно после долгих часов ожидания) – все это было для него обязательной частью его Выхода и его Личностью для  общественности. Он инсценировал таким образом ауру неприступности, которая окутывала его таинственностью и уважением, эдакая невидимая дистанция, которую он в любой момент мог сам же и прервать, стоило ему лишь произнести дружественные слова, и то, почти невыносимое напряжение трепетного благоговения и уважения окружающих его, в момент рассеивалось ко всеобщему облегчению.

На Майкле Джексоне была черная шляпа, темные очки и черные брюки, отделанные по бокам золотой тесьмой, и еще черная рубаха, которая носилась не заправленной. После короткой паузы молчания, он уважительно поклонился в нашу сторону. Мы тоже выглядели стильно в наших черных костюмах и галстуках. Он присел на качели, и начал раскачиваться, ну совсем как мальчишка, вверх и вниз, легким движением положил ногу на ногу, итак - разговор мог начинаться.

Он был так приятен и мил, очень стесняющийся, почти пугливый, в любом случае он был совсем другим,  чем я представлял себе King of Pop. Говорил он тихо и сконцентрированно и сразу приступил к делу.
Он бы очень охотно посмотрел на наш «MJ Mystery Drink». И ему была с гордостью продемонстрирована баночка с золотым дизайном и сверкающим лого. Уже при взгляде на баночку, Майкл Джексон был  по-настоящему восхищен, и тут же он – действительный центр всего нашего проекта,  решил, что Peach-Flavor-Drink он протестирует сейчас же сам. И стоило ему только приступить к открыванию, как тут же налетели  люди из его безопасности и – быстрее  чем мы успели моргнуть – предотвратили «опасную ситуацию». Они изъяли из рук попзвезды баночку, но не просто так, а с таким видом, как будто мы только что попытались отравить Короля. Тут уж, конечно, удержаться от смеха Майкл Джексон не смог, как скоро  впрочем и все остальные, находящиеся в помещении, настолько неожиданно глупой и комичной выглядела эта ситуация. Да и зачем, спрашивается, нам травить как раз ту самую персону, которая одна-единственная и предоставляла успех нашему предприятию?

Но не смотря на всю комичность ситуации, мы получили и свой первый урок о том, насколько серьезно на самом деле, Megastar  конролируем своим окружением.  Множество вещей, уже тогда по видимому, он не мог решать сам. С кем ему вести дела или с кем встречаться лично – вся его жизнь была подчинена интересам, не являющимися его собственными.

С уверением от Сони, что наш совместный проект «движется по хорошему руслу», мы  собрались в обратную дорогу. Сам Майкл Джексон высказался очень позитивно, хотя ему так ни разу и не предоставилась возможность попробовать этот напиток.

Напиток был запущен для пробы на нескольких концертах, а также для одной серьезной презентации в Амстердаме.  Но в конце концов, это никогда не было реализовано. От того, что мы верили, что сам Майкл Джексон находится на нашей стороне, мы были конечно же  разочарованы и расстроены такой неудачей. И даже существовало уже прекрасное Promotion-Video для этого напитка, сделанного на очень успешной в 80-ых и 90-ых  годах «Torpedo Twins» (DoRoFilmproduktion, Rudi Dolezal и Hannes Rossaher). Нашему  «MJ Mystery Drink» насчитали слишком высокие лицензионные сборы, так, что бы напиток мог реализовываться только через Майкла Джексона, но Сони, некогда уверявшая нас в  полной поддержке, отказалась от своих обещаний. Уже тогда мне стало ясно, насколько жесток контроль Системы над художником, и что для всех остальных «не системных» любой вход сюда категорически воспрещен, даже если, как это было в нашем случае, все выплаты были произведены.

И все же - я  познакомился с величайшим Popstar всех времен. Много ли найдется людей, которые смогут утверждать о себе такое же?

И неужели это уже конец?
..................................................................................................................................................................................................................

Отредактировано M*I*C*H*A*E*L*L*O*V*E* (17-02-2012 12:12:09)

МЮНХЕН, ВЕСНА 1996

Как человек, который не так-то легко расстается со своими проектами, я ожидал в лобби отеля Баварский Двор, где во время посещения Мюнхена, был размещен для проживания Майкл Джексон. Мне несколько раз удалось переговорить по телефону с его шефом безопасности, который помог оранжировать нашу вторую встречу. Вообще-то любой контакт между посторонними и звездой был строго воспрещен, но все же, где-то через десять минут ожидания, меня забрал Wayne Nagin, начальник службы безопасности, и завел в Suite Майкла. Я занял место на диване и вот, после почти получасового  ожидания, во время которого им были сделаны несколько телефонных звонков, абсолютно расслабленный, в комнату вошел Майкл. И снова я оказался под большим впечатлением от его такой учтивой и вежливой формы общения.

Мы присели. Наконец-то ему в первый раз предоставилась возможность сделать пробный глоток нашего «элексира здоровья». Громким «Wow!!!» тут же было выражено все его восхищение. Майкл казался очень впечатлен этим персиковым вкусом. Я рассказал ему о том, что Сони не поддержала нашу команду, когда мы пытались пробить путь для «MJ Mystery Drink» , и что нас, как «поперечных начинающих», со всей очевидностью, полностью заблокировали. Майкл дал мне понять, что знает о чем я говорю, и еще, что он знает, какие игры ведутся за кулисами, и уже очень скоро у меня сложилось впечатление, что он хочет мне помочь.

Мы проговорили почти три часа, и постепенно напиток потерял в нашем разговоре свою главенствующую роль, мы просто говорили обо всем на свете. Одна тема сменяла другую. Через несколько месяцев, 7 сентября 1996, в Праге должен стартовать большой HIStory World-Tour, с которым он более года должен будет колесить по всему миру. В конце концов Майкл сделал мне одно предложение:  я должен был просто поехать с ним и сопроводить его в этом турне. Он говорил это вполне серъезно, он меня приглашал.

Когда часами позже я покинул Баварский Двор, я какое-то время просто бесцельно блуждал  по улицам вблизи Мюнхенского железнодорожного вокзала. Я не совсем понимал, что же со мной произошло, и чувствовал себя несколько ошеломленным, но одновременно и очень счастливым. Люди двигались мне навстречу, но я их почти не видел. Если бы они только знали! Еще каких-то несколько минут назад я сидел вместе с величайшей звездой всех времен, и вот я даже буду сопровождать его в турне. Но никто этого не замечал, да и как? То, что со мной произошло, конечно же было невозможно увидеть,  но внутри меня ощущалось что-то такое, что я могу описать только как чрезвычайное положение. Подсознательно я  по-видимому чувствовал, насколько сильно эта встреча с Майклом Джексоном изменит мою жизнь.

..................................................................................................................................................................................................................

Отредактировано M*I*C*H*A*E*L*L*O*V*E* (19-02-2012 04:39:38)

Глава 11. Неверленд - мой первый раз.

После тура Майкл пригласил меня в «Неверленд» – его ранчо, о котором я уже так много слышал. Я сообщил ему время моего прибытия в Л.А., и он сказал, что будет ждать меня дома. Майкл Джексон купил это ранчо в 1988 году. Поместье площадью примерно одиннадцать квадратных километров расположено в очень уединенной калифорнийской долине Санта-Инез, примерно в десяти минутах езды от маленького поселка Лос Оливос. После весьма внушительно выглядящих ворот Gate 1 на воротах Gate 2 меня ожидал охранный пост, где обычно проверяют посетителей. Им нельзя брать с собой фотоаппараты или камеры, и они должны подписать договор – соглашение о том, что вся информация, полученная внутри поместья, не подлежит разглашению. Еще отсюда обычно посылали сообщение о посетителе в хозяйский дом – чтобы там знали, что гость появится ровно через десять минут. Охранники помахали мне. В то время ни они, ни я не знали, что однажды я стану их начальником. Дорога от ворот до главного дома пролегала среди цветочных клумб и рядов старых деревьев, среди которых были расставлены фигуры сказочных героев. Везде звучала музыка – позднее я наблюдал, как очень многие гости плакали, увидев эту картину. Создавалось впечатление, что ты едешь прямиком в сказку, в райский сад, где все дышит миром и покоем. Когда меня подвезли к главному дому, все служащие выстроились перед входом в ряд, особенно хорошо были заметны повара в высоких белых колпаках. То, что работники лично приветствовали посетителей, было в порядке вещей. Меня провели в дом, чем-то напоминающий заколдованный замок из сказки. Однако внутри меня ожидала солидная обстановка американского загородного дома, дополненная несколькими антикварными вещами викторианского периода и предметами мексиканского народного искусства. После того, как я немного осмотрелся, работники ранчо отвели меня в так называемый гостевой блок 1 – мое будущее собственное жилище в «Неверленде». Затем подошел и он, Майкл:
– Welcome on Neverland! How was your trip? (Добро пожаловать в «Неверленд»! Как прошла поездка?)
Когда я ответил, он потребовал:
– Give me a hug! (Обними-ка меня!)
Мы обнялись. Он прошелся со мной по дому и показал мне все, что было поблизости – веранды, соседние здания и самые красивые виды из окон. Майкл не удержался и лично выдал мне специальный код, его нужно было набирать, чтобы попасть в главный дом. Он непременно хотел сделать это сам. Код то и дело менялся, но без какой-либо регулярности. После Майкл несколько торжественно объявил мне:
– You are very welcome! That`s your home, Dieter! (Добро пожаловать! Это твой дом, Дитер!)
Раскинув руки в стороны, он добавил:
– You are at home now, do whatever you want! Feel free! (Ты дома, так что делай что хочешь! Чувствуй себя как дома!)
И исчез так же внезапно, как и появился.
Меня еще ни разу в жизни не принимали так тепло. И я должен был для начала понять это не только разумом, но и душой, осознать ситуацию. Я немного побродил по дому и присел отдохнуть на одной из веранд, а чуть позже направился на кухню, где, среди развешанных по стенам огромных медных сковородок, работали повара. Мне протянули меню, и я не смог удержатся от ухмылки, читая его. Наряду со сложными в приготовлении салатами из множества составляющих и некоторыми другими блюдами, меню прежде всего отражало любовь Майкла к фаст-фуду: всевозможные вариации жареных цыплят, гамбургеры, хот-доги, мексиканские блюда, завернутые в плоский хлебец-тортилью, и прочая похожая еда. К ним подавались различные сорта чатни, соусов, пончики и, разумеется, мороженое. Ему нравилась еда, которую можно есть руками, вилка и нож не особенно пользовались популярностью у Майкла. Я позволил себе гамбургер и салат.
Я часто совершал длительные прогулки по ранчо, на нем всегда можно было открыть для себя что-то новое. Я видел цветы, деревья и декоративные растения, совершенно мне не знакомые – словно был на другой планете. Ухоженные газоны, раскинувшиеся по пологим холмам, отливали нежно-зеленым в лучах утреннего солнца. Между ними располагались так называемые Pleasuregrounds, они так и приглашали задержаться на них немного. Мой путь пролегал по Belt Walks, посыпанным гравием дорожкам, вьющимся среди клумб с экзотическими растениями, усеянных цветами лугов, маленьких прудиков и изящных мраморных статуй. Где-то вдалеке журчали прохладные фонтаны. Здесь потрудились талантливые ландшафтные архитекторы и садоводы; благодаря проходящим то тут, то там просекам можно было наслаждаться видом далеких гор, главного дома или других зданий. Все было превосходно распланировано, отлично сочеталось друг с другом и при этом не выглядело чрезмерно искусственным. Это было как огромное произведение искусства, созданное природой и человеческим гением. В противоположность к художественно оформленному саду, обширные участки поместья намеренно не трогали, предоставляя растениям расти свободно, и эта чаща гармонично дополняла ландшафт долины Санта-Инез. Наверху, на одной из гор ранчо, я мог наблюдать за косулями или смотреть на стада коров и виноградники наших калифорнийских соседей-виноделов вдалеке. Это был дом Майкла – и он просто не имел себе равных. Он без сомнения осуществил свою мечту.
Я пытался представить себе масштабы «Неверленда», сравнить его с чем-то, и спрашивал себя, какую площадь он мог бы занимать. Был ли он просто большим поместьем, вроде ранчо Reata Ranch из фильма «Гиганты», или его территория достигала размеров города? Или больше? Когда я однажды был с Майклом в Монако, то познакомился с княжеством немного ближе и выяснил, что площадь этого города-государства примерно в пять раз меньше «Неверленда». На двух квадратных километрах Монако проживают тридцать три тысячи человек, а на одиннадцати километрах ранчо в лучшие времена жили и работали не больше двухсот. Монегаски живут в стране с многовековой историей, собственным национальным гимном, парламентом с семью партиями, казино и знаменитой гонкой Формулы 1. Чисто теоретически, Монако со всеми его зданиями и жителями пять раз уместилось бы в «Неверленде», если бы там, как в Монако, строили высотные дома. Майкл, конечно, решительно отклонил бы подобный замысел, но это сравнение помогло мне лучше оценить размеры поместья.
Когда Майкл приобрел свое ранчо, у нас в Германии каждую неделю показывали американский сериал «Даллас». Основной сюжет взят из уже названного киноэпоса «Гиганты» 1956 года, с Элизабет Тейлор, Роком Хадсоном и Джеймсом Дином в главных ролях. Последний играл роль Джетта Ринка. Первые две буквы имени главного персонажа «Далласа» – Дж.Р. Юинга (Джон Росс Юинг) намекают на сходство между фильмами. Майкл, конечно, был знаком и с сериалом, и с фильмом. Если сейчас, шутки ради, посмотреть первые серии, будешь изумлен, насколько социально-политическая обстановка в США отличалась от теперешней в те времена. В наши дни это казалось невозможным, но тогда жизнь главного героя проходила в изменах, секс-скандалах, обманах и интригах; в истории также была внучка-школьница, постоянно склоняющая его подчиненного к страстному сексу на сеновале или в машине. Бурбон лился рекой, а глава семьи курил «Марльборо». Конечно, такое преувеличение было намеренным, но это еще не все: так называемую «политкорректность» еще не изобрели. Поэтому практически все герои сериала принадлежали к высшему обществу Техаса и, естественно, были белыми. Афроамериканцы и люди латиноамериканского или азиатского происхождения появлялись разве что в ролях прислуги на вечеринках и барбекю, устраивающихся на ранчо Southfork. Для многих американцев собственное поместье было мечтой, как признак высокого положения, власти, успеха и богатства; при этом оно представлялось огромным и бескрайним, как прерии. В других сериалах и фильмах до «Далласа» тоже встречались обманы и взяточничество, но это было нечто абсолютно новое – впервые подобное поведение преподносилось как допустимое в приличном обществе. Супружеская измена, дача взятки или вымогательство – сериал создавал впечатление, что все это совершенно нормально, более того, достойный пример для подражания. Нередко зрители вставали на сторону «героя», Дж.Р, когда ему в очередной раз удавался какой-нибудь особенно грязный трюк – то есть, по сути, они вставали на сторону зла. Манера этого сериала (заставлять симпатизировать личностям, поступающим асоциально и аморально) в свое время вызвала огромную волну критики от педагогов, психологов и социологов. Сериал, говорили они, дает совершенно неправильные понятия о нормах поведения в обществе.
Музыкальный бизнес был жестким всегда, но иногда я задавал себе вопрос, не стал ли он в 80-е значительно безжалостнее из-за «далласской» философии. С 1983 по 1985 год там снималась и Присцилла Пресли, бывшая жена Элвиса, наследница Грейсленда и мать будущей жены Майкла, Лизы-Марии. Поместье Рональда Рейгана, президента Соединенных Штатов с 1981 по 1989, находилось всего лишь в двадцати двух километрах от участка Майкла. Насколько я знаю Майкла, это обстоятельство также могло сыграть роль в том, что он так упорствовал в покупке Sycamore valley ranch, переименованное им позже в «Неверленд». Его соседом был президент, чья карьера началась в шоу-бизнесе, в кино, и который, как и Майкл, происходил из бедной семьи. После успеха «Триллера» в 1982 году Майкл стал очень состоятельным, и было ясно, что он обязательно захочет переплюнуть как выдуманное поместье из фильма и сериала, так и любое реальное. Он не интересовался нефтью, как владельцы соседних ранчо. Его ресурсом был талант. Разведение скота также оставляло его совершенно равнодушным, вместо коров он держал в своем личном зоопарке слонов, тигров и жирафов. Кроме того, там был кинотеатр, маленькая железная дорога с вокзалом, парк развлечений с различными каруселями, киоски с сахарной ватой и попкорном, театр и даже музей.
«Неверленд» был особым маленьким миром, и заботы и тревоги мира внешнего часто не затрагивали его жителей. Но на рабочем месте Майкла, в офисе или студии, необходимо было и о делах поговорить, и обсудить конкретные замыслы. Он придавал этому большое значение. Когда возникала такая необходимость, мы садились рядом и разговаривали много часов подряд. Мы подводили итоги в высшей степени успешно завершенного тура HIStory, который благоприятно повлиял на увеличение продаж пластинок. Но большая часть доходов от тура ушла в другие карманы.
С конца 1997 года, после окончания тура, я больше не приезжал на ранчо в гости, а все чаще и чаще подолгу жил там. Майкл начал все больше посвящать меня в свои дела. Он хотел изменить свою жизнь и стремился собрать вокруг себя новую команду, а я должен был стать довольно значительной ее частью. Сначала эта идея меня напугала: ведь люди вроде его адвоката Джона Бранки и такие компании, как «Сони», казались мне гигантами, с которыми мне не сравниться. Майкл в конце концов послал меня к «Сони», чтобы контролировать связанные с мерчендайзингом проекты; я также обратился к Джону Бранке от его имени с несколькими вопросами, не терпящими отлагательств. Этим людям не оставалось ничего другого, кроме как принять меня, и для них в этом было мало забавного. Вдруг приходит кто-то неизвестный и что-то от них требует – но он пришел от имени Майкла Джексона. Я вживался в эту роль все больше и больше, пока в конечном итоге не стал его менеджером.
Майкл добился у властей запрета на полеты над своим ранчо. Самолеты любого типа должны были облетать «Неверленд», держась на приличном расстоянии. Майкл хотел, чтобы назойливые папарацци не тревожили его покой и не лезли в частную жизнь его семьи. Правда, с покоем случались перебои, когда обитатели ранчо, да и сам Майкл в первых рядах, с ревом разъезжали по поросшим неухоженным лесом холмам «Неверленда» на квадроциклах – четырехколесных мотоциклах. Уже в мой первый день он показал мне свой автомобильный парк. Можно сказать, что это был «общественный» транспорт, которым мог пользоваться любой гость или житель ранчо, когда ему заблагорассудится. Мы проехались по железной дороге, от вокзала к театру, и, осмотрев его, повернули назад. Майкл как раз демонстрировал мне свою студию, когда показал на электромобили и среди них – его любимые квадроциклы. В каждой машине был оставлен ключ зажигания, кто угодно взять любую, какую хотел в данный момент. В «Неверленде» не было «моего» и «твоего», так требовала философия Майкла.
Среди квадроциклов был один, особенно большой – его любимый, я смог осмотреть его поближе.
– You can take it, no problem at all (Можешь взять его, это не проблема), – только и сказал Майкл, прежде чем снова исчезнуть. Я стартовал и погромыхал на квадроцикле свои первые километры по дикой, нетронутой садовниками местности.
Прошло несколько дней, прежде чем я смог ориентироваться в этом новом мире. Когда я первое время просыпался утром, то не знал толком, где нахожусь. Но посмотрев из окна, прямо на озеро, и ощутив это бесконечное спокойствие вокруг, я понимал, что это мне не приснилось. Я действительно в «Неверленде».

