Глава 3. Школьные годы.

Первая школа, которую я когда-либо посещал была Durmott High, смесь из начальной и высшей школы. Если шел дождь, дорога туда была довольно утомительной из-за вязкой грязи, доходившей до щиколотки. Машины тоже не могли ездить по этой улице, они сразу же застревали. Но при сухой погоде этот путь был довольно приятным.
В 1 и 2 классе у меня были не очень хорошие оценки. Возможно, дело было в том, что я неохотно ходил в школу. Моя учительница была такая строгая, что я начинал дрожать, стоило ей назвать мое имя. Если мне приходилось идти к доске, я цепенел от страха.
«Джо, скажи мне, что это за цифры», сказала она мне. Хотя я знал ответ, я не смог произнести ни слова. У нее было что-то вроде небольшого весла с дырочками, и если она била кого-то этим, кожа попадала в дырочки, и от этого было еще больнее. Другие ученики тоже боялись эту учительницу, но я думаю, никто не боялся так сильно, как я. Я никогда не любил ее и плакал тайком, если она придиралась ко мне за то, что я ничего не могу написать на доске.
Однажды учительница захотела узнать, насколько талантливы ее ученики. Некоторые мои одноклассники принесли свои рисунки, другие читали стихи и отрывки из пьес. Когда все закончили, она взглянула на меня и спросила, что же я умею делать. Все мгновенно повернули головы в мою сторону. Единственное, что я мог – это петь, в конце концов мы с папой все время это делали. Так что я вышел вперед и запел. Я был так испуган, что пел все быстрее и быстрее, чтобы поскорее закончить и снова сесть. Когда я был примерно на середине песни, весь класс начал громко смеяться. Пристыженный, я прекратил и вернулся на свое место.
«Джо, ты на самом деле хорошо спел эту песню – другие дети смеялись только потому, что ты так нервничал», сказала моя учительница. Ей было ясно, что мои одноклассники насмехались надо мной, потому что я так дрожал.
Я чувствовал себя ужасно, но после этого унизительного инцидента я поклялся себе попасть в шоу-бизнес. «Я им всем покажу », решил я.
В этот момент и родилась моя мечта – я хотел писать песни и петь, или, может быть стать актером.
Через пару лет после меня у моих родителей родился 2ой ребенок – моя сестра Верна Мэй(Verna Mae; Мои 3 брата Лоренс(Lawrence), Лютер(Luther) и Тимоти (Thimothey), и сестра Лула(Lula) родились позже). Верна Мэй была очень милой девочкой, и она было очень добра ко всем.
В мое время дети слушались своих родителей, а если нет, их наказывали ремнем. Дети должны были выполнять обязанности, возложенные на них родителями, так было принято и у нас.
Верна Мэй была настоящей маленькой домохозяйкой. Она варила овсянку и жарила яичницу нам на завтрак, и содержала дом в безупречной чистоте. Когда мама вечером после тяжелого рабочего дня возвращалась домой, постели уже были постелены, и Верна Мэй уже убрала все комнаты и везде протерла пыль. Она было хорошей помощницей маме и они были очень близки.
Точно также было с моей дочерью Ла Тойей – она постоянно была рядом с Кэтрин, и Ребби, моя старшая дочь, она тоже очень хорошая хозяйка. Джермейн сам гладит свои вещи, даже футболки, у Джеки дома идеальный порядок. И мы все имеем привычку содержать наши машины в такой чистоте, как будто они только что из мойки.
Верна Мэй охотно помогала соседям, она присматривала за многими детьми наших соседей, все знали, какая она умная. Раньше люди еще обращали внимание на соседских детей, не то что сегодня, когда жизнь, прежде всего в больших городах, становиться все более безликой.
И о моем младшем брате Лоренсе Верна Мэй заботилась, как мать. В 7 лет она приглядывала за обоими ее младшими братьями. Она читала им в сумерках в свете керосиновой лампы. Я любил смотреть, как ее большие карие глаза и хорошенькое круглое личико отсвечивают в свете лампы золотым и красным.
Потом Верна Мэй заболела. Если ей давали ложку, ей не хватало сил удержать ее. В течение 2 месяцев врачи постоянно осматривали ее. В конце концов она не могла больше двигаться, только смотрела на нас. Говорить она могла совсем немного, и как-то вечером я услышал, как она сказала маме: «Все будет хорошо. Со мной все в порядке». После этого она умерла. Мама и я все глаза себе выплакали.
