Обзор от Justice
Продолжается допрос Рашель Купер.
Мюррей не сказал ей про пропофол, упомянул только 4 мг лоразепама.
Продолжают описывать оборудование, находящееся в палате неотложки.
В больнице Майклу снова ввели эпинефрин и другие препараты, используемые для возобновления работы сердца. Описывают действие этих препаратов. Купер говорит, что знала, что и сколько вводили парамедики, отталкивалась уже от этих дозировок. При этом продолжали давить на грудь, останавливались только чтобы проверить, есть ли пульс, появилось ли дыхание. Качали кислород через ручной аппарат и интубационную трубку.
Они работали еще 1час 15 минут - безрезультатно. Постоянно следили за приборами, никаких изменений. Пульса не было, и она ни разу не ощутила пульс. Он прощупывался только в ходе реанимационных действий, что является нормальным. Если же прекращается си-пи-ар - пульса нет. Это значит, что человек мертв.
В 14:26 было принято решение объявить его мертвым. Первое такое решение было сделано еще в 12:57, но Мюррей настоял, чтобы Майкла везли в больницу.
Никаких изменений за это время не наблюдалось.
Говорят о системе ведения учета поступивших пациентов, каждому пациенту присваивается уникальный номер при поступлении, чтобы потом легче было маркировать анализы, отчеты, документы, образцы крови и т.д.
Говорят о катетере для мочеиспускания. Ей показалось странным, что такая штука стоит у Майкла, потому что для здорового 50-летнего мужчины это ненормально.
Она не просила Мюррея подписывать свидетельство о смерти. Подписала сама, поскольку официально являлась врачом, зарегистрировавшим смерть Майкла.
Ее спрашивают, как работала группа соцработников, которых обычно приглашают в таких случаях, подошел ли кто-то к детям и т.д. Кто-то из соцработников был с детьми, но с семьей связывался кто-то из людей, приехавших с Майклом.
Она лично пошла увидеться с детьми до официального объявления о смерти. Дети были в истерике, их утешала няня.
Защита подает протест, не разрешает говорить о том, говорила ли она с детьми. Судья поддерживает.
Перекрестный допрос, веден Фланаган.
Спрашивает ее, просматривала ли она какие-либо документы перед появлением в суде. Она просматривала свои предварительные показания и кое-какие медицинские записи.
Спрашивает ее, знает ли она фактическое время смерти Майкла. Она не знает. Знает только время, когда она засвидетельствовала его смерть, и время, которое ей указывали парамедики (12:57). Утверждает, что на тот момент регистрация его смерти в 12:57 была приемлемой, уже ничего нельзя было сделать. Говорит, что раз Мюррей настаивал на том, чтобы продолжать реанимацию, она посчитала, что лицензированный доктор, лучше осведомленный о состоянии пациента и о текущей ситуации, должен соображать, что он делает. Поэтому дала добро парамедикам везти его в больницу и слушаться указаний Мюррея.
Когда Майкла привезли, она решила, что у него уже клиническая смерть.
Фланаган догребывается к ней, насколько она компетентна в том, чтобы на расстоянии определить, можно ли объявить пациента мертвым или нет, как она может знать, в каком он состоянии. Она отвечает,. что опиралась на информацию, полученную от парамедиков и из их радио-отчета.
(глупые какие-то вопросы, пытаются намекнуть на то, что она поторопилась объявить его мертвым, что можно было еще что-то сделать. В общем, все еще пытаются найти левого, на кого можно скинуть вину)
Спрашивает ее, имеет ли она лицензию на использование пропофола в UCLA. Она отвечает, что у нее есть разрешение использовать пропофол в палате неотложки для проведения срочных операций, но не более того, она не анестезиолог. Говорят о разнице такой сертификации (разница есть, она не анестезиолог, не знает, какие предъявляются требования, применяет анестезию только в палате неотложки и только в случае крайней нужды).
Спрашивает ее, какие дозировки пропофола она использует в работе. Она отвечает, что это зависит от каждого отдельного случая.
(у меня ощущение, что адвокаты вообще не знают, что спрашивать и как спрашивать. Долго думают, изобретают вопросы на ходу).
Спрашивает ее, если теоретически пациенту (весом в 135 фунтов, как Майкл) дают 25 мг пропофола, что произойдет. Она отвечает, что для серьезной процедуры этого было бы недостаточно (всего лишь 7-10 минут), при условии, что человек больше ничего не принимал и является полностью здоровым.
Спрашивает ее о полном метаболизме пропофола, сколько времени на это уйдет. Прокурор подает протест, судья поддерживает.
Если требуется провести какую-то болезненную операцию, серьезное вмешательство, 25 мг пропофола слишком мало, пациент слишком быстро проснется.