Глава 12. Монте-Карло, май 2000 года.

Майкл Джексон должен был получить награду «Artist oft he Millennium Award» на церемонии награждения World Music Awards. Мы подъехали к гостинице «Hotel de Paris», где для нас были забронированы номера, прямо напротив знаменитого казино. В Монте-Карло или любом другом месте мы всегда действовали по одному и тому же сценарию. Я ненадолго вышел из машины, чтобы оценить обстановку, и понял, что нам необходимо как можно скорее отъехать от главного входа. Огромная, взволнованная толпа фанатов постоянно росла, так что перед входом оставалось все меньше свободного места. Мы снова запустили двигатели, сделали небольшой круг по окрестностям и припарковали машины напротив черного хода, поперек, так, чтобы остался лишь узкий проход. Таким образом, мы смогли доставить Майкла и детей в здание. Потом перед машинами выстроили заграждения. Служащие отеля и не предполагали, что посещение Майкла могло вызвать подобную шумиху. Внутри я вступил в переговоры с пожилым господином, советником принца Монако. Он только посмеялся над моими опасениями по поводу безопасности и дал мне понять, что в Монако знаменитостей – пруд пруди. Все они могут относительно свободно передвигаться по городу, и к ним никто не пристает, потому что здесь к такому привыкли. Богатые и знаменитые чувствуют себя в Монако как дома. Мое возражение, что с Майклом Джексоном может быть по-другому, осталось без ответа. Советник не видел причины прибегать к особым мерам безопасности. Позже прибыли представители «Мерседеса», которые хотели торжественно вручить Майклу смарт (марка автомобилей малого класса. – прим. ред.). Они уже установили черный смарт под лестницей напротив главного входа отеля в сопровождении команды фотографов; он выглядел очень привлекательно с рекламной точки зрения. Мы с охранниками подготовили все к передаче. Между тем, даже в гостинице Майклу досаждали и просили автографы персонал отеля и гости, и их число все росло и росло. Снаружи же началось настоящее столпотворение. Мы больше ничего не контролировали, и поэтому вручение смарта пришлось прервать. Несчастный представитель «Мерседеса» остался в одиночестве, в то время как мы снова переправляли Майкла в безопасный отель.

Тем временем вокруг обширной территории перед гостиницей установили оцепление, и принц Альберт Монакский, нынешний правитель маленького государства, стоял внизу на лестнице, чтобы, в соответствии со своим положением, принять Майкла Джексона. Он ждал. Прошла уже пара минут, как Майкл должен был спуститься, и советник принца Альберта, пожилой господин аристократичного вида, с которым я уже познакомился, за эти две минуты превратил мою жизнь в ад: «We can`t let him wait! He never has to wait for anyone!» (Мы не можем заставлять его ждать! Ему никогда не приходится ждать кого бы то ни было!). Я пошел в номер Майкла, и там все было как всегда: он совсем не торопился, будто бы в запасе у него все время этого мира. Майкла Джексона ждут – для него это было абсолютно нормально. Я уже начал немного нервничать и поторопил его:
– Michael, I think we have to leave! (Майкл, думаю, нам пора идти)

Но прошло еще почти десять минут, пока он, наконец, надел свою шляпу и сказал:
– Okay, let`s go! (Ладно, пойдем)

Он спустился вниз по лестнице к принцу Альберту. Тот поднялся на несколько ступенек вверх, ему навстречу, и они очень сердечно приветствовали друг друга. Майкл Джексон хоть и носил прозвище «Король поп-музыки», но никогда не вел себя, как король. Напротив, по отношению к другим людям он в большинстве случаев был скорее застенчив и обходителен. Одно это обстоятельство, что его должны ждать даже настоящие принцы, давало ему что-то вроде особого статуса.

Глава 13. Размер имеет значение.

Церемония вручения наград проходила в клубе Monaco Sporting Club. Майкл должен был выступать последним, как несомненный гвоздь программы. Я уже был на месте и позвонил ему лишь незадолго до выступления, чтобы он приехал прямо сейчас. Согласно мнению устроителей, его преждевременный приезд внес бы слишком большую сумятицу. Когда он прибыл, все остальные артисты выстроились вдоль прохода к сцене, и принц Альберт торжественно вручил ему награду «Artist of the Millennium Award», подчеркнув ее значимость полными энтузиазма словами: «Когда через тысячу лет будут оглядываться на историю поп-музыки, ни об одном артисте не станут вспоминать с таким глубоким почтением, как о Майкле Джексоне». Майкл вежливо поблагодарил принца, но затем обратился к бушевавшим от восторга фанатам и заверил их:
– You are the reason why I continue to do what I do! (Я продолжаю делать то, что делаю, только ради вас!) – что было встречено бурными овациями.

После этого снова появились представители «Мерседеса», чтобы, наконец, подарить Майклу смарт. Они вручили ему техпаспорт автомобиля и ключи, а после вручения наград продемонстрировали нам маленькую машину в подземном гараже. Майкл не смог сдержать смех при виде этого автомобиля. Заглядывая внутрь через открытую дверь, он прикидывал: может быть, смарт – это вроде электромобилей на ранчо, игрушка. Он не совсем понимал, что хотят от него ребята из «Мерседеса», но учтиво поблагодарил их за чудесный подарок: «Oh, thanks so much!!!» (О, большое спасибо!). Смарт явно был маловат для него, ведь Майклу всегда не хватало размаха. Когда мы вечером вместе листали посвященный смарту рекламный проспект, который нам оставили служащие «Мерседеса», он увидел фото стеклянной «башни» с машинками-смартами внутри. Подобные «башни», что-то вроде многоэтажных гаражей с прозрачными стенами, вмещающих до тридцати смартов, в то время возводились некоторыми автоторговцами в рекламных целях. Фотография полностью очаровала Майкла, и теперь он во что бы то ни стало хотел точно такую же «smart tower» на своем ранчо! «Dieter, that´s what I want!» (Дитер, это именно то, что мне нужно!). На следующее же утро я позвонил в «Мерседес», и они, к моему удивлению, согласились: «Окей, вы получите «башню».

Майкл действительно один раз прокатился по Монако на черном смарте, который он получил в подарок. Правда, далеко мы не уехали. Он собирался за покупками в FNAC, крупный торговый центр, и маленький автомобильчик сопровождали два наши больших микроавтобуса. Майкла вез шофер. Движение было такое медленное, что охранники могли бежать рядом. Но поклонники, которые в огромном количестве тоже бежали следом, становились все навязчивей. Все больше фанатов прорывали оборону, трясли и раскачивали маленький смарт, так, что я даже испугался, что они вот-вот перевернут его. Поэтому в более-менее защищенном месте Майкл пересел к нам в машину.

Позже Майклу пришелся по вкусу автомобиль Mercedes Benz S 600 Pullman. Его по-настоящему восхитил лимузин, и ему захотелось владеть таким же. Он практически принуждал меня найти ему эту машину, а лучше сразу три. Лимузины, которые изготовлялись по запросам глав государств, дворянских семей, представителей королевских домов, нескольких шейхов и немногих владельцев крупных фирм, были верхом совершенства с технической точки зрения, оснащены всем, что только можно пожелать, и соответствовали самым высоким стандартам роскоши и безопасности.

В ответ на настойчивые требования Майкла я сначала достал ему другую глянцевую рекламную брошюру «Мерседеса», сделанную очень добротно; там были представлены многие различные модели. Особенно ему понравилась многочисленная аудио- и видеоаппаратура, а также большие мониторы. Техническое оснащение самого высокого уровня. Он взял толстый маркер и спонтанно набросал свои пожелания прямо на брошюре. В заднюю часть салона нужно было, конечно же, встроить как можно больше экранов. У меня оставались связи с «Мерседесом» еще с того времени, когда я не работал на Майкла, и я использовал их, чтобы от его имени вести переговоры о покупке. Оснащенный многочисленным дополнительными приборами лимузин был чуть позже переправлен в США, в «Неверленд».

Глава 14. Кнут и пряник.

Просыпаясь, Майкл сразу же был бодр и готов к работе, и тогда мы плотно завтракали у него в офисе или на кухне. Он просыпался и засыпал, когда ему было угодно, без разницы, днем или ночью. Если он завтракал утром, мы садились за стол вместе с детьми. Для него это было невероятно важно, он проводил эти совместные трапезы с ритуальной торжественностью как можно чаще, насколько позволяло расписание. Он со всей серьезностью рассказывал, какие вредные вещества содержатся в продуктах питания, предостерегал от холестерина и вел себя как человек, придающий огромное значение здоровью. Со словами «Dieter, you have to take this!» (Дитер, ты просто обязан это попробовать) он протянул мне через стол странную желтую банку, на которой было написано: This is not butter! (Это не масло!) Внутри находилась гладкая масса из сгущенной пахты, масла соевых бобов и соли с лецитином и витамином А, как он мне объяснил. Таким образом, дети получали максимально здоровое питание. Но, каким бы аскетичным и придерживающимся здорового образа жизни человеком Майкл ни пытался выглядеть в ваших глазах, он с удовольствием поглощал куриные крылышки и прочий фаст-фуд, когда его никто не видел.

Если дети ссорились за завтраком, он вмешивался: «Paris, don`t do this!» (Пэрис, не делай этого) или «Prince, stop!» (Принс, хватит). А я пытался уладить спор: «Michael, just let them eat…» (Майкл, просто дай им поесть). Но у него были собственные воззрения на этот счет: «You know, Dieter, I have to take care, they have to be smart» (Знаешь, Дитер, я должен следить за этим, они должны быть хорошо воспитаны). Они с раннего детства должны были усвоить правила поведения за столом и хорошие манеры.

После завтрака Майкл с детьми часто стоял у окна посредине верхнего этажа, когда кто-нибудь из смотрителей проводил мимо дома слонов. Самый большой – его подарила Майклу на день рождения Элизабет Тейлор – шел впереди. Еще более своеобразной эту сцену делало то, что вместе со слонами постоянно бегал верблюд. Эта странная процессия почти каждый день проходила по просторам ранчо мимо вышеназванного окна к озеру, где слоны купались и с удовольствием плескались в воде. Их мыли, животные пускали фонтаны хоботами и трубили, как сумасшедшие, а потом отдыхали на небольшом пляже. Что и говорить, для детей это представление было прекрасным развлечением, которое никогда не надоедало. Они росли в сказочной стране, но для них сказка была явью. Дети не знали другой жизни, и звери под окнами были для них в порядке вещей.

Иногда детям разрешалось покормить слонов. Майкл нанял ветеринара и множество служащих, которые постоянно находились рядом с животными и заботились о них. И хорошо, что это было так, потому что я могу подтвердить: если ты, погруженный в свои мысли, совершаешь прогулку по ранчо, и вдруг перед тобой возникает слон, явно пребывавший в скверном настроении – у тебя серьезная проблема. Поэтому к надзору за животными – наряду со слонами на ранчо жили ламы, змеи, попугаи, тигры, верблюды и жирафы – относились очень серьезно.

Хоть Майкл и знал, что его дети растут совсем не так, как большинство их сверстников, тем не менее, он всегда старался привнести в их жизнь немного нормальности. У детей были собственные няни и учителя, но ему было важно самому участвовать в воспитании своих детей и организовывать их ежедневный досуг. Он часто приводил детей в школу – ее специально устроили в «Неверленде». Майкл позаботился, чтобы на занятия приходили и другие дети, таким образом, Принс и Пэрис могли пообщаться с ровесниками. Если дети не хотели идти в школу, тогда, как и в других семьях, у них возникали проблемы с отцом. Майкл охотно брал детей с собой в путешествия, и даже во время этих многочисленных путешествий он придавал огромное значение тому, чтобы они не прекращали занятия. Поэтому в гостиничных номерах устраивали что-то вроде классной комнаты с доской, партами, книгами и прочим учебным материалом, чтобы учительница (которую тоже брали с собой) могла проводить уроки. Эти занятия регулярно проверялись представителями соответствующего ведомства.

Прежде всего Майкл хотел защитить своих детей, он тщательно оберегал их, чтобы по возможности оградить их от дурного влияния. К примеру, в возрасте от пяти до семи лет детям не разрешалось смотреть телевизор и пользоваться интернетом, чтобы они не увидели программы или новости, которые могли бы их напугать или смутить. Вместо этого Майкл часто ходил с ними в кино на ранчо, и они все вместе смотрели старые диснеевские фильмы и мультфильмы. Или же играли в видео- и компьютерные игры, подходящие детям их возраста. Причем Майкл, вопреки собственным убеждениям, очень часто сидел рядом с детьми на полу и ел пиццу.

bese_ss_en

вспомнила статью:

Ссылка
тогда еще подумала: какие стремные обложки для альбома MICHAEL и сингла Hold My Hand и какие роскошные, подобающие королю приглашения на долгожданные похороны

Отредактировано mama (04-04-2012 10:24:27)

Глава 20. У кого права, тот и прав.

Эпизод с Аль Бано разъясняет, что музыка имеет не только духовную, но и материальную ценность. Что она – тоже товар, которым торгуют и из-за которого торгуются. «Курсовую цену» песни или артиста определяет их популярность и дух времени. Таким образом, права на песню могут быть выставлены на продажу, проданы или куплены, как акции. Если права на музыку предлагаются к продаже, то можно купить долю владения ими, отдельные песни или целые собрания песен (также называемые каталоги). Покупатель, разумеется, намерен как можно дольше получать доходы со своих инвестиций, ведь с каждого проигрывания песни, права на которую ему принадлежат, он получает роялти, будь то радио- и телепередачи, концерты, использование музыки в ресторанах, рекламных роликах, продажа звуковых носителей или скачивание.

Общий доход за долгие годы часто намного превышает вложенный в покупку капитал. Музыканту же, продающему свои права, такая сделка дает возможность за раз получить большую сумму. Но он также должен смириться с риском того, что может упустить очень много денег – те деньги, которые он мог бы заработать на песнях со временем. А может произойти и кое-что похуже: не считая постоянных прибылей от использования песен, может измениться и их действительная стоимость. Во многих случаях она резко повышается. Поэтому артист, легкомысленно продавший копирайт на свои песни, не может утешаться мыслью, что позже запросто выкупит их обратно.

Существует масса примеров необдуманных сделок такого рода, заключенных артистами.

Очень часто музыканты обладают творческим, а не коммерческим талантом, и недостаточно внимательно читают договоры (если вообще читают). Некоторые получают не слишком хорошие советы или же действуют под девизом: главное – договор; ведь именно этого я все время хотел. Он наверняка в порядке, другие тоже такое подписывают.

Нечто подобное случилось с самими «Битлз». После многочисленных перепродаж права на 251 песню Джона Леннона и Пола Маккартни в конце концов оказались во владении фирмы ATV Music Ltd., которую затем приобрела австралийская компания Bell Group. Тем не менее, тогда дело еще было поставлено таким образом, что Пол Маккартни и Йоко Оно, как наследница Джона Леннона, получали часть текущей прибыли.

Подобные сделки – в порядке вещей. Сам Пол Маккартни покупал права на песни других исполнителей, например Бадди Холли, чтобы выгодно вложить деньги и получать проценты, и постоянно хорошо на этом зарабатывал. Именно Пол Маккартни обратил внимание Майкла на такой источник дохода, когда они подружились после записи совместной песни «Say Say Say»в Лондоне в середине 80-х.

