Have you seen my Childhood?
Childhood – это 4,5 минуты операции на открытом сердце без наркоза. Душу здесь рвет даже один текст, а когда это голос, наложенный на музыку, а когда это еще и изображение, то она просто подминает под себя. Майкл в одном интервью дал разрешение делать к этой песне приставку «автобиографическая», так что…
Песня, когда я ее услышала в первый раз, мне не понравилась. В ней нет явного ритма, куплетов и припевов, она течет как прозрачный ручеек и ее невозможно петь. Вот невозможно. Практически любою современную песню возьми – мотив примерно запоминается после максимум третьего прослушивания. В этой нет, хоть сто раз слушай – без опоры тяжело. Пусть специалисты скажут, что там за созвучия и соцветия, я тут не сильна. Но для меня факт остается фактом – она просто течет извиваясь, и от того становится еще более загадочной и странной. Пока я еще не знала Майкла, я ее не любила. Но уже потом, позже вместе с клипом…
***
Прежде всего, убийственен текст. Точнее, два текста… Ведь тут две параллельные мысли – одна о потерянном детстве, а другая, на взгляд человека, который не знает Майкла, совершенно независимая – о непонимании… Это особенно видно, если просто читать стихи без музыки и клипа – эти две мысли чередуются совершенно без связи друг с другом. Их можно прям брать и смело делить на две части.
Have you seen my Childhood?
I’m searching for the world that I come from
‘Cause I’ve been looking around
In the lost and found of my heart…
Have you seen my Childhood?
I’m searching for that wonder in my youth
Like pirates and adventurous dreams,
Of conquest and kings on the throne…
Have you seen my Childhood?
I’m searching for that wonder in my youth
Like fantastical stories to share
The dreams I would dare, watch me fly…
Детство без детства, сорокалетний карлик, слезы по пути в студию, отсутствие друзей, дней рождений, Рождества и всего прочего. Оно все в этом страдальческом «Вам не встречалось мое детство?». Майкл ищет и пытается его найти сейчас – в общении с детьми, в игрушках, в каруселях, в боях водяными шариками и киданиях тортами. Его сердце отчаянно требует мечты и хотя бы иногда возможности вернуться туда – в беззаботность, в мечты… И это сама по себе трагедия для Майкла…
И с ней перемешивается другая часть – то, как на это смотрят окружающие. Причем не столько близкие, сколько дальние… И тут уже можно брать в руки каждую строчку.
No one understands me
Эти слова хоть раз произносит каждый – никто меня не понимает. Правда обычно круг этого «никто» ограничивается родными или друзьями. У Майкла это конфликт «личность-общество», причем общество глобальное, каждый его шаг без преувеличения будет обсуждать весь мир. Обсуждать и не понимать, строить догадки, не имеющие ничего общего с реальностью. Даже фаны – и те не всегда понимают, что уж говорить об остальных… От этого «никто» веет какой-то вселенской печалью… Ведь чтобы понять до конца, надо быть таким же как он – а таких нет… Отсюда и постоянные «жалобы» на одиночество. Можно понимать, но не разделять, можно разделять, но не чувствовать так…
They view it as such strange eccentricities…
‘Cause I keep kidding around
Like a child, but pardon me…
Странный – самое подходящее по мнению таблоидов и тех, кто не в курсе, определение Майкла. А странностей общество не прощает. В духе времени веди себя как угодно. Деньги, роскошь и множество женщин – это «нормальность». Но ведь всего-то стоит человеку начать веселиться как ребенку, любить игрушки и животных, отдавать деньги больным детям, как из него делают фрика, извращают и истолковывают его действия, мысли, чувства, а то и пытаются уничтожить. Он не понятен, странен, а потому автоматически ненормален в самом прямом смысле этого слова. Майкл и сам говорит об этом.
People say I’m not okay
‘Cause I love such elementary things…
Они говорят, что со мной не все в порядке, только потому, что я люблю такие простые вещи. Человек, любящий деньги, удовольствия и роскошь, нормален. Человек, любящий радугу, закат и детский смех – первый кандидат на вакантное место в дурдоме.
It’s been my fate to compensate,
for the Childhood
I’ve never known…
Before you judge me, try hard to love me,
Look within your heart then ask,
Have you seen my Childhood?
Вот в этой точке они и сходятся – отсутствие детства и полное непонимание кем бы то ни было… Что я буду рассказывать – мы и так знаем, что вся эта «странность» по причине того, что Майкл хочет компенсировать то детство, которого у него не было. Но ведь это не нам. И ответ на то, как понять Майкла, тоже не нам. И он так прост. Хочешь понять – просто попробую отнестись к нему с любовью, без желания сделать его «нормальным» и подстроить под остальных. А он сам тебе все расскажет. И тогда ты поймешь – при чем тут детство, когда никто не понимает… Больше того – ты и сам полюбишь эти простые вещи. Смотри – только они и есть настоящие. Тебе не встречалось мое детство? Может, поищем его вместе? Вдруг мы найдем не только мое, но и твое. Неужели тебе не хочется в него вернуться?
***
В тексте сходятся мысли. Но не построение песни – без переходов из одной части в другую. Они видны лишь в музыке, интонациях. И в этом смысле текст неотделим от мелодии и клипа.