Спрашивает ее опять про лоразепам, говорил ли ей КОндрат, когда именно он дал Майклу лоразепам. Она не знает, не говорили об этом. Адвокат спрашивает, имело ли значение то, что Майклу дали лоразепам. Она сказала, что похоже, что лоразепам ему дали как раз перед тем, как у него остановилось дыхание (наверное, это значит, что надо было следить за индивидуальной реакцией пациента на препарат).
Спрашивает ее, важно ли время введения препарата. Она сказала, что все аспекты того, что и как вводилось, важны, поскольку от этого зависит, как именно лечить человека, как применять, но на тот момент о времени они не говорили, только о том, что именно давалось.
Продолжает докапываться, важно ли время приема лекарства, и если важно, почему она не спросила Кондрата поподробнее.
Она отвечает, что Кондрат ей сказал, что дал Майклу 2 мг лоразепама, у того случилась остановка дыхания, КОндрат заметил и позвонил по 911, поэтому она и предположила (что, по ее словам, может быть неверно), что лоразепам давали сразу перед тем, как случилась остановка. Поэтому не спрашивала о времени введения лекарства.
Говорят о периоде полураспада препаратов.
Спрашивает ее, какой тренинг она проходила в применении пропофола. Много вопросов чисто гипотетических "что было бы, если бы". Спрашивает, сколько времени препараты еще оставались бы в крови, чтобы их можно было заметить при анализах. На все эти вопросы прокуратура подает протест, все поддерживается судьей. Судья разозлен, требует перейти к следующей теме.
На прочие вопросы о том, смогла бы она что-то сделать, если бы знала более подробную информацию о препаратах, которые давали Майклу. Она говорит, что нет - Майкл был мертв задолго до того, как его привезли в реанимацию.
Спрашивает ее, случалось ли ей наблюдать у пациентов плохую дикцию ("кашеобразную" речь) под воздействием пропофола. Прокурор подает протест, судья принимает. Она уже начала было отвечать, что да, иногда случалось. Ответ вычеркнут из протокола.
Спрашивает, есть ли возможность спасти человека, у которого открыты глаза, расплывчатые зрачки, открыт рот. Она спрашивает, есть ли у такого пациента пульс. Адвокат ей говорит, что есть. Она отвечает - возможно, смотря по ситуации.
(идиоооот... задает одни и те же вопросы, по кругу)
Спрашивает, как вел себя Мюррей, когда они приехали в неотложку. Она говорит, что не обратила внимания, она только слушала то, что он говорил, но следила только за Майклом и думала только о нем. Что Мюррей сказал ей, что Майкл готовился к концертам, тяжело работал, у него было обезвоживание, и он дал ему лоразепам, чтобы помочь ему заснуть.
Спрашивает ее, сколько вопросов она задавала Мюррею. Она говорит, что прошло 2 года, и она не помнит, сколько вопросов задавала.
(Кондрата упакуют на 4 года, гадом буду, защита вообще не подготовлена, у них даже нету копий нужных вещдоков - одалживают у прокуратуры )
Спрашивает ее, говорил ли ей Мюррей о том, что Майкл принимал фломакс. Да, говорил. Препарат назначается людям, у которых есть проблемы с мочеиспусканием.
Рассматривают ее служебный отчет, который она писала на следующее утро, 26 июня, с описанием всех манипуляций, произведенных в реанимации, и всей информации, полученной от Мюррея. ПОдтверждает ее показания - что она знала только о дозировке лоразепама и все.
Спрашивает, мерила ли она температуру пациента. Она не помнит. Это, в общем-то, обычное дело, и в какое-то время нужно измерить температуру. Вопрос: имеет ли температура значение при определении времени смерти пациента в таком случае. Ответ: нет.
(Купер уже раздражена этими вопросами, закатывает глаза)
Что-то такое спросили у нее про разрешение на объявление пациента мертвым. Она говорит, что впервые столкнулась с ситуацией, когда парамедики предложили ей объявить его мертвым уже там, на месте, а потом привезли его к ней в неотложку (???, дурь какая-то...). Говорит, что такое случается, если на месте парамедики по какой-то причине чувствуют дискомфорт и не могут объявить пациента мертвым, или там есть родственники, которым некомфортно, и для них лучше, чтобы смерть объявили в больнице.
(ничего не поняла в последней серии вопросов и ответов... зачем это вообще, один ответ противоречит другому, потом еще один противоречивый вопрос)
Через 40 минут после начала повторной реанимации в больнице Мюррей говорил с местным кардиологом, д-ром Крузом. Она не слышала, о чем они говорили.