Майкла очень воодушевила эта идея – зарабатывать большие деньги, купив права на музыку. Прошло немного времени, и он приобрел права на некоторые известные песни Sly Stone. Заметив, насколько хорошо идет этот бизнес, он решился на большее. Его адвокат Джон Бранка затеял сложные длительные переговоры, чтобы приобрести для Майкла права на песни «Битлз». Имелись и другие потенциальные покупатели, в том числе несколько звукозаписывающих компаний и большой концерн, занимающийся недвижимостью. Кроме того, в битве участвовал и Пол Маккартни собственной персоной, который еще в 1981 году пытался выкупить фирму ATV и тем самым права на собственные произведения. В этот раз Пол Маккартни предложил Йоко Оно вместе оплатить продажную стоимость. Но вдова Джона Леннона не была в этом заинтересована, и Полу Маккартни пришлось отказаться от своего плана. Майкл воспользовался этой ситуацией. 10 августа 1985 года все было подготовлено для заключения сделки. Джон Бранка подписал договор от имени Майкла Джексона, и Майкл должен был теперь заплатить 47, 5 миллионов долларов.

Этот договор разрушил дружеские отношения с Полом Маккартни. Хотя тот сделал практически то же самое с правами на песни Бадди Холли и даже дал Майклу совет по этому поводу, тем не менее, покупка 251 песни Леннона-Маккартни для бывшего битла была сравнима с владением драгоценностями британской королевской семьи. Права на песни «Битлз» были и до сих пор являются чем-то вроде легальной машины для печатания денег, финансовым «вечным двигателем». Одни только ежегодные доходы от продажи дисков и исполнения или проигрывания песен на радио и телевидении чего стоят. Прежде всего, конечно, «Yesterday», которая считается наиболее часто проигрываемой песней в мире.
Время для покупки было выбрано удачно. Ведь в 1985 году еще относительно новому в то время носителю, Medium Compact Disc или CD, только предстояло завоевать рынок. Новые переиздания должны были еще раз поднять доходы от этого сокровища. Пол Маккартни догадывался об этом, когда пытался выиграть в этом сложном соревновании и выкупить интеллектуальную собственность, принадлежавшую ему и Джону Леннону. Я до сих пор теряюсь в догадках, какую роль в этом деле сыграла Йоко Оно, отказавшаяся вместе с Полом Маккартни участвовать в торгах против Бранки и Майкла. Вполне возможно, если бы они приложили некоторые усилия, то могли бы добиться цели.

Сложившаяся ситуация выглядела так: Майкл неограниченное время получал 50 процентов всех доходов от этой 251 песни, в то время как Йоко Оно и Пол Маккартни должны были делить другую половину между собой. Абсурд, но это также означало, что если Пол Маккартни исполняет где-то свои собственные песни, половину сборов он должен отдать Майклу.

Доходы имели большое значение, но все же для Майкла гораздо более важным был тот факт, что он мог определять, каким образом будут использоваться песни. И именно это больше всего злило Пола Маккартни. В довольно сжатые сроки Майкл извлек большую прибыль из некоторых наиболее известных песен «Битлз», используя их в мультфильмах или продавая большим фирмам вроде Nike и Panasonic для рекламных роликов. Даже для музыкальных открыток или музыкальных часов – подобные идеи его не отпугивали. С точки зрения Пола, это было ужасное обесценивание творческой деятельности «Битлз» (причем, предположительно он сам поступал точно также с произведениями Бадди Холли). После разрыва Майклу и Полу так и не удалось вернуть прежние отношения.

В те времена Майкл, наставляемый Джоном Бранкой, видел себя особенно ловким бизнесменом, так он рассказывал мне десять лет спустя. Он научился сохранять равновесие между постоянным поступлением доходов от прав на песни и затратами на ранчо.

Глава 21. Равновесие звезд.

После тура HIStory для Майкла наступило время подведения итогов. Его занимали вопросы вроде «Чего я достиг?» и «Чего я еще хочу достичь в жизни?». Успех Майкла был так велик, что его вряд ли можно было превзойти. Многочисленные хиты номер один, миллионы поклонников, рекорды продаж дисков и полные аншлаги на стадионах… Майкл начал обдумывать свою прежнюю жизнь и прикидывать, какой станет дальнейшая. Будет ли он и дальше продолжать в том же духе? Стоит ли того вся эта работа? И если да, какова цена? Майкл всю свою жизнь тяжело работал. Что в итоге осталось ему самому?

Он чувствовал себя все более использованным и обманутым со всех сторон. К примеру, его звукозаписывающая компания временно взяла на себя проектный менеджмент концертов и бронировала для него отели, а стоимость гостиниц просто вычитали из прибыли. При этом как-то однажды выяснилось, что Sony устанавливала цены намного выше, чем составляла истинная арендная плата за номера, вероятно, из-за административных расходов компании. Таким образом, вполне возможно, что компания прилично зарабатывала за его счет на бронировании номеров. Другими словами, если бы он лично заказывал и оплачивал свои комнаты, у него осталось бы больше денег.

Уяснив для себя положение вещей, Майкл вдруг испугался, что рискует когда-нибудь умереть в нищете, «penniless», в то время как другие заработали на нем целые состояния. Конечно, за все эти годы он заработал миллионы, но теперь подозревал, что вокруг него плетут заговор.

Когда Майкл задумывался о подобной деловой практике, то мог придти в сильную ярость. Он хватался за голову и задавался вопросом, куда все это приведет. Однажды он даже высказал предположение – мол, все кончится тем, что он обанкротится и должен будет работать в одном из филиалов Макдональдса, чтобы заработать на жизнь. В такие моменты ярости у него иногда проявлялся чудесный мрачный юмор. Я не удержался от смеха над его макдональдским кошмаром и возразил, что в таком случае он точно разбогатеет, потому что этот филиал Макдональдса на веки вечные не сможет спастись от наплыва клиентов, ведь сам Майкл Джексон продает там гамбургеры. И тогда он тоже смог посмеяться, сначала немного смущенно, а затем, в конце концов, громко, несмотря на свое недовольство. Причем, тема-то была очень серьезная.

«Я согласен с этим, мне нужна только твоя лояльность, честность и братское отношение. Столько людей жаждут таланта, Богом данного таланта… Я сыт этим по горло, мне так надоело, как это всегда заканчивается, сначала они – самые знаменитые в мире люди, зарабатывают кучу денег, имеют большой дом и все остальное, а в итоге остаются с пустыми руками. Это заговор. Они делают это специально! Не может быть совпадением, что все великие черные музыканты, все черные артисты остаются ни с чем и что даже самые великие теряют свои дома и машины. Их обвиняют в том, что они швыряются деньгами, устраивают слишком много вечеринок, все это ложь! Их обворовывают! Их бухгалтеры, их адвокаты, это заговор, чтобы погубить их, потому что они знают, что деньги – это власть. И как только у них появляются деньги, они начинают бояться потери власти. Мы должны быть первыми, первооткрывателями, новаторами, которые откажутся от этой ужасной традиции».

Сообщение Майкла Джексона на автоответчике.

(I agree, I just want your loyality, honesty and your brotherhood. So many people want to see talent, God-given talent… I`m so tired of it, so tired of it how they end up, they start out the most popular person in the world, make a lot of money, big house and everything they end up penniless. It´s the conspiracy… They do it on purpose! It`s not a fluke that every great black artist, all the black artists end up penniless and all the fat ones lose their homes and cars, they are saying that they spend too much, they have too many parties, they are lying! They rob them! The accountants rob them, the lawyers rob them, it`s the conspiracy to break them because they know money is power and as soon as they get the money they are scared to lose their power. We have to be the ones, to be the pioneers, the innovators to break this terrible tradition).

По-настоящему плохо становится тогда, когда для тех, кто торгует искусством, вырисовывается понимание того, что на мертвом артисте можно заработать больше, чем на живом. Голландский художник Винсент Ван Гог (1853-1890), несомненно, один из самых известных примеров творческого человека, совершенно не оцененного при жизни. Ван Гог не мог зарабатывать на жизнь своими картинами, ему постоянно приходилось одалживать деньги, в то время как сегодня его произведения бьют все рекорды стоимости на рынке. Для Майкла такая ситуация была воплощением ужаса: вот он, трагический гений, из которого другие смогли извлечь намного больше, когда его не стало. Ван Гог умер в 37 лет.

«Никто не хочет умирать, зная, что не достиг своих целей. Я хочу умереть, зная, что сделал для этого все, что мог – и сделал это по-своему».
(We don`t wanna die knowing that we didn`t accomplish our goals, I wanna die knowing I did every thing I wanted to do – and I did it my way).
Сообщение Майкла Джексона на автоответчике.

Мы также говорили об артистах современности, например, о Rolling Stones. Конечно, парни уже более сорока лет в этом бизнесе, и они очень многого достигли. Но вспомните, когда они в последний раз занимали первое место в хит-парадах, после «Miss You» (1978), «Angie»(1973), «Brown Sugar»(1971)?

Для меня это было скорее доказательством того факта, что можно и без постоянных рекордов создавать музыку, пользующуюся большим спросом, и хорошо зарабатывать. Фанаты выросли и состарились вместе со своими героями. Группу временами овевает ностальгическая аура, и все же Stones постоянно совершенствовались, они – неотъемлемая часть музыкального мира. Хотя сейчас все иначе, чем в их первые годы – меньше суеты и волнений, но не потому ли они так хорошо справляются с этим?

А как было с Beatles и Полом Маккартни, которого Майкл так хорошо знал? Битлы, благодаря многочисленным мировым хитам, навсегда остались в памяти человечества. С них началась абсолютно новая культурная и общественно-политическая эра, чье воздействие продолжается по сей день. Но они совершили все это в относительно краткий период, в молодые годы. Для Пола Маккартни проект «The Beatles» завершился, когда ему исполнилось 29, в то время как Майклу было почти 40, когда я дискутировал с ним на эту тему. И как сольный артист, Пол Маккартни примерно двадцать лет не мог попасть со своими хитами на первое место (в последний раз – в 1982, с «Tug of War» в альбомных чартах). Но его, казалось, это совсем не беспокоит. Как артист, Пол Маккартни уже давно никому не должен был ничего доказывать.

Имели – или имеют ли – музыкальные рекорды какое-то отношение к возрасту? Музыка очень сильно зависит от эмоций, должно быть, еще сильнее, чем литература и живопись. Для двух последних также важен многолетний опыт, обладание навыками и аналитическое мышление. Мысли и ощущения переводятся на язык образов, фильтруются. Но музыка – это чистое выражение чувств. Существуют писатели, к которым их первый большой успехи пришел, когда им было уже за пятьдесят.

Музыканты, напротив, переживают прорыв в большинстве случаев в молодые годы, около двадцати или, как Майкл, в качестве ребенка-звезды. Часто кажется, что молодые группы полны энергии и пробивной силы. Они во все горло кричат о чувствах, или нежно шепчут, или в отчаянии ставят их под сомнение. И если им удается вызвать восторг зрителей, если между ними и остальным миром проскакивает искра, начинается взаимодействие между музыкантами и их публикой. Музыка часто поражает нас в самое сердце. Мы не знаем точно, почему, но она волнует нас. Чаще высечь эту искру лучше получается у молодых музыкантов, чем у старших – даже если и есть исключения, подтверждающие правило.

Если молодым, талантливым и энергичным артистам удается убедить публику в своем музыкальном таланте и воодушевить массы, иногда по истечении некоторого времени о них говорят, что они определяли «дух времени». Но как долго может длиться нечто подобное? И что потом?

Мы с Майклом не раз обсуждали музыкальные карьеры таких людей, как Пол и Джон, Мик и Кит. Я не хочу обидеть этих музыкантов или их поклонников. Но разве не существует реальная опасность того, что отдельные песни, как раз особенно успешные, которые крутят по радио и телевидению по двадцать лет и больше, постепенно начинают звучать избито и банально, даже назойливо, просто потому, что их все уже слышали бесчисленное количество раз, во всех возможных версиях? Попросту объелись этими песнями? Они звучат даже как фоновая музыка в лифтах и супермаркетах? Не ловил ли я сам себя на мысли, что хочу выключить радио, если играет «Yesterday»? Это без сомнений прекрасная баллада, которую следует причислить к мировому культурному наследию и которой я ни в коем случае не хотел бы лишиться. Но на эту песню существует около 3000 каверов, и она проигрывается чаще всех прочих. Неужели нельзя хотя бы один раз отказаться от ее проигрывания на два или три года и получить шанс открыть эту песню заново?

Майкл задавался вопросом, какая из его песен останется после него «на века». Неужели они когда-нибудь деградируют до того, что будут использоваться лишь как в фон в супермаркетах? Смогут ли его хиты понравиться будущим поколениям? Приближался 2000 год, смена тысячелетий, событие, свидетелями которого могут стать лишь немногие поколения. Оно необычайно сильно занимало Майкла. Что же будет дальше?
Майкл был в музыкальном бизнесе уже более 30 лет. Не то чтобы он негативно к этому относился, он любил непрекращающийся творческий процесс. Но он хотел направить свою жизнь в другое русло, иметь больше времени для себя и своих детей. Для него было бы ужасно закончить так, как уже многие знаменитости до него: вечер за вечером выступать в каком-нибудь отеле в Лас Вегасе и снова и снова исполнять свои старые хиты перед толпой пожилых туристов (обычной публикой в этих местах – прим. пер.)
Майкл знал, что Элвис в зрелые годы, с 1969 до трагической смерти в 1977, дал более 1100 концертов. Это более чем 130 в год и часто больше, чем 11 в месяц. Среди них были и многочисленные ангажементы в отелях Вегаса, пришедшие на смену знаменитой, но постаревшей команды Rat Pack – трио из Фрэнка Синатры, Сэмми Дэвиса-младшего и Дина Мартина. За огромные, претендующие на рекорд гонорары Элвис даже выступал не только вечером, но и в дневное время, давая по два концерта в день. Очень скоро его уже называли не Королем Рок-н-ролла, а Королем Лас Вегаса.

Разумеется, мы с Майклом обсуждали то, есть ли связь между экстремальной физической и психической нагрузкой, которую Элвису пришлось терпеть из-за бесконечного концертного стресса, и его безвременной кончиной. Еще в день своей смерти, 16 августа 1977 года, Элвис планировал начать новое турне, которое должно было стартовать в Портленде, штат Орегон. Лиза Мари, дочь Элвиса и позже – жена Майкла, рассказала ему, как ей довелось пережить смерть отца. Это было ужасно, полная катастрофа и травма на всю ее дальнейшую жизнь.

Я до сих пор задаюсь вопросом, а не был ли и Элвис уже окружен «системой» - людьми, которые пеклись об определенных интересах. Акулы рынка недвижимости и строительства, инвесторы и управляющие гостиниц, которое нашли в Элвисе свою золотую жилу. Причем, скорее всего, им нельзя ничего предъявить, ведь Элвису хорошо платили, и он был совершеннолетним, подписывая договоры. Возможно, обе стороны перегнули палку, жадность и желание заработать еще больше и вывели машину для получения прибыли по имени «Элвис» из строя. Если бы он сам больше заботился о своем здоровье, может, Элвис оставался бы Королем еще 15 или 20 лет – не всегда с рекордными прибылями, но с хорошей выручкой для всех. С другой стороны, вряд ли кто-то тогда рассчитывал, что мертвый Элвис принесет больше денег, чем живой. И в наши дни Элвис Пресли является абсолютным рекордсменом по заработкам среди умерших знаменитостей. Следом за ним идет Джон Леннон.

Шутки ради мы иногда спрашивали - какую из песен Майкла будут слушать в 2100 году, или в 2200, 2500, 3000? «Thriller»? «We are the World»? «Black or White»? «Beat it»? Во время обсуждения нам бросилось в глаза то, как коротка на самом деле история звукозаписи. Пластинки появились всего лишь около ста лет назад, в конце 19 столетия. Моцарта в оригинале де-факто не существует. И мы никогда не узнаем, как звучали голоса певцов Средневековья. Есть ноты, но голоса до нас не дошли.

Учитывая все это, очень увлекательно послушать первые записи: Энрико Карузо и его пластинку Vesti La Giubba, записанную 1 февраля 1904 года. Мы все еще можем слышать Карузо, через 79 лет после его смерти в 1921. Он был в некотором отношении похож на Майкла – его пластинка стала первой в истории музыки, проданной миллионным тиражом. Из-за своего невероятного коммерческого успеха, влияния и богатства Карузо даже стал однажды жертвой террористического акта, устроенного «Черной рукой», ранним американским ответвлением сицилийской мафии. К счастью, ему удалось остаться в живых. Арии Карузо, прежде всего знаменитая «La donna у mobile» 1903 года, и сегодня, 100 лет спустя, проникают в самую душу. Подобное музыкальное бессмертие впечатляло Майкла.

Глава 22. В свободном полете.