Позднее мы узнали, что у нее было что-то вроде паралича, но никто не мог сказать моим родителям настоящий диагноз. Печально и торжественно шли мы за повозкой, на которой стоял гроб. Было очень тихо, слышно только стук копыт мулов, скрип ржавых колес и тихий плач. Отец помог священнику опустить гроб в могилу, потом вперед выступили 3 пожилых мужчин и забросали ее землей.
Я смотрел на могилу и ненавидел ее. Мы с сестрой были близки, и я очень тосковал по ней. Это все произошло так внезапно.
Теперь нас, детей, осталось всего 4. Мама работала, а Попс был в школе. Т.к. я был старшим, мама научила меня готовить, стирать и гладить.
Каждое утро мы мылись и чистили зубы. Мама уже ждала нас на кухне, чтобы перед школой выдать нам наше лекарство – ложку тошнотворного на вкус рыбьего жира. Это было старое домашнее средство – она всегда утверждала, что оно поможет нам от простуды.
Попс преподавал в другом маленьком городке, так далеко, что он мог приехать домой только на выходные. Я каждый раз был ужасно рад его видеть, и он всегда что-нибудь вытаскивал для нас из своего кармана – лакомство или игрушку.
Иногда вечером мама собирала фрукты, а я помогал ей мыть банки для консервирования. На другой день она жарила мясо, пока я с братьями удил рыбу в болотистой речке перед нашим домом. Мы забрасывали удочки, и если рыба не клевала, мы мутили воду палками, пока она не становилась такой мутной от тины, что рыба не получала больше воздуха. Потом мы должны были просто подбирать ее, когда она, задыхаясь, поднималась на поверхность. Как правило, это означало, что водяные змеи тоже поднимались, поэтому мы должны были быть осторожными. В любом случае мы всегда ловили достаточно рыбы.
Рядом проходила железная дорога, которая шла из Луизианы через Лэйк Виллидж(Lake Villige) на Литтл Рок. Если наши часы останавливались, мы все равно могли сказать, сколько времени, потому что пассажирский поезд всегда свистел, когда проезжал мима нашего дома. Я так никогда и не узнал, давал ли водитель локомотива свисток, потому что проезжал мимо нашего дома, или потому что хотел сообщить о своем прибытии в город…….
Однажды я гулял по путям. На мосту через Байю я вдруг услышал громкий свист. Я обернулся и увидел, что на меня едет скорый поезд. Времени перебежать на другую сторону уже не было, и в реку я тоже не мог прыгнуть, она была полна ядовитых змей. Кроме того, прыжок с такой высоты был опасен.
Тогда я опустился вниз между шпал и вцепился в них обоими руками. Все мое тело тряслось, пока поезд мчался надо мной. Я едва удерживался. Это ведь был не фильм, где внизу была бы страховочная сетка, и я не был натренирован для исполнения трюков, как Клинт Иствуд, но у меня получилось удержаться, потому что от этого зависела моя жизнь. Я был вне себя от радости, что пережил это. Родителям я конечно никогда об этом приключении не рассказывал, я не хотел их волновать.
Это моя характерная черта. Многие годы я ни с кем не делился своими переживаниями, когда у моих детей были проблемы в шоу-бизнесе. Джермейн в этом отношении такой же как я, возможно, это и подточило наше здоровье. Но я просто такой.
По выходным мама возила меня, Лоренса, Верну Мэй и маленького Лютера на поезде к бабушке. Хотя она жила всего в 50 милях от нас, путешествие длилось целый день.
Когда мне было 8, Попсу предложили более высокооплачиваемое место учителя на плантации в Гам Ридж(Gum Ridge). В его контракте стояло, что мы также должны выращивать овощи и хлопок. Новый дом был всего в 8 милях, но мне показалось, что мы переезжаем на край света.
Сначала я вообще не хотел заходить в этот дом, потому что комнаты были расположены одна за другой и показались мне слишком маленькими. Если ты стоял перед входной дверью, можно было оглядеть весь дом сразу.
Это место делала еще более жутким то, что прямо за домом был густой лес, через который я должен был ходить в школу. Т.к. я очень боялся идти 5 миль по заброшенной дороге, отец купил лошадь, которую он окрестил Принцем(Prince). Я делал все возможное, чтобы приучить Принца к лесной дороге, но он не хотел, так что я снова отвел его на выгон и поневоле пошел пешком. Чем дальше я заходил в лес, тем страшнее мне становилось. Вокруг меня что-то шуршало в зарослях, слышались странные звуки. Сначала я остановился как вкопанный, а потом бросился бежать и не остановился, пока не выбрался из леса. Я даже на заметил, что мои руки кровоточат, потому что колючие кусты их поцарапали.