Первая часть в этом смысле еще не так ярка. Хотя текст там сильный, но она еще как-то все больше о потерянном детстве и мечте, Майкл поет ее еще ровным голосом, а при переходе из одной мысли в другую лишь незначительно меняется аранжировка – несмелые аккорды «поиска детства» первой части стихают, музыка замирает на несколько секунд и становится болью и утешением одновременно. Майкл смотрит не на нас, хотя кажется, что на нас, а на самом деле на корабли, которые там, в вышине. Это мысли вслух… К нам он обращается лишь на строчках:
People say I’m not okay
‘Cause I love such elementary things…
Майкл поет ее, как бы отвлекаясь от своих кораблей и мечты – он переводит взгляд с неба на камеру, из одной плоскости в другую. На строчках
It’s been my fate to compensate,
for the Childhood
мы снова видим мечту – детей, чье сердце стремится к летящим по небу кораблям. Сердце Майкла тоже должно было бы так стремиться. И от этого еще более заметен контраст… Глядя нам в глаза, Майкл произносит:
I’ve never known…
И его взгляд опять улетает вверх. Получается, что Майкл лишь мечтает о мечте, но уже почти не может ее воплотить… Дети в своих волшебных мечтах летят без него, и ему туда не подняться. Эта часть больше об этом – о потерянном детстве.
Вторая часть начинается с тех же слов, но уже жестче, и обращены они к зрителю. Во взгляде даже ловится какой-то укор, но он быстро проходит.
Have you seen my Childhood?
И все же надежда – может, эти мечты еще возможны, может, нужно только захотеть – и получится добраться до них? Посмотрите в эти глаза, распахнутые в небо.
I’m searching for that wonder in my youth
Like pirates and adventurous dreams,
Of conquest and kings on the throne…
А теперь в глаза полные боли. И уже не из-за детства:
Before you judge me,
И на мальчика, который оглядывается на Майкла из своей лодки….
try hard to love me,
Look within your heart then ask,
Have you seen my Childhood?
Проигрыш скрипки снова уводит в мечту. Слушателя, но не Майкла…
People say I’m strange that way
‘Cause I love such elementary things,
It’s been my fate to compensate,
for the Childhood I’ve never known…
И в третьей части песни этот контраст уже сильнее….
***
Я знаю два момента, когда у меня было полное ощущение, что Майкл сейчас оторвется от земли и взлетит, как настоящий Питер Пэн. Это неавторизованное интервью, когда он стоит на краю фонтана, поет, и его голос, такой чистый и мечтательный, улетает в небо. Вот, сейчас, произойдет чудо, он взмоет вверх… Но нет, чуда не произошло. Здесь все не так трагично, потому что взлететь не дало лишь отсутствие крыльев за плечами. А это – дело наживное.
Второй момент здесь. И в голосе, и в выражении лица, и в музыке. Это мечта, которая не может не сбыться, это детская фантазия, которая побеждает все – жестокость, боль, обиду, отсутствие ласки… Это все, о чем может мечтать чистое сердце, не важно, в каком теле оно живет, и сколько этому телу лет… Ведь мальчик же взлетает, и он тоже может взлететь – у него написано это в глазах.
Have you seen my Childhood?
I’m searching for that wonder in my youth
Like fantastical stories to share
The dreams I would dare, watch me fly..
Он погружается в свою мечту, он уже почти взлетел, но тут вспоминает, что поет-то он не об этом. Не о мечте совсем, не о том детстве, которое он ищет там, в вышине. Это он просто замечтался на секундочку. Он поет о том, что…
Before you judge me, try hard to love me.
The painful youth I’ve had
Об осуждении и о том детстве, которое было вместо того, о котором он мечтал…. Не поэтому ли он не взлетел и корабли уплыли без него. Не потому ли, что вместо того, чтобы мечтать – надо оправдываться???? Не потому ли слезы в последнем
Have you seen my Childhood?
***
Childhood действительно похожа на объяснительную записку. Майкл выговаривает здесь каждое слово предельно понятно. От такой артикуляции челюсть сводит, аудирование для первого класса можно проводить. И в этом тоже ключик. Майкл поет предельно ясные и откровенные вещи предельно понятными словами, проговаривая каждую буковку, каждый предлог. Для человека, над дикцией которого потешались все кому не лень, – это редкость. Чтобы ПОНЯЛИ. И не только слова, но и музыка с утешающей скрипкой, которая то пытается закрыть собой распахнутое сердце, то взлететь вместе с ним в высоту. И детский хор. И интонации на самых разных строчках. И слезы в конце. И видео. Трогательное, глубокое, пронизанное одиночеством, несбыточными мечтами и оборванными надеждами…
Вытащить из своей души все эти слова, спеть их, снять клип и… Без толку. В глобальном масштабе без толку. Хотя некоторые из своих обвиняют Майкла в этой песне в слезовыжимательстве, но если посмотреть на почти все песни History и подобные песни в других альбомах, то видно – Майкл уже просто не знает, как сказать и объяснить. Просишь как в Privacy – не слышат. Кричишь как в Scream – не слышат. Спрашиваешь «Почему?» как в Why You Wanna Trip On Me – не слышат. Злишься как в Tabloid junkie – не слышат. Выворачиваешься наизнанку – эффект тот же. Сколько моральных сил было потрачено и…
Автор: Алекс.
http://mjjackson.ucoz.com/forum/16-67-1