Больше всего на свете Майкл любил фэнтези и научную фантастику. Он любил представлять себе просторы вселенной, Млечный путь, далекие галактики, путешествия со скоростью света и полет в невесомости в бесконечность. Само собой, как-то однажды у нас зашел разговор о Чаке Берри. Его великолепную песню «Johnny B. Goode», классику рок-н-ролла (не стоит также недооценивать рэгги-кавер Питера Тоша), NASA в 1977 году отправили в космос в космических зондах «Вояджер 1» и «Вояджер 2», по двум различным траекториям. С тех пор зонды летят во вселенной все дальше и дальше. «Вояджер 1» за 33 года отдалился от Земли на 18 миллиардов километров. На борту зонда находится Golden Voyager Record, медная пластина диаметром 30 сантиметров, которая содержит визуальную и звуковую информацию о человечестве, на тот случай, если космические зонды встретят в глубинах вселенной разумную жизнь. Наряду с картой Млечного пути и отмеченной на ней Землей, на пластине находятся изображения людей, рентгеновские снимки, структуры ДНК, фотографии природы и различных видов, приветствия на 55 языках, приветственное обращение президента США Джимми Картера («This is a present from a small, distant world, a token of our sounds, our science, our images, our music, our thoughts and our feelings» - «Это подарок от маленького, отдаленного мира, образцы наших звуков, науки, изображений, музыки, наших мыслей и чувств»), записи звуков ветра, грома, голосов животных, музыкальные произведения Баха, Бетховена, Моцарта и Стравинского – и полная версия «Johnny B. Goode» Чака Берри.

Особенность это медной пластины с визуальными и звуковыми посланиями человечества – продолжительность ее жизни. Она рассчитана на 500 миллионов лет, на тот случай, если человечество или наша планета в течение этого времени исчезнет. В худшем случае она станет последним свидетельством нашего существования. Так что, пожалуй, Чака Берри можно поздравить с этим единственным в своем роде долгоиграющим хитом – песней, которую хотя бы теоретически будут проигрывать и через полмиллиарда лет.

Не стоит и говорить, что Майкл обожал проект «Вояджер». Для него он символизировал все его понятия о гениальных идеях, прогрессе и бессмертии. Мы гадали, как же проходил выбор песни? Почему именно Чак Берри? В конце 70-х были и другие, более известные хиты, Элвиса или Beatles, например. Может быть, какой-нибудь инженер NASA или занимающийся этим проектом ученый был большим поклонником Чака Берри?

Страна, в которой Майкл родился, чьим гражданином и великим артистом он был, принесла ему много страданий. И для многих миллионов фанатов наверняка было бы утешением, если бы NASA или другая подобная организация, имеющая право принимать такие административные решения, выразила бы готовность отправить «послание в бутылке» с полным собранием произведений Майкла Джексона в полет на Марс или задействовала бы его творчество в другом похожем проекте.

23. MJ Universe

После многочисленных разговоров и долгих размышлений о его ситуации, примерно с 2000 года планы Майкла начали принимать конкретную форму. Его артистическая карьера должна была двинуться в другом направлении. Он был недоволен фактическими результатами своего бизнеса и своим менеджментом. Майкл признался мне, что ему до смерти надоело, что с ним обращаются как с идиотом; надоело плясать под чужую дудку. Он трудился в поте лица, а компания лишь загребала деньги лопатой.

«Он вонзают в мое тело иголки, чтобы я мог танцевать на следующий день. Но я никогда больше не буду этого делать!»
Майкл Джексон
(«They stick needles into my body, that I can dance the next day. I will never do it again!»)

Сотрудники звукозаписывающей фирмы и менеджеры Майкла, окружающие его, представляли собой прекрасно отлаженный механизм, совершенную систему, единственной целью которой была прибыль, прибыль и еще раз прибыль. Очевидно, они видели в нем лишь средство для получения этой прибыли.

Непосвященным нелегко понять, что даже великие артисты в большинстве случаев зависимы от своих партнеров: звукозаписывающих компаний и фирм, устраивающих концерты, или специально нанятых людей, представляющих различные интересы – менеджеров, адвокатов, консультантов по финансовым вопросам и др. Они вовсе не так свободны, как нам хотелось бы думать. Успех имеет свою цену. Майкл был связан со своей компанией договором, но ему надоело всегда делать только то, что ему диктуют, лишь бы получить еще бОльшую прибыль. Он и его музыка должны были и дальше просто зарабатывать как можно больше денег, но Майкл больше этого не хотел. Он хотел быть сам себе хозяином.

Совершенно ясно, что он всегда хотел заниматься музыкой, но, кроме того, его интересовали также кинематограф, видео и открытие того времени – интернет. Майкл Джексон думал о мультимедиа задолго до того, как это слово вошло в моду и его до невозможности затаскали. Мысленно он всегда намного опережал свое время.

Он довольно рано изучил возможности интернета, в то время как большинство фирм звукозаписи все еще придерживались обычных проверенных методов производства и продажи. Последнее некоторое время спустя вызвало один из самых крупных кризисов в музыкальной индустрии. Майкл делал ставку на синергический эффект, интересовался только-только появляющимися тогда социальными сетями, онлайн-сообществами, мобильным контентом и файлообменниками. Рассматривал он и опасности, исходящие из интернета – но также и возможности, которые предлагает бесплатное и платное скачивание файлов.

Другие артисты в то время тоже начали сомневаться в бизнес-моделях, которые предлагали им крупные звукозаписывающие лейблы. К примеру, Принц (Prince), который боролся за то, чтобы получить обратно права на свои песни от компании Warner Bros.Records. Он чувствовал себя обманутым собственной звукозаписывающей фирмой, чувствовал, что они ограничивают его свободу творчества. Принц написал у себя на щеке «Раб», и с 1993 по 2000 год выступал под именем О(+>, которое, конечно, никто не мог выговорить. Или же он называл себя «Артист, ранее известный как Принц», либо просто «Артист». Он протестовал, сопротивлялся и не хотел соглашаться с тем, что права на его старые песни должны принадлежать фирме и только фирме. «Если тебе не принадлежат собственные мастер-копии, то ты сам не можешь быть себе хозяином», говорил он.

Тем не менее, до 2000 года он был связан с Warner. Принц выполнял существующие договоренности, поставлял им довольно-таки слабые песни, пока, наконец, договор не закончился. После этого он снова назвал себя Принцем, основал собственный лейбл NPG Records и распространял свою музыку через интернет или с помощью бесплатных дисков, вложенных в газеты или журналы. Он все больше и больше отдалялся от музыкальной индустрии, даже создавал собственные страницы в интернете и выкладывал свою музыку на скачивание. И никогда больше не заключал контрактов с большими звукозаписывающими компаниями.

Первопроходцем в области интернет-маркетинга был также Дэвид Боуи. Еще в 1996 году он запустил в сети очень сильно всколыхнувший публику веб-сайт, на котором можно было зарегистрироваться и получать выгодные предложения, вроде розыгрыша билетов на концерты.

Таким образом, некоторые звезды начали изучать медийные просторы интернета и использовать их независимо от своих лейблов.

Мы приступили к разработке совершенно новой стратегии для Майкла. Причем, моей задачей было структурировать уже разработанные им планы, завязывать новые знакомства и изучать вопросы финансирования. Майкл хотел, чтобы мы действовали в абсолютной секретности, «top top secret», т.к. боялся чего-то вроде заговора со стороны своего старого делового партнера, мести «системы». Майкл пытался выйти из-под контроля этого партнера и начал искать собственный путь.

С новыми сотрудниками мы начали разрабатывать ребрендинг для Майкла и наполнять марку «Майкл Джексон» новым содержанием. Майкл хотел создать собственную фирму, независимую от больших концернов – MJ Universe.

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:20:06)

Глава 25. "9/11. Майкл в Нью-Йорке".

Во вторник 11 сентября 2001 года, в 8.46 по местному времени, самолет Боинг-767 врезался в северную башню нью-йоркского Всемирного торгового центра. Майкл Джексон в это время находился в городе. Я знал, что он был в своем отеле, недалеко от места событий. Вероятно, он еще спал, его дети и няня Грейс были с ним. Тем утром я был в дороге вместе с музыкальным менеджером Томасом Штайном. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, до сих пор не могу до конца поверить в эту невероятную «случайность». Мы тогда шли пешком к башням-близнецам – собирались провести там встречу по поручению Майкла, связанную с проектом MJ Universe. Речь шла о сувенирном бизнесе.

Мы услышали взрыв, увидели облака дыма, но, разумеется, и представить не могли, что присутствуем при одном из самых ужасных террористических актов, когда-либо совершавшихся в США. Говорили, что, возможно, небольшой самолет врезался в дом.

Мы продолжали путь к нашей цели, Всемирному торговому центру, и по дороге все чаще слышали звуки сирен, а в 9.03 второй самолет протаранил южную башню.
В ту же секунду навстречу нам поднялись облака дыма и пепла, мы почуяли запахи керосина и гари, забивающие все остальное. С неба будто посыпался алмазный дождь: в воздухе летали какие-то блестящие мелкие частицы, и свет многократно преломлялся на них.
После оглушительного взрыва мы услышали, как трещат камни и осыпаются обломки, и голоса множества кричащих, плачущих, до смерти испуганных людей, и все больше сирен. В следующее мгновение воцарился абсолютный хаос. Мы попытались выяснить, что произошло. Никто ничего не знал, предполагали, что самолеты врезались в башни-близнецы.

У меня много друзей и знакомых в Нью-Йорке, и они позже рассказывали мне, что выбежали из своих офисов на улицу, вместо того, чтобы остаться в безопасном месте – потому что боялись, что их небоскребы тоже под угрозой.
Я сразу же подумал о Майкле и детях. Попробовал до него дозвониться, но телефонная сеть вышла из строя. Когда я открыл дверцу такси, ненадолго остановившегося передо мной, водитель заорал мне, что мы должны убираться отсюда. Навстречу нам ехали армейские машины, и я видел таблички с призывами сдавать кровь. Перед временно установленными палатками неотложной помощи выстраивались очереди. Люди вокруг нас были как парализованные, многие тихо плакали. Атмосфера вокруг царила ужасающая, это было самое худшее, что я когда-либо пережил.
Наконец-то я снова оказался в отеле, у Майкла – он также был глубоко шокирован. Он наблюдал за развитием событий по телевизору. Картины, которые привели людей всего мира в недоумение и ужас. И именно нам выпало оказаться на месте ужасных событий.
Вскоре после этого появилось сообщение, что еще один самолет упал на здание Пентагона в Вашингтоне. Воздушное пространство было закрыто на многие мили вокруг, и поэтому никто уже не мог покинуть Нью-Йорк на самолете. Недолго думая, я договорился с нашими телохранителями, что Майкла и детей поздним вечером отвезут в Нью-Джерси, в семью его друзей.
Позднее распространился нелепый слух: Элизабет Тейлор, Майкл Джексон и Марлон Брандо сбежали тем вечером из Нью-Йорка на взятой напрокат машине, без сопровождения, и оказались в 500 милях от города, в направлении Огайо. Согласно этой истории, Майкл и Элизабет по очереди вели автомобиль, в то время как Марлон хотел останавливаться возле каждого «KFC» или «Burger King». Якобы, это трио было замечено также на нескольких бензоколонках. Только представьте себе: вы стоите ночью на шоссе в американской глубинке, потому что у вас сломалась машина. Из темноты приближается автомобиль – ваше спасение! Он останавливается, и вы садитесь на заднее сиденье рядом с Марлоном Брандо, жующим биг-мак, а впереди сидят Элизабет Тейлор и Майкл Джексон.
Разумеется, это была газетная утка. Публика любит подобные выдумки на дорожную тематику. Главное, чтобы история была хорошая, даже если она выдумана. Мне это всегда казалось интересным: каких только фальшивых фактов о Майкле Джексоне не придумывали, лишь бы сделать деньги на новой сенсации.

В те дни Майкл находился в Нью-Йорке, потому что в его честь в Мэдисон-Сквер-Гарден были устроены концерты. Этими концертами он отмечал 30-летний юбилей творческой деятельности (считая с песни «Got to Be There», выпущенной в 1971 году). Великолепное мероприятие «Michael Jackson – 30th Anniversary Celebration – THE SOLO YEARS» представили как два больших концерта, 7 и 10 сентября 2001 года, с участием многочисленных звезд. Организатором шоу выступил Дэвид Алан Гест, один из самых успешных концертных промоутеров, который в следующем году стал четвертым мужем Лайзы Минелли. Это был короткий, но очень бурный брак.
Цены на билеты были огромны: лучшие места стоили до 5000 долларов. Майкл практически не мог влиять на то, как проходили концерты, ведь они, в конце концов, были подарком для него, почестями, которые оказывали ему знаменитые друзья и весь шоу-бизнес. Это был первый раз с 1984 года, когда «Jackson 5» - Джермейн, Джеки, Тито, Рэнди и Марлон – снова выступали вместе с Майклом Джексоном.

Но шоу, в котором выступает такое количество звезд – да и просто сидит в зрительном зале – было непростым делом. В концерте принимали участие Уитни Хьюстон, NSYNC, Рэй Чарльз, Глэдис Найт, Дайана Росс, Destiny`s child, Натали Коул, Лайза Минелли, Бритни Спирс, Квинси Джонс, Грегори Пек, Элизабет Тейлор и Марлон Брандо, и это далеко не полный список. Позже лейбл Бритни Спирс не позволил показывать ее выступление в телевизионной передаче; Марлон Брандо за свое выступление и вступительную речь о благотворительности получил от Майкла миллион долларов, Элизабет Тейлор – бриллиантовые украшения, пусть и вполовину дешевле, чем награда Брандо, но все же! Маленькие подарки укрепляют дружбу.
Речь Брандо из-за буйной реакции зрителей так никогда и не показали по телевидению. Он развалился на софе, поставленной посреди сцены, спрятал лицо за огромными темными очками и бормотал что-то себе под нос. Его едва можно было понять. Публика шумела и буйствовала, и в итоге его вообще не стало слышно. Ну, а чего они ожидали? Он был аутсайдером не только из-за своих ролей. Когда Брандо в 1973 году получил Оскара за роль в «Крестном отце», он не принял ее по политическим причинам. Этим жестом он хотел обратить внимание на угнетенное положение индейцев и их акции протеста, проходившие в то время (Wounded Knie. – В 1973 году около 200 человек племени оглала-дакота захватили городок Вундед-Ни и объявили его независимой от правительства США территорией. Целью акции было обратить внимание на бедственное положение индейцев и пересмотр всех договоров дакота с правительством – их было 371. Вундед-Ни был избран для этой акции, поскольку в 1890 году там состоялось последнее крупное сражение индейцев с армией США, «Бойня на ручье Вундед-Ни»). Возможно, для открытия подобного концерта он был просто слишком «тяжеловесным».
Тем не менее, к полному восторгу зрителей, за речью последовал прекрасный вечер, выступления бесчисленных звезд и воссоединение «Jackson 5» с Майклом. Вместе с братьями он представил попурри из хитов «Пятерки», состоящее из «Can You Feel It», «I Want You Back», «I`ll Be There» и нескольких других песен. Тот, кто был там, никогда этого не забудет.

Дни между концертами Майкл использовал, чтобы передохнуть и побыть вместе с детьми, походить по магазинам и пообщаться с друзьями и бывшими коллегами из мира музыки и кино, в то время как я пытался провести вместо него несколько деловых встреч.

Одна из них состоялась 8 сентября 2001 года во Всемирном торговом центре. Меня сопровождала моя семья, они ни в коем случае не хотели пропустить этот аттракцион для туристов. После встречи мы поднялись на самый верх северной башни и посетили обсерваторию «Top of the World». Она располагалась на 106 и 110 этажах и могла многое предложить посетителям: кафе, рестораны, магазины сувениров, киоск и лавочка, торгующая хот-догами, оформленная в стиле вагона метро, где мы попробовали «Nathan`s Famous Hot Dogs».
С 106 на 110 этаж можно было попасть на лифте. И затем по узкой лестнице – к знаменитой смотровой площадке на крыше.
Вид с крыши нас потряс: Центральный парк, Таймс-сквер, Рокфеллеровский центр, небоскреб «Крайслера», Эмпайр-стейт-билдинг – все это раскинулось под нами, невероятный обзор на все 360 градусов. Где-то там внизу был и Майкл с детьми и семьей. Какое это невероятное чувство – стоять здесь, наверху, и весь мир лежит у твоих ног. Небо тоже было близко: я заметил самолеты, пролетающие мимо не слишком далеко от нас. Было странно находиться с ними почти на одной высоте. Каким-то образом у меня уже тогда возникло странное ощущение. А вдруг тут что-нибудь случится, подумал я. Но конечно, никто из нас и представить не мог, что произойдет тут менее чем через 60 часов. Я до сих пор не могу забыть, что стоял на том самом месте, наверху, незадолго до этого несчастья.

Особенно мрачные воспоминания – о фото-услуге для туристов. Ваше лицо фотографируют, а затем картинку монтируют так, будто ваш портрет висит на фасаде Всемирного торгового центра. Хотя я считал это типичным надувательством, каждый из нас сделал такое фото, just for fun (смеха ради).