Тяжело переводя дыхание, я подошел к школе, я долго не мог отдышаться и к тому же сильно опоздал. На цыпочках подошел я к задней двери, тихо открыл ее и прокрался внутрь.
Я почти достиг своего места, когда раздался голос учительницы:
- Джо Джексон, ты опоздал? – спросила она.
- Да, мэм,- поспешно ответил я.
И тогда, к моему стыду, я должен был объяснять причину своего опоздания перед всем классом. Это было так неприятно, что я решил больше не опаздывать.
Когда занятия закончились, мне снова предстоял этот ужасный путь. К тому же было уже 4 часа и начинало темнеть. Я сосчитал до10 и побежал. Я бежал всю дорогу через этот ужасный лес, где, насколько я знал, полно диких зверей. Когда я прибежал к нашему дому, я упал без сил.
Этот кошмарный день дал мне стимул, научиться ездить на лошади, и вскоре я ехал на Принце в школу. Я привязал его толстой цепью к дереву перед зданием школы, но несмотря на цепь, ему в первый же день удалось освободиться и убежать домой. Разъяренный, я пошел домой пешком через этот чертов лес. Принц был лошадью с норовом.
Однажды отец запряг его в нашу старую телегу. Мы поехали в лес, и папа повалил большую ель, которую мы затем распилили на дрова. Мы погрузили поленья на телегу, а сами сели сверху.
- Нно, пошел! – скомандовал Попс и натянул поводья. Принц только слегка повернул голову. Отец легонько ударил его концом поводьев сзади, Принц не сдвинулся ни на сантиметр.
Попс спрыгнул с телеги и задумчиво почесал в затылке. Потом он собрал несколько сухих листьев, положил их лошади сзади на спину и поджег. Принц снова повернул голову и посмотрел на дым, и тогда он неожиданно прыгнул, так что мой отец едва успел отскочить, и как ракета понесся прочь. Попс схватил поводья, но Принц больше не позволял себя сдерживать, и когда мы приехали домой, большая часть дров вывалилась из телеги. И у Принца еще долго были ожоги на спине.
Когда мне было 10, я вступил в футбольную команду моей школы. Мы не носили трико и шлемы, а играли в своей обычной одежде. Я был быстрым, но когда мне бросали мяч, он всегда проскальзывал через мой руки и вдавливался в грудь. Это было больно, и поэтому я начал играть в баскетбол вместо футбола.
Когда я был в 5 классе, мы снова переехали в наш дом в Дурмотте. Я сразу заметил, что мои друзья детства изменились. Они тоже выросли. И еще в моем классе был парень, который ревновал ко мне, потому что мне строили глазки все самые хорошенькие девочки. Его звали Самуэль Вашингтон(Samuel Washington), и до моего приезда он был самым популярным. Ему совсем не понравилось, что я привлек к себе всеобщее внимание. Самуэль был быстрее и сильнее меня, и как-то после занятий он меня избил. Я пытался защищаться, но у меня не было шансов. Когда я пришел домой, у меня шла кровь изо рта, был подбит глаз и разбит нос.
Мама была вне себя, когда меня увидела. Я уже думал, что она мне сейчас еще всыплет. Только этого мне не хватало. Но она только сказала: «Джо, никому не позволяй так издеваться над собой. Ты один из Джексонов, а Джексонов никто не смеет бить!».
Ее реакция меня успокоила. Всю ночь я лежал и обдумывал ее слова. Она, как тренер, настроила меня и придала мне мужества, идти в школу и выступить против Самуэля. Она была права. Если я не буду защищаться, он будет избивать меня снова и снова.
Я встал утром пораньше и заострил моим карманным ножиком длинную палку. В школе Самуэль все время пристально смотрел на меня, как будто он хотел сейчас же наброситься на меня снова.
Прозвенел звонок, и я поплелся к выходу. Едва мы вышли, как он снова на меня накинулся. Я защитился своей заостренной палкой, и она пропорола Самуэлю правую щеку и вышла с другой стороны. В ту же секунду он остановился как вкопанный, лицо проткнуто как терияки (кто знает, что такое terijaki?я не нашла в словаре). Он попытался вытащить палку, и когда у него не получилось, он начал кричать, как я еще ни разу в жизни не слышал, и убежал домой.