Повторный прямой допрос прокурором.
Снова читают ее отчет - Мюррей сказал, что ввел 2 мг лоразепама через капельницу, потом через какое-то время ввел еще 2 мг, заметил остановку дыхания, позвонил в 911. ПО словам Мюррея, пациент не принимал никаких наркотиков.
Она говорит, что не заподозрила лжи (потому что это важная информация).
Говорят о лицензии на применение пропофола - далеко не каждый врач в UCLA имеет лицензию на его применение при процедурах. Для нее неприемлемо использовать пропофол без соответствующего оборудования, мониторов, с помощью которых можно следить за состоянием пациента (кровяное давление, капнография, пульс и т.д.). Плюс в комнате должно находиться оборудование для реанимирования, поскольку пациент может в любой момент перестать дышать. Персонал, работающий в неотложках и в операционных, обучен работе с этим оборудованием, есть специальная медсестра, в обязанности которой входит только следить за этими приборами.
Повторный перекрестный допрос Фланаганом.
Говорят о дозировке. Дозировку пропофола обычно начинают с 1 мг на 1 кг веса пациента. Но ей ни разу не случалось видеть, чтобы пациент переставал дышать, в ее практике такого не было. Для пациентов в возрасте она могла бы применить чуть меньшую дозу, но обычная доза - 1 мг на 1 кг веса.
Для пациента весом 60 кг 25 мг пропофола вообще бесполезны, он тут же проснется. Вводится через капельницу, постепенно, никогда не вводится вся доза сразу.
Прокурор подает протест против вопроса о введении всей дозы сразу. Судья поддерживает.
Фланаган спрашивает, что произойдет, если ввести сразу всю дозу, не через капельницу - может ли это привести к остановке дыхания. Прокурор подает протест, судья поддерживает.
Она говорит, что в ее практике применяется только капельница и постепенное введение препарата в течение 1 - 1.5 минут, и если она видит, что пациент уже спит, и ему достаточно этой дозы, она может остановить введение препарата.
Спрашивает ее, почему они не хотят сразу ввести пациенту всю дозу. Она отвечает, что, возможно, пациенту и не потребуется полная доза. В общем, стоит на своем предыдущем ответе.
Спрашивает ее, было бы опасно ввести сразу всю дозу, если ввести сразу 60 мг одним уколом. Прокурор подает протест, судья поддерживает.
Спрашивает, отличается ли набор оборудования в неотложке и в операционной. Она говорит, что в операционных не работает, только в неотложке, и не применяет пропофол там, где нет соответствующего оборудования.
Масса глупых повторяющихся вопросов, протестов со стороны прокуратуры, судья поддерживает (судя по тону голоса, он уже бесится).
Повторный допрос прокурора.
Спрашивает о капельнице и мониторах - если уровень препарата в крови пациента будет выше требуемого, останавливается ли в таком случае подача препарата в кровь (да, останавливается). ДЛя того и нужна аппаратура для реанимации - чтобы, в случае чего, помочь пациенту.
Повторный перекрестный допрос Фланагана.
Спрашивает ее, заметили бы они, что что-то не так во время применения пропофола. Да, заметили - для того там находится спецперсонал и оборудование.
Спрашивает ее, станет ли сразу заметно, что что-то не так, если применять 60 мг пропофола. Да, она бы заметила сразу, но в ее практике такого никогда не было. Самый первый признак - проблемы с дыханием, для этого у них стоит капнограф, чтобы сразу действовать в случае замедления или остановки дыхания. Говорит, что за этим следят еще 2 человека, а без капнографа вообще очень легко не заметить, что что-то не так, нужно наблюдать минимум 2 минуты, чтобы понять, что пациент дышит меньше, чем нужно. В какой-то момент да, заметишь, но может быть уже поздно. Пульсоксиметр в этом случае не поможет, поскольку к тому моменту, как на нем появятся признаки ухудшения состояния пациента, пациент уже может не дышать (или дышать не так, как нужно) довольно долгое время.
(этот придурок сейчас сам потопит своего клиента! лишнее подтверждение, что при применении пропофола нужна была аппаратура + постоянное наблюдение!)
Судья ругает Фланагана, велит ему завершить допрос.
С Купер все.
вопрос нахрИна... 
)
)
сори, я не увидела
. Это примечательно, что вина или невиновность в Мюррее являются несущественными, пока команда защиты может создать любой тип обоснованного сомнения в комнате жюри, которая тогда должна была бы привести к оправданию, так как никакое меньшее обвинение не доступно.
я бы сказала все показания парамедиков, охраны, медиков в УКЛА доказывают виновность Мюррея и только его......
но у них сначала не срослось там чего то...