После того, как вечером 10 сентября закончился второй юбилейный концерт в честь Майкла в Мэдисон-сквер-гарден, он по обыкновению сразу же поехал обратно в отель. Многие другие важные гости вместо этого последовали на роскошный ужин, устроенный после концерта в легендарном ресторане «Tavern in green», расположенном прямо в Центральном парке. Раньше туда заходили звезды вроде Грейс Келли или Джона Леннона, но сегодня, к сожалению, это всего лишь туристический центр и магазин сувениров.
Праздновали до поздней ночи, многие из гостей оставались до раннего утра – до того самого утра, когда в 8.46 и 9.03 самолеты врезались в башни.
Позднее я понял, что для многих знаменитых гостей радостное празднование и тотальную катастрофу разделяло лишь 4 часа, для некоторых – и того меньше. Когда именно и каким образом каждый из них выбрался из города, мне во многих случаях неизвестно. У меня было полно забот с Майклом и его ближайшим окружением. Некоторые уехали еще до террористического акта, другие из-за запрета полетов дни напролет ждали в своих гостиницах или у друзей в Нью-Йорке, кто-то сбежал из этого хаоса на машине или автобусе.
В тот вечер в Нью-Йорке собрались самые сливки музыкального, кинематографического и развлекательного бизнеса. Кроме уже названных, там были Клаудия Кардинале, Джина Лоллбриджида, Кэтрин Хепберн, Энтони Хопкинс, Глория Эстефан, Глория Гейнор, Дэвид Хассельхоф, Роберт Вагнер, Снуп Дог, Др.Дре, Ашер, Backstreet boys, Йоко Оно, Дионн Варвик, Майкл Джордан, Ури Геллер, Крис Такер, Уилл Смит, Родни Джеркинс, Эл Джарру, Лютер Вандросс, Шэгги и многие другие. Как башни-близнецы являлись символом экономической мощи капитализма, так и собравшиеся в этот день в Нью-Йорке звезды мировой величины представляли западный образ жизни.
Позднее я думал, что тут просто напрашивается вывод – Бин Ладен и Аль-Каида могли выбрать время удара совершенно сознательно, чтобы заодно прикончить и собравшихся в непосредственной близости знаменитостей. Конечно, вывод абсурдный, и в том, что подобное пришло мне в голову, виновата только ярость на это немыслимое преступление.

Майкла очень измотал тот день. Он хотел продемонстрировать свою солидарность с жертвами и их близкими, поэтому через несколько недель написал песню «What More Can I Give». Нам удалось в самые короткие сроки сподвигнуть многих других музыкантов на участие в проекте, среди них были Мэрайя Кери, Селин Дион, Шакира, Анастейша, Бейонс, Глория Эстефан, Аарон Картер, Карлос Сантана, Рики Мартин, NSYNC, Зигги Марли, Boys II Man и Том Петти. Песня была записана еще в сентябре 2001 года, в рамках проекта «Michael Jackson and Friends». 21 октября ее исполнили на благотворительном концерте United We Stand: What more can I give в Вашингтоне.

bese_ss_en

Глава 28. Берлин, ноябрь 2002.

В 2002 году картины волнений и военных действий в бывшей Югославии все еще были представлены в США таким образом, что некоторые люди уверяли Майкла, будто в Европе повсюду царила война. Поэтому мне пришлось некоторое время убеждать его в том, что он спокойно может лететь со мной в Германию, где его должны были наградить призом «Бэмби» в Берлине. Этим призом, присуждаемым концерном Burda (Hubert Burda Media – крупнейший издательский и медиа-концерн в Германии. – прим. пер.), ежегодно отмечаются обладатели «новых идей и творческих достижений». Майклу он был присужден за жизненные достижения. После того, как он был убежден по поводу поездки, я и доктор Хуберт Бурда, издатель, и Филипп Вельте, представитель правления акционерного общества Hubert Burda, договорились, что мы вылетим за три дня. 19 ноября 2002, остановившись по пути во Франкфурте-на-Майне, мы прибыли в берлинский аэропорт Темпельхоф, и наша автоколонна направилась к отелю «Адлон» у Бранденбургских ворот, где для Майкла был снят президентский люкс.

Подробный график пребывания Майкла в Берлине по случаю присуждения Bambi в ноябре 2002.

Сначала мы объехали на автомобиле вокруг отеля, а затем спустились в подземный гараж. Там мы вышли вместе с Принсем, Пэрис и Бланкетом и хотели сразу подняться наверх на лифте, но тут менеджер отеля «Адлон» остановил нас: "Вы не можете этого сделать! Вы должны зайти через главный вход, у нас там красная ковровая дорожка! Люди ждут, вам обязательно нужно туда!" Я объяснил ему, что он и его люди совершенно недооценивают воздействие Майкла Джексона на своих поклонников. Все-таки после некоторых пререканий я дал согласие еще раз подъехать к главному входу с Майклом и одним из его телохранителей.

Потому после этого мы втроем снова отправились из подземного гаража на лимузине, вновь объехали здание и остановились на красной дорожке, перед которой находился вход, украшенный цветочными горшками. Сначала я вышел один и после короткой оценки обстановки сказал сотрудникам отеля: «Здесь он не может выйти! Это слишком опасно, так не пойдет!» Но они настаивали на том, что с другими знаменитостями уже было так же, и все складывалось хорошо. Таким образом получилось, что первым из автомобиля вышел его телохранитель, потом Майкл, и я сопровождал их к входу, пройти к которому можно было только сбоку, вдоль установленных красных ограничительных лент, которые должны были сдерживать кричащих от восторга и напирающих фанатов.

Не прошло и двух минут, как Майкл оказался скрытым за множеством рук и ног и больше не мог двигаться вперед, пытаясь проникнуть во вход, так как фанаты, разумеется, опрокинули ограничительные ленты и кинулись к нему. Цветочные горшки были вдребезги разбиты. Его телохранители, охрана отеля и я должны были буквально вытащить его из этого скопления людей и переместить в фойе, причем один пожилой господин, не принимавший во всем этом участия, оказался случайно прижат к двери и получил сильную травму головы. Его пришлось госпитализировать, за что громкие заголовки в прессе критиковали нас.

Майкл в окружении охраны. Незадолго до этого фанаты устремились ко входу в отель «Адлон».

Между тем, отель действительно был словно в осаде. Майкл все еще был очень взволнован и перевозбужден из-за инцидента у входа, но наконец-то мы были в нашем номере.

Во второй половине дня он несколько раз появлялся в окне своего люкса к восторгу толпы, и в итоге произошел знаменитый эпизод, когда он показал оттуда своего восьмимесячного сына Бланкета, чтобы, полный отцовской гордости, представить его поклонникам.

Фотографии немедленно разошлись по миру, за чем последовало множество осуждающих заголовков. «Безответственный», «Рискованная затея», «Wacko Jacko». На следующее утро я убрал все газеты из номера Майкла, а также из холла отеля, чтобы оградить его от этого. Конечно, я понимал, что это не особенно поможет, так как известие распространялось также через радио, телевидение и Интернет и рассматривалось со всех сторон. «Mad Bad Dad» – так назывался газетный заголовок первой полосы Daily Mirror в Великобритании, и многие другие заглавия едва ли были позитивнее. К тому же расследовалось, не являлось ли это действие преступным – разумеется, безрезультатно.

Майкл даже принес извинения за свою ужасную ошибку. Он очень волновался в тот день, но он никогда в жизни даже не мыслил намеренно подвергнуть опасности своего ребенка. Тем не менее, новости уже появились.

zhdanova_marija

Отредактировано Fortune (28-06-2012 04:03:42)

Глава 29. Ужин для одного.

Как мне сообщали, у доктора Хуберта Бурды и устроителя церемонии награждения «Бэмби» (Bambi Awards) Филиппа Вельте случились небольшие разногласия по поводу того, кто из них будет за ужином сидеть рядом с Майклом Джексоном. В конечном итоге, доктор Бурда не появился на ужине, однако истинные причины этого мне неизвестны.
Вообще-то, Майкл не хотел идти. Я объяснил ему, что мы обязательно должны появиться там, хотя бы на полчаса, потому что устроители «Бэмби» организовали все это специально для него. Убедить его принять приглашение было целой проблемой. Больше всего ему нравилось есть в одиночестве, когда за ним никто не наблюдает. Я знал, что Майкл никогда не ел в присутствии посторонних, он не любил делать это на публике. Но в этот раз трапеза была торжественно подготовлена для него приглашающей стороной.

В результате Майкл все-таки очутился за длинным столом, как раз напротив меня, между Филиппом Вельте и другим высокопоставленным менеджером Бурды. Снаружи, как обычно, бесновалась толпа фанатов. Чтобы защитить собравшееся общество от их назойливости, служащие начали оклеивать окна серебряной фольгой. Из-за этого начало трапезы откладывалось. Столько хлопот и совершенно напрасно – ведь я с самого начала знал, что Майкл не съест ничего из поданного. Нас ожидало меню из многих блюд, но теперь ожидание затянулось на целую вечность.

Когда официанты наконец-то начали сервировать какой-то очень изысканный суп, Майкл с сомнением посмотрел на меня, но все же два-три раза поднес ложку ко рту, как будто бы он ест. Потом толкнул меня под столом ногой: несомненный намек, что нам пора уходить. Нас ожидали еще несколько перемен блюд, и я, незаметно для остальных, дал ему знак – немного потерпеть.

Он снова толкнул меня под столом. Тогда я встал, посмотрел на него с важным видом, показал на свои наручные часы и воскликнул:
– Michael, sorry! I think we´re running late! We have another meeting, you know? (Майкл, уж прости, думаю, мы уже опаздываем! У нас же еще одна встреча, забыл?)

Майкл был талантливым актером и прикинулся совершенно изумленным, словно и не хотел покидать это чудесное место.
– Oh, Dieter… we can´t do this (О, Дитер… мы же не можем это сделать), – возразил он.
– But Michael, we HAVE to leave (Но, Майкл, мы просто обязаны уйти), – настаивал я, снова показывая на часы. Наш радушный хозяин, Филипп Вельте, определенно не был рад такому скорому уходу, равно как и другие гости. Но что мне оставалось делать, я не мог ничего изменить. Майкл тем временем поднялся на ноги:
– Sorry about this, I really didn`t know… (Мне очень жаль, что так вышло, я и правда не знал…).

Начался последний этап нашей маленькой игры: извиняющиеся жесты, прощальные поклоны, отступление к выходу. Филипп Вельте вместе со своей женой поспешил к двери, где стояло пианино. Дама, которая специально выучила песню для звезды сегодняшнего вечера, села за инструмент и сразу же начала петь. Майкл стоял рядом и слушал:
– Oh, beautiful! Wonderful! So nice! Bye-bye! (О, прекрасно! Чудесно! Так здорово! Пока-пока!)

И исчез. И я вслед за ним.

Finger Food Forever
(еда, которую можно есть руками – прим. пер.)

Рататуй с сыром: средиземноморские овощи с сыром пиканто и фаршированными розетками? Курица с артишоками, шпинатом и рисом из Камарга? Говяжье филе в остром маринаде, перепелиные яйца, картофель-фри или тост с маслом? Омар, поджаренный на гриле, с жареной спаржей и соусом айоли с красным перцем? В ресторанах фешенебельных отелей, где мы останавливались во время наших путешествий, было все, что душе угодно! Там трудились повара высшего класса, каждый раз удивляющие гостей новыми творениями. Можно было снять для Майкла и его людей все помещение, полностью отрезанное от внешнего мира, или же заказать кулинарные шедевры в номер, их бы привезли на сервировочном столике, включая самые тонкие вина и шампанское.
Но не тут-то было. Если Майклу хотелось есть, он посылал кого-нибудь из сотрудников в KFC или Макдональдс. Они возвращались оттуда, нагруженные исходящими горячим паром пакетами, в которых лежали бургеры, наггетсы, куриные крылышки, всевозможные закуски в панировке, жареная картошка, сладкие и острые соусы. И в придачу к этому – огромные стаканы колы со льдом.

Глава 30. Берлин, суббота 23 ноября 2002

Ранним утром кортеж из наших машин, сопровождаемый полицейскими автомобилями с мигалками, продвигался по немецкой столице, которая, как нам хотелось верить, еще спала. Но фанаты не спят, если их кумир поблизости. Снова и снова, с радостными криками «Майкл, Майкл!», по тротуарам бежали бесчисленные взволнованные прохожие. И, как и каждый раз, позади нас образовалась пробка из преследователей: фанаты и репортеры на машинах или мотоциклах.
Нам много раз пришлось останавливаться, чтобы не подвергать опасности пешеходов. Майкл удобно устроился в мерседесе «пуллман», ехавшем в середине колонны. Он сидел напротив меня и с все возрастающим любопытством наблюдал сквозь тонированные стекла, что происходит на улице. Несмотря на то, что он довольно часто видел подобное, ему по-прежнему нравился этот спектакль, громкие крики и буря аплодисментов, которые устраивали фанаты.
Постепенно мы приближались к аэропорту «Темпельхоф», проехали вдоль длинного забора до въезда на территорию для VIP-пассажиров и частных самолетов. Когда вышли на взлетное поле, крики фанатов мало-помалу затихли, и мы уже слышали звук прогревающихся моторов самолета с двумя реактивными двигателями, который предоставил нам доктор Бурда.
В воздухе немного пахло керосином, было прохладно и сыро, когда мы вышли из длинного лимузина. Низкие облака, отражающие огни аэропорта, клубились над нами.
Частный реактивный самолет медленно стартовал. Майкл сидел между пилотом и помощницей пилота, в то время как я занял место справа сзади него в кабине. Стояла полная тишина. Принс, Пэрис и Бланкет очень устали и сразу же заснули в глубоких креслах. Охрана Майкла тоже расслабилась и устроилась поудобнее.
После получения разрешения на взлет, уже на взлетной полосе, когда самолет набрал скорость, по стеклу замолотили огромные капли дождя. Заработали «дворники», открывая нам вид. Майкл повернулся ко мне и потребовал:
– Rain! Stop it! It`s raining! No go! (Дождь! Остановите самолет! Никуда не летим!)
Он был взволнован, дыхание участилось – из-за пары капель?!
– Can you stop it? Dieter, can you stop it? (Ты можешь остановить самолет? Дитер, ты можешь остановить его?
Он требовал прервать взлет, но это не представлялось возможным, ведь самолет со всей своей реактивной мощью уже приближался к концу рулежной дорожки.
– Michael, we gonna be out in a second! (Майкл, мы вот-вот взлетим), – попытался успокоить его я.
Причиной его страха были предсказания старой чернокожей няни, жившей в «Неверленде». Она и раньше часто предостерегала его от полетов под дождем. Он настолько доверял ей, что во время путешествий по стране иногда следовал ее совету и использовал для тура автобус, вместо того чтобы лететь. Наш самолет взлетел почти вертикально, пронзая слой ночных облаков, и слава Богу, дождь скоро остался позади. В оставшееся время полет Берлин – Франкфурт протекал спокойно. Успокоившийся Майкл намеревался во Франкфурте пересесть на «Боинг-747», который и доставит его в Лос-Анджелес.

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:21:54)

Глава 34. Письмо.

«Я боюсь за свою жизнь и жизни моих детей. Мне страшно».

(I`m afraid for my life, and my children. I`m so scared.)

Сообщение М. Дж. на автоответчике.

В январе 2003 Томми Моттолу уволили с должности директора Sony. Это был бесславный уход. Работники фирмы вывели его прямо из собственного офиса, затем из здания, и конвоировали наружу до самой улицы.

Конечно, я понимал, что новое сотрудничество с Sony практически невозможно, прежде всего потому, что Майкл больше этого не хотел. Но он все еще был связан договором. Поэтому в ноябре того же года был выпущен сборник лучших хитов «Number Ones» с новой песней One More Chance, написанной успешным музыкальным продюсером R.Kelly. Позже планировалось снять видеоклип к этой песне. Но когда Sony пожелала предоставить для съемок декорации, которые уже использовались для Smooth Сriminal, Майкла это разочаровало. Он получил согласие на съемки от роскошных отелей Лас Вегаса, прежде всего от «Green Valley». Они был готовы заплатить Майклу огромные суммы, лишь бы их выбрали местом для съемок. Но согласно договору он должен был исполнять предписания Sony.

Затем, в январе 2003, Майкл получил почту из Л.А., с пометкой «строго конфиденциально, лично в руки». Это было письмо его бухгалтера, который работал вместе с Джоном Бранкой, адвокатом Майкла. Оно дошло до адресата 27 января поздним вечером в отеле Miami Oriental во Флориде.

Все эти годы, которые я провел с Майклом, во время путешествий я всегда занимал комнату рядом с его люксом. Так как он довольно часто был активен ночью, слушал музыку или сам музицировал, то в какой-то момент я стал поступать по-другому. В редких случаях на одну ночь брал номер этажом ниже, чтобы как следует выспаться. Так я поступил и в ту ночь в Miami Oriental, когда Майкл получил письмо, так потрясшее его.

Как я узнал позднее, около пяти часов утра он бегал по коридорам своего этажа, разыскивая меня. Одетый в домашний халат и синюю хирургическую шапочку, он стучался во все двери подряд и спрашивал обо мне. В конце концов, он меня нашел. Еще толком не проснувшись, я впустил его, и мы сели на мою кровать.

Он заплакал от глубокого разочарования, а затем протянул мне письмо. Я отметил на конверте время, 5.40, и начал читать. Я не верил своим глазам и только и мог, что качать головой. Сонливость как рукой сняло, и я заметил, что Майкл, ожидая от меня помощи, наблюдает за мной, пока я читал. Бухгалтер писал:
«Твои траты во Флориде очень высоки.  (…) Я слышал, ты собираешься переехать из той  комнаты, 975$ за день, в президентский люкс, который будет стоить 2500$ за день. Я прошу тебя принять к сведению, что твои средства за январь месяц уже полностью исчерпаны. У нас больше нет никаких денег, которые мы могли бы тебе выплатить. Твои расходы в этом месяце был очень высокими по причине правовых и договорных обязательств, прибавь к этому траты на перевозку всего оборудования и дорожные расходы сотрудников. (…) Я также слышал, что ты решил не ехать в турне и не давать концерты в Лас Вегасе. Телевизионная программа, после вычета расходов, не принесет тебе никакой чистой прибыли. Ясно одно: не получая прибыль дальше, будет невозможно поддерживать твой сегодняшний образ жизни. (…) Я с удовольствие встречусь с тобой, чтобы поговорить об этой ситуации, все равно, где. (…). В любом случае, очень важно обсудить и уточнить детали этого дела, и также касательно твоих жизненных стандартов. Я не могу выразить, насколько важна была бы встреча, или какой размер между тем приняла эта проблема. (…).»