Когда я вернулся домой, я тут же рассказал обо всем маме. «Ты не должен был нападать на него с такой острой палкой», ругалась она. Она сразу подумала, что у меня будут неприятности, и конечно что родители Самуэля придут в школу.
На следующий день учительница подозвала меня к себе. Я думал, она снова хочет побить меня этим дурацким веслом, но она была спокойна и вместо этого послала меня с запиской к своему другу, который преподавал в другом классе. С чувством выполненного долга я передал ему записку, и тогда он достал из шкафа намного большее весло, и отколотил меня на глазах всего класса так, что моя белая рубашка окрасилась красным и кровь образовала на полу лужицу. Другие дети как приклеенные сидели на своих местах.
Когда мама увидела мою промокшую в крови рубашку и израненную спину, она пошла в школу и устроила там такой скандал, что учитель, который меня бил, робко извинился перед ней. Он думал, что я плохой парень и хотел преподать мне урок. Но мои родители знали, что я только защищался. Было созвано совещание у директора, и меня хотели исключить из школы, но родители решили этот вопрос.
Потом мы с Самуэлем подружились, и я не должен был его бояться. Мы и сегодня дружим. Девочки превозносили меня до небес, потому что я защищался от самого сильного парня в классе, и никто больше не нападал на меня.

Глава 5. Поездка в Индиану.

Моя мать постоянно спрашивала, когда же я приеду к ней в Гэри, и я наконец собрал деньги на поездку.
Я был сторицей вознагражден за это путешествие в автобусе по ухабистым, узким, усеянным выбоинами хайвеям, потому что я увидел столько интересного по дороге. Никогда не забуду, как я в первый раз увидел индейцев, когда автобус остановился на маленькой заправке посреди пустыни, недалеко от Большого каньона.
Гэри был не таким, как я ожидал. Город был грязным и маленьким, а я-то думал, что это будет что-то грандиозное, потому что Вильям Маршалл(William Marshall), актер Джеймс Эдвардс(James Edwards) и пара известных боксеров происходили отсюда. Охотнее всего я бы сел обратно в автобус и уехал домой. Потом я все же обрадовался, когда увидел, что моя тетка и мама пришли встретить меня не вокзал.
«Я так рада тебя видеть, Джо!»,закричала мама и крепко обняла меня. Она и тетя чуть было не задушили меня своими поцелуями, и я старался не показывать своего смущения. Хотя я понимал, что она очень рада и не может сдержать своих чувств, но когда она пошла ловить такси, вздохнул с облегчением.
Пока мы ехали по городу, я снова думал, какой же он уродливый, и хотя я был рад видеть маму, я хотел снова оказаться в Окланде.
Наконец мы приехали в поселок, где моя мама жила в большом доме у семьи своего брата. Едва мы пришли, как все подбежали ко мне. Девочки, которым я очевидно сразу понравился, хихикая, обступили меня, в то время как парни держались скорее сдержанно и осторожно меня рассматривали.
Мама приготовила в мою честь маленький праздничный ужин. Сейчас это называют Soul food, а тогда это было просто барбекю, горох, овощи, горячий кукурузный хлеб, мой любимый пирог и сладкий картофель. Я так наелся, что едва мог двигаться. Все с улыбкой смотрели на меня, когда я с трудом поднялся из-за стола. Потом мы включили музыку и танцевали в честь сегодняшнего праздника.
Прошло какое-то время, прежде чем другие ребята стали мне доверять, но когда-то все должны были понять, что со мной проблем не будет. Я просто хотел хорошо провести здесь время. Когда я рассказывал им о школах, где я учился, или о моей работе не ферме в Бейкерфилде, они с любопытством слушали меня, потому что многие из низ знали только работу на литейном заводе. Моя жизнь в Калифорнии очаровала их.
Со временем я привык к Индиане и стал спрашивать себя, как бы тут было осенью в школе. Пока мама не нашла собственное жилье, мы жили с дядей, тетей и их детьми. Потом мама, я и отчим переехали на 10 миль отсюда, поближе к фабрикам Восточного Чикаго.
Теперь в школьные каникулы я всегда ездил на автобусе к Попсу. Я все время путешествовал туда-сюда между матерью и отцом и пытался сделать обоих счастливыми. Я казался себе мячиком для пинг-понга.
Мне непременно хотелось добиться чего-то в жизни. Сейчас работа в сфере развлечений не кажется чем-то особенным для молодого чернокожего, а тогда недавно прошло эпоха немых фильмов и черных актеров было очень немного. Но я постоянно ходил в кино, смотрел все новые фильмы и мечтал сыграть в них. Когда-нибудь я тоже буду на самой вершине, пообещал я себе.