Немыслимо. Они попрекали его стилем жизни. Суперзвезду, с которой сами заработали миллионы. Такого еще не бывало, это что-то новенькое. И неуважительное.

Для нормальных граждан, конечно, подобные цены за номера кажутся астрономическими. Но в верхах шоу-бизнеса это крохи по сравнению с теми суммами, которые все эти годы зарабатывает музыкант вроде Майкла Джексона. Они были недовольны даже транспортными расходами и дорожными тратами сотрудников – неизбежной статьей расходов для любой суперзвезды.
Из-за этих упреков Майкл чувствовал, что на него оказывают давление в финансовом плане. Они нагнали на него страху и принуждали его к выступлениям, которые он – как им было известно – ненавидел и которым всегда сопротивлялся. Имелась в виду продажа его таланта с помощью телевизионных шоу и концертов в Лас Вегасе, чтобы не иссяк источник доходов, чтобы к ним снова потекли деньги, и все снова пришло в порядок – так, как они себе это представляют!

Мы приехали в Майами, чтобы устроить презентацию одного благотворительного проекта. Майкл хотел помочь детям с онкологическими заболеваниями, собрать для них пожертвования. На аукционе продавались его личные вещи, например, тексты песен, написанные его рукой, и выручка должна была поступить в организации по оказанию помощи и различные клиники.

Майкла тем более поразило это письмо, потому что оно было написано людьми, с которыми он раньше тесно работал. А теперь они буквально приставили пистолет к его виску. Он был глубоко потрясен.

Я пытался успокоить Майкла, но он был очень рассержен. Он плакал. Я открыл балконную дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха, снова подсел к нему и обнял. Письмо вместе с конвертом положил на стол как можно дальше. Он то и дело поглядывал на них, словно не мог поверить, что они действительно существуют.

Письмо в его глазах символизировало безжалостность музыкального бизнеса. Люди, написавшие его, хотели побудить его к определенному поведению. Это письмо, полученное Майклом 27 января 2003 года, стало началом некого процесса, который позже заставит его согласиться на 50 концертов This Is It. Майкл должен был снова приносить системе, как он это называл, прибыли и доходы, неважно при каких обстоятельствах. Он знал, что на первом месте стояло желание заработать.

Майкл давным-давно испытывал финансовые затруднения, в первую очередь из-за составленных не в его пользу контрактов. Он зарабатывал не так много денег, как раньше, но ему бы никогда не пришла в голову мысль, что он банкрот. Он слишком стыдился признать это публично. Майкл решил начать все заново. Он хотел показать всем им, на что способен – совершенно
по-новому.

Мы сидели на кровати в моей комнате. Снаружи уже рассвело. Мои попытки успокоить Майкла постепенно увенчались успехом, мне даже показалось, что я вижу некоторое облегчение в его глазах. Майкл хотел уйти от Sony и обещал мне с этого момента смотреть только вперед. Мне удалось незаметно отвести его обратно в его номер, где он, измученный, и проспал все утро.

(перевод письма: Justice Rainger)

Лично в руки, конфиденциально

22 января, 2003 г.
Получатель: Майкл Джексон
Дорогой Майкл!
Мне только что звонила Эвви и сказала, что Майклу Ла Перруку требуется еще наличка во Флориде. Затраты на содержание твоей «свиты» во Флориде очень высоки. Несмотря на то, что мы оплатили твой отель до указанного срока, я так понял, что ты собираешься перебраться из комнаты стоимостью 975 долларов за ночь в президентский люкс стоимостью 2500 долларов за ночь. Хочу напомнить тебе, что все твои средства на текущий месяц уже исчерпаны. Налички больше нет, и мы ничего не можем тебе отправить. Затраты в этом месяце были очень большими из-за юридических и прочих контрактных договоренностей, и нам также пришлось оплатить упаковку и отправку оборудования, и переезд персонала во Флориду.
Я очень обеспокоен тем, что все твое финансовое обеспечение основывается на займах в Банке Америки. Эти займы скоро будут исчерпаны, и никаких средств на поддержание твоего стиля жизни уже не будет. Я так понимаю, что ты решил не ехать в тур и не давать концерты в Лас Вегасе. От телепрограммы тоже не будет никакой чистой прибыли после всех отчислений. Поскольку дополнительной прибыли сейчас нет, становится ясно, что ты не сможешь вести тот образ жизни, к которому привык. Нам обязательно нужно встретиться, как и когда тебе удобно, и я очень хочу обсудить с тобой эту ситуацию. Я бы предложил, чтобы это совещание также посетили Зиа Модаббер, Джон Бранка, Джон Маклейн и Труди Грин, если ты согласен на это. Но в любом случае это чрезвычайно важно, чтобы мы встретились и обсудили все детали и то, каким образом ты можешь поддержать привычный тебе образ жизни.
Я отнюдь не преувеличиваю важность этой встречи или то, до каких масштабов разрослась эта проблема. Пожалуйста, перезвони мне или поручи Эвви устроить для нас встречу.
С уважением,
(имя затерто)

Скан письма:

Слева Дитер педантично сфотографировал обе стороны конверта. Письмо в книге переведено не полностью, за полный перевод большое спасибо бете

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:23:42)

Глава 36. Начало конца.

15 миллионов зрителей включили телевизоры, когда 3 февраля 2003 года в Великобритании транслировался двухчасовой документальный фильм Башира Living with Michael Jackson производства Granada Television, 38 миллионов зрителей следили за передачей 6 февраля 2003 года в США. Это был настоящий ужас, полная катастрофа!

Разумеется, Башир не выполнил условий контракта, - мы не получили сигнальный экземпляр материала в качестве «финального утверждения» (Final Approval) для окончательного одобрения. Документальный фильм был отправлен в эфир без предварительного согласования. Башир дерзко нарушил и другие договоренности – он показал в фильме эпизоды «не для записи» – моменты, для которых было обозначено условие, что камера должна оставаться выключенной. Башир обещал не делать ничего, что было под табу («make nothing off limits»).

Уже после нескольких минут каждому стало ясно, что Майкл был обманут Баширом самым подлым образом. Фильм очевидно являлся преднамеренно сконструированным разрушающим ударом, в результате которого публичный образ Майкла был полностью уничтожен.

После первых минут фильма Майкл был словно парализован, затем был настолько яростным и агрессивным, как я редко видел до этого, и, наконец, совершенно сломленным. Как мне казалось, он чересчур долго колебался в отношении гарантий и слишком доверял Труди Грин, его музыкальному менеджеру, и Ури Геллеру, которые одобряли план Башира в качестве хорошей идеи. Труди Грин работала в тесном контакте с менеджером по мерчандайзингу Говардом Кауфманом, который в свою очередь поддерживал деловые отношения с защитником Майкла Джоном Бранкой.

Что побуждало этих людей рекомендовать Майклу те съемки? Знали ли они, к чему это приведет? Был ли это замысел? Вернулся ли бы Майкл к ним на коленях, когда он уже совершен отчаялся? Я был резко против Башира, который с самого начала вызывал у меня подозрения, предостерегал от интервью и советовал ему вовсе от этого отказаться. Но когда я жаловался ему на Башира, Майкл лишь ответил: «Don’t be rude» (Не будь грубым). Вера в добро лишила его последних дюймов твердой почвы под ногами.

Фильм представил Майкла как психически нездорового чудака и подталкивал его к скандалу, связанному с педофилией. Коварство при этом было в том, что Баширу с помощью его обманчиво-дружеской манеры, его притворного понимания и фальшивого сочувствия удалось добиться от Майкла, чтобы он полностью ему открылся. Во время съемок Башир постоянно захваливал его, восхищался им, без конца заискивал перед ним, ставил перед ним наводящие и риторические вопросы, которые – так, чтобы опрашиваемый не заметил – не предполагали никаких других ответов, кроме желательных Баширу. Башир часто говорил о Майкле в самых лучших выражениях, когда камера была отключена, чтобы его настроить его позитивно и сделать более уступчивым. Но едва начиналась съемка, Башир загонял его в угол вопросами, которые совершенно противоречили предшествующим похвалам. Это было коварно и невероятно действенно для того, что он задумал.

К этому надо добавить, что в фильме, что было очень необычно для серьезных интервью, Башир не оставил диалогов, которые говорили бы сами за себя, вместо чего говорил много дополнительных комментариев, в большинстве случаев весьма критических.

Он добивался ответов до тех пор, пока не получал их. Он не унимался, пока Майкл не был готов даже расплакаться иногда. Он выуживал неприятные для него ответы про знакомства с девушками в юности и прошелся по его прежним проблемам с угрями и косметическим операциям.

Самое ужасное было в том, что он расставил ловушки относительно его отношения к чужим детям, его связей с женщинами и его отцовства. И Майкл, руководимый манипулятивными вопросами Башира, попадал в них. Одна из них должна была инсценировать "самоанализ" суперзвезды. Он выставлял Майкла на показ и совершенно этого не стыдился. При этом он получал, подобно реакции на телеинтервью с леди Ди, свою сенсацию.

Это почти разбило мне сердце - то, что я должен был посмотреть. Башир был одержим, он походил на кровожадного питбуля, который не только делает свою жертву не способной сопротивляться, но и с наслаждением растерзывает у всех на глазах и вырывает кусок за куском.

На протяжении многих лет Майкл Джексон неоднократно приглашал на ранчо Неверленд детей из социально незащищенных семей или детей с серьезными заболеваниями. Он хотел дать им возможность немного развлечься и отдохнуть, помочь в трудные для них времена.

В то время, когда Башир занимался съемками Living with Michael Jackson, в гостях на ранчо находился и 13-летний Гевин Арвизо, который был болен раком. Майкл вселял в него мужество и даже взял на себя основную часть расходов на лечение. Имеются записи, которые демонстрируют, как Майкл передвигает в кресле-каталке мальчика, перенесшего химиотерапию.

Башир воспользовался именно этим обстоятельством. Он вновь и вновь расспрашивал Майкла и Гевина и своими каверзными вопросами переводил тему в сексуальную сферу. Башир очень предвзято формулировал вопросы, потому и ответы выглядели двусмысленными. Вопрос от Башира задавался скорее не для обсуждения темы, а для создания инсинуации. Когда Гевин вложил свою руку в руку Майкла, в расспросах он находил это совершенно нормальным – потому что, само собой, так это и было. То, что Гевин спал в комнате Майкла, – он в кровати и Майкл на полу в спальном мешке, – в этом также не было ничего плохого. Только вот от того, как Башир представил это в своем фильме, у многих зрителей кровь стыла в жилах.

Башир шагал по трупам. Впоследствии я часто спрашивал себя – что, собственно говоря, могло бы быть его мотивом: нарцисстические амбиции, тщеславие, ненависть? Вероятно, я никогда об этом не узнаю, прежде всего от самого Башира, которого с тех пор больше не видел ни разу.

После трансляции нам было ясно, что по всему миру все СМИ, газеты, журналы, радио и телепередачи, а также Интернет-порталы будут сообщать об этом. Всем хотелось комментариев.

Журналистская манера Башира в Living with Michael Jackson была подвергнута резкой критике со стороны некоторых СМИ. Его обвиняли в журналистской манипуляции, он умышленно выставил Майкла в негативном свете. New York Times написала о Башире, что на время съемок он прикрылся маской сочувствия.

Но ущерб для репутации Майкла был непоправимым – с трансляцией документального фильма, который известил о себе как о подлости, клевета намеренно выносилась в публичную сферу. Как следствие, многие думали, что в этом, вероятно, что-то было: Майкл Джексон, тот ненормальный… Для Майкла это был ад.

Когда 25 июня 2009 года известие о кончине Майкла достигло Башира, он вновь вызвался высказаться публично в интервью на ABC News Nightline:

«На мой взгляд, не следует забывать, что Майкл Джексон был, пожалуй, самым непревзойденным танцором и музыкантом в этом мире. Мой фильм определенно внес вклад в споры о его отношении к молодым людям. Тем не менее, он никогда не был признан виновным в совершении преступления, и я сам никогда не наблюдал ничего подозрительного с его стороны. И хотя его образ жизни, вероятно, был в чем-то необычным, я не думаю, что он виновен в какой-либо форме. Полагаю, мир потерял величайшего исполнителя всех времен».

(I think it's worth remembering that he was probably, singly, the greatest dancer and musician the world has ever seen. Certainly when I made the documentary, there was a small part of that which contained a controversy concerning his relationship with other young people. But the truth is that he was never convicted of any crime, I never saw any wrongdoing myself. And last his lifestyle may have been unorthodox, I don't believe it was criminal. And I think the world has now lost the greatest entertainer it's probably ever known.)

Это звучало жутко. Что он хотел этим сказать, после того, как Майкла уже не было в живых? Хотелось ли ему взять на себя что-то вроде посмертной «реабилитации» Майкла? Почему он не сделал этого, когда тот был еще жив?

Или послание означало, что, хотя тогда он так представил Майкла для журналистских целей, сейчас, когда его нет больше, он должен сказать, что Майкл в действительности был совершенно другим? В таком случае Баширу следовало бы добавить в заключение, что его фильм был ловко сфабрикованным и лживым.

Или он хотел «извиниться» за этот фильм, который ознаменовал начало уничтожения Майкла? Тогда это было бы признанием, что де-факт фильм стал причиной трагичной кончины Майкла. Так он мог бы себя защитить. Лучше бы Башир промолчал.

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:16:55)

Глава 38. Незваные гости.

Перевод: bese_ss_en

После показа документальной передачи Башира в США средства массовой информации набросились на Джанет Вентура-Арвизо – мать Гэвина. Того самого мальчика, который, между прочим, благодаря Майклу победил свою болезнь. Под ее окнами якобы даже появлялись репортеры и махали чековыми книжками, лишь бы выведать у нее сенсационную историю.
Актер Крис Такер, друг Майкла, встретился с Джанет, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Когда он между делом рассказал, что вскоре собирается лететь к Майклу в Майами, у них появилась идея: Джанет, ее сыновья Гэвин и Стар и дочь Дэйвлин могли бы отправиться с ним, чтобы сбежать от шумихи, устроенной СМИ в Л.А. Таким образом, кончилось тем, что Крис взял семью с собой и отправился в Майами на частном самолете.
В Майами им удалось отдохнуть пару дней. Затем, как было запланировано, Арвизо встретились там с Майклом, и он спонтанно пригласил их всех в Неверленд. Как всегда, Майкл был великодушен и хотел помочь. Но я чувствовал себя как-то нехорошо во время того странного визита и срочно посоветовал ему не делать этого – безуспешно.
Вышло так, что Крис Такер вернулся в Лос Анжелес вместе с Джанет Вентура-Арвизо и ее детьми и отвез их на ранчо. Так как мы в то время были заняты съемками нашей передачи-опровержения, мы могли, по крайней мере, записать интервью с ней, в котором она настойчиво опровергала представление о Майкле, созданное Баширом. Посещение вовсе не планировалось для этой цели, мы специально не просили ее высказываться. Джанет предложила это по собственной инициативе. Она даже сделала письменное публичное опровержение, из которого четко следует, что Майкл не совершал никаких неприличных или неправильных действий.

Прошло совсем немного времени, и Джанет, Стар и Дэйвлин Арвизо чувствовали себя в Неверленде как дома. Гэвин, которому ранчо уже было знакомо, мог показать все своей семье. Братья носились по дому, как угорелые. Я нисколько не возражал, наоборот, от всего сердца радовался, что они развлекаются – даже если они и ломали что-то время от времени. Однако вскоре присутствие этой семьи превратилось в проблему.

Я не люблю слово «асоциальный», но речь шла о социально-неблагополучной семье из низов общества. Слово «fucking» не сходило с их уст – что при обычных обстоятельствах было невозможно представить в Неверленде. Также сыновья Джанет тайно пользовались винным погребом.

Пищу принимали все вместе, Майкл сидел во главе стола. Принс, Пэрис и Бланкет – рядышком по одну сторону, Джанет, Гэвин, Стар и Дэйвлин – по другую. Я – напротив Майкла. Дети-гости набивали едой полные рты, чавкали, плевались, срыгивали, играли с едой и разбрасывали ее. С точки зрения Джанет, подобные манеры за столом были нормальными. Мы с Майклом раз за разом молча переглядывались. Он был не такой человек, который сразу же сказал бы что-то по этому поводу. Он только смущенно улыбался и старался ничего не замечать.

Мне особенно было жаль детей Майкла, которые в испуге и недоумении наблюдали за поведением гостей. Когда я, в конце концов, довольно дружеским тоном сделал Гэвину замечание – что он должен, пожалуйста, есть как воспитанный человек, то заметил на себе злобный взгляд его матери. Я подозревал, что она еще создаст нам множество неприятностей.

Майкл не мог отказать, он просто не мог сказать «нет». И Арвизо брали «бентли», чтобы ездить за покупками. Окей, думал я, пусть съездят два-три раза, если таково желание Майкла. Они были практически нищей семьей, возможно, с точки зрения Майкла, Арвизо должны были хоть однажды хорошо пожить.

Но время шло, и они привыкли к этому. Они каждый день, часами ездили по городу за покупками. Они ездили на маникюр и педикюр, покупали огромное количество дизайнерской одежды, спортивной обуви известных марок, дорогой косметики, всевозможную электронику и даже украшения от ведущих ювелиров. Счета, которые должен был оплачивать Майкл, становились все больше. Джанет вела себя как некоронованная королева Неверленда.

Это было не смешно, я чувствовал, что она может стать опасной. Некоторое время назад, когда Гэвин регулярно должен был ездить в клинику на химиотерапию, Майкл подарил семье Арвизо автомобиль, чтобы родители могли возить мальчика. Кроме того, у Джанет после развода с отцом ее детей был новый жених, который очень неплохо зарабатывал. Но Неверленд, как она, наверно, думала, затмевал все это. Она жила в поместье со всеми возможными удобствами, прислугой и автопарком, и, к слову, в гостях у самой большой звезды этого мира.

Именно в этом и была проблема. Джанет теперь чувствовала себя не гостьей, а хозяйкой. Держала себя почти как владелица. Я предполагал, она останется где-то на неделю, но неделя давно прошла. Незваный гость хуже татарина, думал я. Мы должны были как-то отделаться от нее, и я догадывался, что это будет непросто.

Я поговорил с Майклом о том, что Джанет, возможно, захочет остаться навсегда. Но он просто не хотел признаваться себе в том, что кто-то может использовать его гостеприимство и радушие. У него плохо получалось устанавливать границы.

Джанет становилась все несноснее по отношению к Майклу. Она не умела соблюдать дистанцию. С течением времени она стала рассматривать себя и своих детей как часть семьи Майкла. Трудно поверить, но однажды она с детьми появилась на пороге спальни Майкла. А когда он вышел, Гэвин, Стар и Дэйвлин обняли его и завопили, как по заказу: «Daddy Michael!»

Я понял, что это было слишком даже для Майкла. Наконец-то! Гора с плеч! Она видела в нем отца своих детей и непременно хотела убедить его в этом; себя же навязывала в качестве спутницы жизни, и для него это определенно был перебор. Он чувствовал себя неуютно в собственном доме.

Майкл вызвал меня к себе, чтобы поговорить с глазу на глаз. Многозначительно произнес:
– You know what Dieter, you have to do something…» (Знаешь, Дитер, тебе нужно что-то предпринять…)

Вскоре после этого я спокойно и вежливо разговаривал с Джанет в маленьком офисе. Дал ей понять, что ее пребывание вместе с детьми в Неверленде было отпуском, который когда-нибудь должен закончиться. И что это время пришло. Ей и детям было бы неплохо отправиться домой.

Ее глаза сверкали, она сощурилась так, что они стали похожи на узкие щелочки. Лоб прочертили резкие вертикальные морщины. Она стала красной, как рак, и как с цепи сорвалась. Общий смысл ее криков бы такой: Ты хочешь поссорить Майкла с моей семьей!!! Я никогда этого не допущу!!! Ты еще пожалеешь!!! Казалось, на одно короткое мгновение она показала свое настоящее лицо.
Я пытался объяснить, что уже говорил с адвокатами. Согласно их советам, детям Джанет необходим правильный, размеренный образ жизни. Не считая этого, они обязаны ходить в школу, иначе есть риск, что у Майкла возникнут серьезные проблемы. Она сказала, что Майкл мог бы купить ей и детям квартиру неподалеку. Чтобы не вдаваться в подробности, я уклончиво ответил, что мы можем поговорить об этом позже.

После того, как семья вместе с их бесчисленными покупками села в машину, сотрудники Майкла отвезли их обратно в Л.А., к хорошо зарабатывающему жениху Джанет, фамилия которого совершенно случайно была Джексон. Позже Джанет вышла за него и взяла его фамилию.
Я вздохнул с облегчением. Тем не менее, меня не отпускало нехорошее предчувствие. Что-то подсказывало мне, что мы еще услышим о Джанет Вентура-Арвизо.

Высказывание Джанет Арвизо о программе Башира. От руки добавлена весьма субъективная интерпретация отношений между Майклом и ее детьми.

Перевод: Justice Rainger

Рекомендуемое заявление Джанет Вентура газете UK Sunday Telegraph
Я потрясена тем, что Мартин Башир и Granada Television использовали моего сына.

Ни я, ни отец Гэвина никогда не давали согласие на то, чтобы Гэвин давал интервью для Granada Television, а это, насколько мне известно, является юридической предпосылкой и в США, и в Англии. Я никогда не дала бы согласие на то, чтобы Гэвин появился в фильме Башира, который, по моему мнению, является полным искажением правды о Майкле Джексоне – о том человеке, которого я знаю и которым восхищаюсь.

(Надпись от руки) Отношения между Майклом, Гэвином, Старом и Дэйвлин – это чудесные отношения любящего отца, сыновей и дочери. Он – их папочка Майкл. Для меня и моих детей он – член семьи. Он заботится о них как любящий отец. Майкл – единственный пример для подражания для них, он как второй отец, который заботится о них и любит их. Они не будут безотцовщиной, поскольку у них есть папочка Майкл. Мою семью с ним связывает безусловная любовь.

С Гэвином ни разу не обращались грубо, он видел от Майкла только любовь, уважение и глубочайшую доброту. Майкл оказал очень важную поддержку в борьбе Гэвина с раком и его выздоровлении. Его постоянная поддержка, и физическая, и моральная, придала моему прекрасному мальчику сил, чтобы побороть рак.

Джанет Вентура-Арвизо
Пятница, 7 февраля 2003 года

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:17:49)

Глава 42. Хэллоуин в Лас-Вегасе и Майкл в образе нечистой силы.

Мы ехали из отеля Treasure Island в Лас-Вегасе, где несколько раз за день восхищались чудесным водным шоу «Sirens of TI» (Сирены острова сокровищ) и выступлениями артистов группы Цирка дю Солей, и ехали к Лас-Вегас-Стрип, всемирно известному району развлечений.

Майкл расслабленно сидел в автомобиле и зачарованно наблюдал происходившее вокруг. Вид оформленных витрин напомнил ему, что в тот день был Хэллоуин. Как я заметил, он что-то задумал. Мы отклонились от Стрипа, пересекли пару перекрестков и въехали на тихую улицу, проходящую параллельно Лас-Вегас-Стрип. Скоро Майклу захотелось поразвлечься.

Как то часто бывало в подобных ситуациях, телохранители Майкла были совсем не в восторге, когда он сделал остановку из-за внезапно возникшей идеи. Он выскочил из автомобиля, чтобы отпраздновать Хэллоуин со своими детьми Принсем и Пэрис. Майк и я бежали следом. Мы все-таки дали им фору и оставили перед собой около трех метров. В США во время Хэллоуина обычное дело ходить переодетым от дома к дому, говорить у каждой двери пароль «Trick or Treat» (Кошелек или жизнь) и просить конфеты, иначе хозяев разыгрывали.

Так Майкл ходил с Принсем и Пэрис от двери к двери. Дети были в их масках «Человека-паука», и Майкл заранее снял обивку с подушки в автомобиле и дал ее детям для конфет. Принс и Пэрис от души веселились, смеялись и танцевали на улице. Он все время делал им знаки, что они должны вести себя тихо, потому что он решил кое-что сделать.

Где бы ни появлялся Майкл, новость разносилась вокруг с быстротой молнии.

Когда они позвонили в следующую дверь, он встал за ними и крикнул, едва им открыли, с такой же радостью, как дети: «Кошелек или жизнь!» Так же он сделал еще пару раз у других дверей, и каждый раз люди сначала застывали, затем недоверчиво смотрели или испуганно кричали. Майкл Джексон в образе нечистой силы! Он действительно получал сладости и даже был приглашен пройти внутрь. Но известие уже разнеслось по улице, и люди выглядывали из домов. Майк и я должны были быстро привести его обратно в автомобиль, и когда мы уезжали, нам вслед махали дети и многие соседи. Думаю, они до сих пор рассказывают об этой истории.

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:13:11)

Глава 46. My name is Parker...

Многие знаменитости останавливаются в гостиницах под выдуманными именами – ради безопасности и чтобы в случае сомнений ни один работник отеля не додумался бы выдать их местонахождение прессе или готовым заплатить поклонникам.
С Майклом была та же история. Поэтому перед каждым заселением в отель создавался анонимный Room List – список, с помощью которого мы распределяли между собой номера. Мы вносили себя в этот список под вымышленными именами. Один раз мы все стали Паркерами. Майкл был Джонатаном Паркером, мы превратились в Грейс Паркер и Дитера Паркера. Наша команда изображала большую семью, и каждый знал, где найти других. Разумеется, для любого отеля посещение знаменитости – самая большая честь и отличная рекомендация. Взамен же они гарантируют полную безопасность и конфиденциальность.

Plaza Athénée в Нью-Йорке – это занятный отель: выглядит просто, но при этом обладает очень высокими стандартами безопасности. Огромное значение придается сохранению частной жизни и тайны. Я и остальные члены команды уже были на месте, ждали только прибытия Майкла. В этот раз ему в голову пришла идея, что его должны ввезти в гостиницу в инвалидном кресле, с головы до ног закутанного в черное одеяло.
Еще находясь в машине, он уже был соответствующе одет и сидел в кресле. Один из служащих вкатил его через входную дверь в вестибюль, как таинственный черный мешок. Никто и понятия не имел, что сейчас здесь происходит. Я сопровождал служащего в лифте наверх, до номера Майкла. Когда мы добрались до него, я как раз хотел дать служащему на чай, но Майкл с пронзительным криком вскочил с инвалидной коляски, а его одеяло очень впечатляюще пролетело через всю комнату. Уже сам по себе закутанный в черное человек в коляске должен был показаться ни о чем не подозревающему работнику отеля загадочным. А когда на него выпрыгнул настоящий Майкл Джексон, у того чуть не случился инфаркт.
К его чести следует отметить, что этот служащий никогда никому не рассказывал об этом происшествии публично.

Так называемый Room List. Однажды мы все зарегистрировались под именем "Паркер".

Ссылка

Отредактировано Dinara (27-08-2012 18:11:12)

сорри за флуд, но спасибо Дитеру за книгу, ед. книга, написанная после ухода Майкла, которая дорогого стоит, остальные просто мусор... понятно теперь почему эстейт судится с ним.

Глава 52. Охота облавой.
http://mj-ru.livejournal.com/205915.html

Когда лайнер вновь совершил посадку в аэропорту Henderson Executive в Лас-Вегасе, Гари, водитель, телохранители и я уже ожидали на стоянке у взлетно-посадочной полосы. Мы с ужасом наблюдали демонстрацию по ТВ наручников и фотоснимка. «Майкл Джексон – преступник?» – это было главной сенсацией тех дней, и я догадывался, что нам еще предстоит в ближайшее время. Погоня, осада – сейчас каждое СМИ хотело сказать свое мнение о Майкле. Он оступился, начинает бороться или предпочтет обратиться в бегство? Уже сразу после посадки Майкл крикнул мне, что он хотел бы немедленно снова взлететь. Что бы он отдал за то, чтобы сейчас иметь возможность просто улететь, все равно куда, главное – подальше! Он выглядел совершенно опустошенным. Я объяснил ему, что после 11 сентября 2001 года Управление воздушным движением тщательно регистрирует каждый полет, что они, полицейские, всегда будут знать, куда он полетит. Выхода не было. Я взял детей с собой в аэропорт и в конце концов убедил его вернуться в отель с нами. Это было трагично и абсурдно – к детям возвращался отец, который незадолго до этого стоял в наручниках перед прокурором, потому что ему вменяется растление малолетних. Уже здесь, в здании аэропорта, нашим телохранителям пришлось растянуть большое полотно, чтобы прикрыть Майкла от ожидающих журналистов. Их количество измерялось сотнями, и это число становилось все больше.

Того, что случилось затем, мне еще не доводилось переживать. Целая толпа представителей СМИ следовала за нами по пятам. Разноцветные автомобили со спутниковыми передатчиками на крышах были не только за нами, но и надвигались со всех сторон, с пересекающих улиц или даже со встречной полосы. Путь по улицам Лас-Вегаса стал пыткой. Я постоянно звонил и узнал из отеля, что можно «видеть» нас, наш автомобиль, и на какой мы улице, так как CNN ведет прямой репортаж из вертолета, который кружит над нами. Демонстрировались даже фрагменты карты города и графики, которые должны были показывать стрелками и мерцающими комментариями, какую дорогу мы, пожалуй, могли бы выбрать. Сами полицейские тоже были бессильны в этом хаосе и стояли в пробке. Майкл сидел в автомобиле то с безразличным видом и опущенной головой, то затем снова взволнованно вертел головой во все стороны и наблюдал все более угрожающие по действию сцены, которые разворачивались снаружи. Это больше не было игрой в кошки-мышки, это была уже охота облавой. В конце концов мы оказались окружены посреди перекрестка и больше не могли двигаться ни вперед, ни назад. Так как я увидел, что на расстоянии нескольких метров стоит полицейский, я вышел из автомобиля, прошел к нему и попытался вести с ним разумный разговор. Когда я подошел к нему, сначала он держался непреклонно и угрожающе. Но мне как-то удалось объяснить ему, что ни полиция, ни город Лас-Вегас не могут продолжать пребывать в этом хаосе. С помощью некоторых своих коллег он взял управление на себя, отдал нам полосу движения и указал другим водителям освободить место. И не только это – дальнейший путь мы проделали в сопровождении полиции. Я был бесконечно благодарен этому человеку за помощь.

Вернувшись на место нашей остановки, Green Valley в Хендерсоне, мы уже снова были окружены автомобилями с радио-передатчиками. Повсюду поджидали репортеры с их съемочными группами; фотовспышки, оклики «Майкл» – настоящая осада. Поэтому вечером я в одиночку и инкогнито на неприметном лимузине среднего класса направился к отелю Ritz Carlton Lake Las Vegas, который идиллически расположен на берегу озера на юго-западной окраине Лас-Вегаса. Я долго и подробно разговаривал наедине с управляющим директором, и мы договорились, что получим роскошный этаж в отдельном крыле здания, которое имеет свой собственный вход. Он даже был готов утверждать на запросы СМИ, что его отель отказал нам в проживании. В операции под покровом темноты мы разместили наших людей в Ритц-Карлтоне.

Слушай красавица ты уже заколебала меня в каждую задницу засовывать. " А вот она...." детский сад честное слово. Или тебе опять захотелось поругаться, так я это тебе быстро обеспечу. По моему в прошлый раз я тебя как человека попросила забыть мой ник навсегда, так нет же.....
Я в последнее время вообще ничего уже не пишу, а если пишу то стараюсь везде ставить ссылки и имена переводчиков. А когда забываю то через время как правило редактирую свои посты. Так что оставь меня в покое.....

Да потому что ты единственная, на кого мне постоянно сыпятся жалобы!
Твои посты с других форумов, по-моему, здесь размещаются с ссылками на авторство. Ты чем то от других в данном случае отличаешься?

Моя настойчивая просьба следовать правил касается и Динары и всех остальных!

Глава 56. Процесс. Санта-Мария, 31 января 2005 по 13 июня 2005.

К началу процесса Майкл выглядел спокойным и собранным. У него было время отдохнуть, а остальное довершил талант визажиста Карен Фей. Но в течении пяти месяцев, пока длился процесс, состояние Майкла все больше ухудшалось. Когда 10 марта 2005 он не появился в суде вовремя, судья Родни Мелвилл пригрозил взять его под стражу, если Майкл не явится в зал суда в течение часа. Томас Месеро возразил, что его подзащитный страдает от сильных болей в спине и находится в отделении неотложной помощи одной из клиник. Нет ничего проще – сейчас же доставьте его оттуда в зал суда! В результате Майкла привезли растрепанным, одетым в пижамные штаны. К тоже же, другим пришлось его поддерживать, потому что он едва мог идти сам. С ним был Джо, его отец.
Майкл Джексон в пижаме! Еще один лакомый кусочек для СМИ.
Допрашивали Гэвина Арвизо, свидетеля обвинения. Он детально описал сексуальные домогательства со стороны Майкла и утверждал, что Майкл давал обоим, Гэвину и его брату, вино, замаскированное в банке кока-колы; он называл это «Jesus Juice» (белое) и «Jesus Blood» (красное). Что интересно, наше видео «Rebuttal», документальный фильм, опровергающий программу Башира (The Michael Jackson Interview – The Footage You Were Never Meant To See), сыграло важную роль. Как известно, в нем можно услышать высказывания Арвизо – они оправдывают Майкла и описывают его как хорошего отца, который никогда бы не причинил зла ребенку. Уже из-за этих очевидных противоречий многим наблюдателям свидетели обвинения начали казаться не заслуживающими доверия. Но будут ли присяжные того же мнения? Было ясно, что наш документальный фильм должен был в высшей степени разозлить Снеддона. Я чувствовал, как одно за другим подтверждаются мои подозрения: конкретное обвинение в преступном деянии, которое явно никогда не совершалось, лишь служило Тому Снеддону поводом засадить Майкла в тюрьму, заставить его исчезнуть. Это впечатление усилилось, когда Том Снеддон вызвал свидетелем мать Гэвина, Джанет. Кульминацией ее запутанного, неуверенного и неправдоподобного выступления стало утверждение, что Майкл пытался похитить Гэвина и его брата и сестру с помощью воздушного шара. В другой части своих показаний она, напротив, заявляла, что это она планировала вместе с семьей сбежать из Неверленда на воздушном шаре. Оба высказывания привели к взрывам смеха в зале суда.

Во время казавшимися бесконечными заседаний были заслушаны 91 свидетель обвинения и 50 свидетелей защиты, в том числе и Дебби Роу, приглашенная окружным прокурором. Считалось, что она была настроена против Майкла в том, что касалось вопросов опеки и посещений их общих детей. Несомненно, она согласовала свои ответы с прокурором заранее, но сейчас, давая показания под присягой, довольно сильно уклонилась от намеченного курса и описала своего бывшего мужа как прекрасного отца, хорошего друга и, в конце концов, как человека, для которого было совершенно немыслимо сделать с ребенком что-то неподобающее. Ее показания были для Снеддона тяжелым ударом. Он-то, должно быть, ожидал признаний Дебби в том, что в нашем документальном фильме (в котором она также позитивно отзывалась о Майкле) она следовала заранее написанному «сценарию». Если бы это было так, Снеддон мог бы доказать, что и высказывания Арвизо в том же фильме фальшивы. Но Дебби говорила правду, и у Снеддона ничего не получилось. Свидетели обвинения, прежде всего Джанет Арвизо-Вентура, показали себя недостойными доверия. Сомнения в надежности показаний семьи Арвизо усилились еще больше, когда один из свидетелей показал, что одалживал отцу семейства, Дэвиду Арвизо, деньги, и тот неожиданно потребовал еще, а потом еще. Чтобы придать своим требованиям больше веса, Арвизо пригрозил свидетелю в противном случае подать на него в суд за воровство и потребовать возмещение ущерба в размере 300 долларов.

Ко всем прочему, в 1998 году Арвизо были уличены в воровстве в универмаге J.C.Penny в Вест-Ковина (West Covina): отец приказал сыновьям Гэвину и Стару покинуть магазин, под завязку нагрузившись краденой одеждой. Когда охранники задержали Джанет, та затеяла с ними ссору. От универмага последовало обвинение в воровстве. Тогда Джанет попробовала тоже обвинить их и потребовать от сети магазинов 152 тысячи долларов за нанесение телесных повреждений: она заявляла, что охранники жестоко ее избили. Один из нанятых J.C.Penny психиатров после обследования установил у нее «бредовую» и «депрессивную» модель поведения. К тому же, она позднее призналась, что уговорила своих собственных сыновей подтвердить ее ложные заявление о нанесении телесных повреждений. То обстоятельство, что Джанет Вентура-Арвизо, обвиняя Майкла Джексона, сотрудничала с теми же людьми, которые в 1993 году выторговали для семьи Чандлер 22 миллиона долларов вне суда, а именно – адвокатом Ларри Фельдманом и психологом Стэном Катцем, в моих глазах делал поведение и обвинения Арвизо еще подозрительнее. Другой аспект, который касался непосредственно меня – недавно добавленный пункт обвинения о заговоре с целью похищения и лишения свободы (Unindicted-Co-Conspiracy) – благодаря свидетелям больше не являлся предметом разговора. Это пункт находился настолько далеко за гранью добра и зла, что был почти смешон. Многие думали, а не хочет ли Снеддон просто добить Майкла любой ценой, поэтому и добавил пункт о заговоре. Должно быть, он надеялся, что Джексона приговорят если не за растление, так хотя бы за спаивание детей алкоголем или похищение.

вышло,что прочитала книгу за два раза, от этого еще хуже
а в груди так больно, а слезы уже не льются, а просто застыли в глазах

да,  очень больно и страшно с каждым разом возврощаться к тому, что происходило с Майклом в последнее время......
но не нужно отчаиваться,     мы знаем лишь то, что должны знать, а Дитер лишь в очередной раз показал нам, что возле Майкла крутилась действительно крупная банда, которая хотела на нём заработать любой ценой. Вон Мюррей по сей день остаётся загадкой, кто и для чего его подослал..... возможно на тот момент только в лице доктора и можно было добраться до Майкла.

я за всё это время уже наверное тыщу раз обдумывала, что не мог Майкл просто сидеть и ждать пока его грохнут или согласиться и отрабатывать 50 концертов до потери пульса......  думаю он должен был действовать хотябы ради детей. А влиятельные связи для действий у него есть, требовалось только сообщить.

то есть, ты хочешь сказать, что он понимал, что в ближайшем времени ему светит бутыль пропофола со всем исходящим?
то есть, примерял кастюмы, снимался на камеру для того, понимая, что завтра его незадачливый (или злонамеренный) доХтур отправит на небеса?
Ян, ну я может быть что-то не так в этой жизни воспринимаю, но инстинкт самосохранения у человека - это самый сильный инстинкт, который подталкивает его на сорганизованность и реакцию в случаях, если что-то угрожает его жизни
но никак не упорно выполнять команды бригады кукловодов в бесприкословном ожидании смерти.

сегодня прочитала на одном нонбеливер форуме именно после этой главы: "мог быть один выход - Хоакс (Искейп) - бежать такой ценой"
я понимаю, это моя, да, и многих здесь присутсвующих, единственная надежда, но ...знаете, три года назад слезы от понимания чудовищной трагедии лились рекой, а потом приходило чувство освобождения-облегчения, сейчас уже не плачется, а понимание лягло и давит больно. паралелльно добивает книга Тараборелли, как раз те же самые годы. сердце країться

глупости... смысла нет в этом "убийстве" для владельцев корпорации "МАЙКЛ ДЖЕКСОН". Он дороже мертвый, чем живой, вот в чем суть и то, что он для себя там решал дело десятое, потому что вокруг него не осталось ни одного человека, кому бы можно было доверять.

Вот ответьте мне на вопрос: чем Майкл был им всем выгоден, будучи живым?

а к чему такие сложности?он что живой не мог фонтанировать творческими идеями?

Когда вчера прочитала последнюю главу книги Дитера, то испытала настоящий шок, потому что, год назад, перелопатив в очередной раз гору информации по последнему году жизни Майкла,  сложилось понимание ситуации именно так, как её и описал сейчас Визнер. Все персонажи на своих местах и мотивы их действий вполне понятны, как и способы давления на Майкла. Всё, что рассказал Дитер для меня не стало каким-то новым откровением. Осознание этого ужаса пришло раньше.
Я тоже долго не хотела мириться в душе с ощущением полного одиночества и отчаяния Майкла в последние недели жизни, надеялась найти хоть какие-то признаки/факты, которые бы могли свидетельствовать о его желании или попытках к борьбе, сопротивлению. Но не нашла.... И главное, чего я так и не нашла, это людей, которые бы могли ему помочь организовать "побег".  У него не было своей команды, не было рядом по-настоящему преданных людей. Остались лишь те, кто понял, что настал самый удобный момент использовать его в своих интересах на полную катушку. Но они просчитались в адекватной оценке его сил и возможностей. Алчность лишила их разума и остатков совести.

То, что Майкл не в состоянии будет отработать все 50 концертов, возможно, даже Филиппс понял к середине июня, а, может быть, и раньше. Начали давить на доктора, чтобы тот "помог" Майклу выдержать нагрузки на репах, но, одновременно, с этим, могли и подготовить варианты на тот случай, если Майкл не сможет начать тур или сорвёт его в процессе. Поэтому и начали быстренько снимать репы, чтобы  потом был ценный материал. Ведь так и получилось. Им всё равно было, выдержит он или нет. У них все варианты были беспроигрышными.
А что мог сделать в этой ситуации Майкл, когда ни в ком нет опоры?! Теоретически, хоакс он мог подготовить, но только, если спланировал его значительно раньше - крайний срок  - осень 2008г. И тогда все остальные события могли быть этапами этого плана. Но для этого ему была бы нужна своя команда, надёжные люди, которых мы рядом с ним не наблюдаем. Все, кто был рядом, увы, из противоположного лагеря, жаждующих лишь нажиться на нём.

Страшно.

Ну, для этого он им живой совсем не обязателен.

семья?! заХадочная встреча в мае на ДР. ржущий Джо, мешки мамы. нглавная задача вывести куда подальше, а там все сделают аакулы

    Уже все запутались, где какие темы. В конце концов можно  перенести в нужную тему.

       Нервное истощение- это страшная болезнь. Может болеть всё, начаться аритмия, могут  возникнуть боли различного характера, может начаться расстройство сна и др. расстройства психики. Думаю у него было именно это.
Сон - лечит , а у Него даже этого лекарства не было. И в таком состоянии идти на сцену, подписывать контракты, строить планы?

(В передаче Андрея Малахова недавно показывали певца-композитора Губина. Он давно не выступает. Ему говорят :"Давай на сцену, всё пройдёт"!. Он отвечает , что нет сил, всё болит-голова и левая сторона. А глаза совершенно потухшие, хотя врачи ничего не находят.
И это в 35 лет.А песни пишет).
   
   Быбают моменты в жизни, когда ничего не нужно предпринимать, нужно просто переждать- пережить этот период, но только спокойно,  а потом всё постепенно налаживается.
Кто его надоумил на эти концерты? Как Он согласился? Не было ни одной новой песни. Он ведь снова начал бояться прессы за критику по этому поводу.

Судьба. Есть ли она у человека, предначертана ли она свыше?
Надеюсь , что она Его не оставила. Может Он впал в кому, а потом выздоровел....
Не будем ставить точку. У каждого своё мироощущение. Правых в наших спорах всё равно не будет.

    А Вы не считаете, что принципы могут с годами меняться.
Отобрать всё причитающееся- это новая борьба. Есть ли у него на это силы и желания?

Я бы искала другие варианты, это не выход, жить в дали своих детей, не иметь возможности быть самим собой, делать, что ты хочешь, наблюдать со стороны, как твое искусство втаптывается в грязь, как уходят с молотка твои личные вещи, рукописи, картины, как люди нагло спекулируют на твоем имени...это не жизнь..лучше умереть...

Отредактировано An AngelWing (18-09-2012 14:54:35)

Как не крути, а получается, что только так Ну или воспользоваться планом Дитера, но он же о нем не знал.

Отредактировано An AngelWing (18-09-2012 15:24:58)

нееее...ну сколько ж можно думать, что кто-то хочет, чтобы мы как-то определенно думали...мне кажется, что им вообще все равно, что мы думаем и думаем ли мы вообще

стесняюсь спрость, а что за план Дитера? честно сказать, не читала  его(Дитера) вообще,ткните плиз в план, чтобы всё не читать)))

есть такое дело...мне кажется так заставляет нас думать именно то, что

но...ведь если начать перебирать всю жизнь Майкла, то из таких вот "сложно поверить" она и состоит... Сложно поверить, что маленький негритянский паренек из бедной-прибедной семьи, станет самым известным человеком на планете земля, что прожив ровно половину жизни будучи афроамериканцем, вторую половину жизни он будет проживать как белокожий, что сделав огромное количество добрых дел, помогая людям, детям, животным, стремясь изменить мир при помощи своего искусства, мир ему отплатит злобой, унижением, полным уничтожением его репутации, доброго имени, насмешками, издевками и т.д., можно до бесконечности продолжать...во все это сложно поверить, но это все имело место быть, поэтому, взвесив все, я лично никак не могу найти выход из той ситуации в которой он в конечном итоге очутился...отсюда и мои неутешительные выводы... Я прошу прощения, что вновь болтаю эту болезненную для многих тему, но если честно, действую по своим ощущениям...А они у меня какие-то нехорошие, как будто Майкла привязали к себе и не отпускают...я вспоминаю, что изначально эти ощущения и привели меня на  жизнеутверждающие форумы...

можно вставить пару слов?

по поводу плана Дитера.
В моей голове полученная из книги Дитера инфа по последним годам сложилась так:
Майкл разрабатывал план по новому захвату мира (МДж юниверс) в строжайшей тайне с Дитером
а Дитер надо вам сказать оказался чел надежный и не болтливый.
Планы рухнули в 2003.
После появления нации ислама рядом с Майклом Дитер уезжает домой.
Я поняла, что за судом он следил из дома, да и за последующими передвижениями Майкла тоже. Он ничего не сказал про то встречался ли с ним, разговаривал ли после суда.
По большому счету Дитеру надо было бы искать новую работу. Он же пишет, что Майкл к концу суда был окончательно сломлен, выглядел не айс, тока Карен выручала. Т.е. о возращении к работе не могло быть и речи.
Но Дитер продолжал работать над проектом МДж юниверс.
Вопрос. Он с кем координировал свои усилия, и кто эти усилия оплачивал?
Итак 2009 год.
Планы рухнули 6 лет назад, но Дитер продолжает работать в этом направлении. Т.е. он ведет переговоры, встречается с людьми и выбил таки 140 лямов на тырнет проект, а это много да еще и в разгар кризиса. И вот радостный такой без звонка без приглашения едет обрадовать Майкла, которого не видел много лет. (не верю что-то  )
и только около дома Майкла он испугался новую охрану и толпу фанов... развернулся и уехал.
это было за 2 дня до...

Это в тот день в доме был скандал, приезжала мама, Филипс и Ортега, а Майкл выбегал из комнаты в ярости и хлопал дверьми?

дык вот, мое мнение, что Майкл знал, о том что Дитер делает, может не знал всех деталей, но то что дело движется он знал.
Делалось все по-прежнему в тайне.
как знать может все эти странные домены зарегистрированные незадолго до дня Х это части их проекта.
И еще помните в плане пункт о вовлечении фанов всего мира в проект? По-моему этот пункт удачно реализовывается в последние 3 года, не без нашего с вами участия.

почитайте обязательно, его книга, наверное, самое ценное, что было выпущено после 25.06. да и до тоже.

я тоже заметила, что темнит Дитер    и не всю правду нам раскрывает......

может он светиться пока не хочет.......

Отредактировано marysabe (18-09-2012 18:12:23)

ну все изложить просто невозможно....я вот тоже, благодаря Тори, задумалась, зачем он разрабатывал дальше мджей юниверс... пойду еще раз перечитаю эту главу...хотя есть у меня подозрение, что он продолжал мониторить Майкла по той же причине, что и все остальные, те которые выскочили, как черти из табакерки, когда прибылью запахло... полагаю, что у Дитера, как у любого другого человека, тоже были банальные меркантильные интересы, и зная Майкла, его нелюбовь к турам, его бедственное положение, он, видимо, надеялся, что со своим предложением окажется в первом ряду и в самой выигрышной позиции, и таким образом и Майклу сделает хорошо и работу себе перспективную вернет и деньги заработает... а не удалось...

Отредактировано An AngelWing (18-09-2012 18:17:36)

Всё же не совсем в строжайшей тайне. На праздновании с фанатами своего 45-летия 30 августа 2003г. в "Орфеум-театре" в Лос-Анджелесе, Майкл рассказал фанатам о своих дальнейших планах( не в деталях, конечно, но об основных направлениях рассказал) и о новой суперкоманде. Интересно, а кто входил в эту команду помимо Дитера? Я знаю о Стюарте Бекермане, который был пресс-секретарём Майкла с конца 2002г. Но он говорил, что после отъезда Майкла из США, они больше не общались.

Тори, спасибо. Действительно, странновато как-то. Но, опять же, один Дитер ничего не смог бы сделать. Нужна команда и средства.

Дать себя убить и оставить мать и детей в многомиллионных долгах - тоже не в его принципах.  Он ведь столько раз говорил "вы не никогда сможете меня убить",  и он так хотел исчезнуть. 

Кто вернется? он же официально умер и похоронен.  И возможно он живет пока он творит и не рыпается (конечно это моя бурная фантазия и может это совпадение, но внучка Нельсона Манделлы погибла в аварии  в день открытия ЧМ по футболу). Вернуться нереально.

В нововыпущенной музыке нет, хотя мне бы очень этого хотелось.  Ничего нового и не предполагается, потому что он официально уже умер.  Майкл Джексон после 2009 года - это Джон Бранка.   

Тот кто возможно все же не умер творит нечто  новое, но рожденное в его душе, исходя из его опыта и убеждений.  И я явно видела его креативность и его идеи на открытии Олимпийских игр в Лондоне.  И  я не могу сказать что я увидела то что хотела увидеть, я не смотрела открытие в прямом эфире, т.к. боялась увидеть катастрофу.   

Возможно это не в его принципах - пойти на сделку, но на чаше весов за эту самую сделку - освобождение детей и матери от огромных долгов, возможность увидеть как вырастут дети, возможность пожить хотя бы иллюзией нормальной жизни и надежда на то что вот такими вот общепланетарными представлениями как открытие Олимп.Игр он может сделать мир хоть на время и хоть немного лучше.

Отредактировано mama (18-09-2012 22:21:48)

новая глава книги привела меня вот к каким мыслям:
В Вегасе у Майкла был отличный врач Алекси. Он прекрасно лечил простудные заболевания у детей и Майкла, а также консультировал его, был объективен, честен, беспристрастен. Чего же еще желать от врача?
Однако, мы все знаем историю о том, как в Вегасе дети Майкла заболели и они искали врача, чуть ли не по телефонному справочнику, наконец-то нашли и им оказался Мюррей.
Что побудило охранников или Грейс искать нового врача, а не обратиться к Алекси, тем более, что его телефон, я уверена, у Грейс был?
Хорошо, предположим в тот момент этого Алекси не было в городе или еще что-то. Но Мюррей не единожды приходил в дом Майкла, раз дети даже успели к нему привязаться.
У меня создается впечатление, что окружение Майкла в составе Грейс и охранников намеренно отказались от услуг Алекси, при этом наговорили о нем Майклу нехороших вещей. Иначе почему при подготовке к ТИИ Майкл в качестве хорошего врача вспомнил именно Мюррея, а не Алекси.
Т.е. им не нужен был здоровый, вменяемый и полный сил Майкл, получающий необходимое лечение от Алекси. Их устраивал Мюррей, накачивающий Майкла всем, что он попросит, не задумываясь даже о совместимости препаратов.
Грейс!  я начинаю подозревать ее в предательстве. 

в книжке Кассио были фотки и подпись типа мы и доктор Алекс Форшиан. может он?