Немного погодя я снова вернулся в Окланд. Теперь Попс каждую среду вечером водил меня на бокс. Мне нравилось смотреть на это, все казалось таким настоящим.
Я решил научиться боксировать и начал посещать один популярный в нашем городе зал. Часами я бил грушу и тренировался со скакалкой, чтобы стать быстрее. Или мой тренер приказывал мне лечь на спину и бросал мне на живот набивной мяч, чтобы пресс стал сильнее. Еще он учил меня уклоняться от ударов так, чтобы меня нельзя было нокаутировать.
Мой тренер внимательно следил за мной. Однажды я тренировался с грушей, он подошел и сказал: «Джо, ты теперь достаточно хорош. Сейчас ты выйдешь на ринг, и мы посмотрим, как ты поведешь себя там».
Я считал, что все в порядке, по крайней мере до боя, когда я впервые увидел своего соперника. «Этот парень слишком здоровый», пожаловался я.
«Ты же будешь на ринге всего 2 раунда, кроме того на тебе будет шлем», успокоил он меня.
Ну ладно, подумал я, попробую. Я был намного меньше его, но быстрее. Так что я перелез через канаты и встал в свой угол. У меня дрожали коленки. Этот тип был похож на волка, готового в любой момент наброситься не меня.
Когда прозвучал гонг, я «протанцевал» пару кругов по рингу. Противник замахнулся, и я уклонился. Он снова попытался влепить мне хук слева. Я «нырнул» и подумал про себя: «Ну, это не так уж плохо».
Я высоко подпрыгнул и ударил его левой прямо в область сердца. Он попытался дотянуться до меня правой, но я отклонился и нанес ему 4 удара подряд прямо над линией пояса. Он застонал.
Пока я обрабатывал его физиономию, он ухитрился врезать мне по уху. Я зашатался, оглушенный, но гонг спас меня. Да, это был подлый противник. Если тебя бьют с такой силой, голова почти отлетает. Мне было слишком дорого мое здоровье, чтобы позволить так издеваться над собой.
«Я не пойду на следующий раунд», сказал я своему тренеру, он стоял внизу и смотрел оттуда на меня.
«Джо, ты не можешь сейчас уйти. Давай, добей его!», приказал он мне.
Прозвучал сигнал к началу следующего раунда. Я боксировал так, как будто я боролся с целой бандой, и так сильно ударил моего соперника в подбородок, что он задрожал всем телом. А когда я добавил ему справа, он упал как подкошенный.
Рефери держал у него под носом бутылочку, и только через несколько секунд парень смог двинуть головой, и затем рукой. Когда он согнул ногу в колене, мы поняли, что с ним все нормально. Я сошел с ринга, и пока я шел в раздевалку, вся публика орала «Джо, ты станешь великим боксером!»
С этого момента мне было безразлично, насколько силен мой противник. Я ежедневно тренировался, чтобы стать лучше, и следил, чтобы мне не сломали нос или челюсть, я охотно раздавал удары, но не любил, когда бьют меня самого (известные боксеры, как Джордж Форман, Мохаммед Али и Майк Тайсон такие же). Я участвовал во многих состязаниях любителей и выиграл их все, большинство нокаутом и пару раз по очкам. Все шло к тому, что я стану профессионалом.
Но потом был бой, который я никогда не забуду. После 4 раундов у меня отекли оба глаза, под одним была рваная рана, нос был разбит, изо рта шла кровь. Мой соперник был намного опытнее меня. Конечно, я умел постоять за себя, но я не собирался мириться с такими ранениями. Я пошел к своему тренеру и робко сообщил ему, что бокс – это не совсем то, что мне нужно.
Возможно, я и стал бы чемпионом. Но некоторые мои друзья умерли на ринге, у других появились серьезные проблемы со здоровьем и психикой. Я больше никогда не принимал участия в боях.
Примерно через 2 года я снова вернулся в Восточный Чикаго. Меня тепло встретили, но не с таким ликованием, как в 1 раз. Иногда я писал отцу, через некоторое время он был у нас в гостях. Он недолго пробыл у нас и потом уехал в Аризону. Я терпеть не мог, что мои родители живут раздельно, но ничего не мог с этим поделать.
Когда я закончил школу, я прежде всего нашел работу – надо было зарабатывать на жизнь. Я все еще мечтал о шоу-бизнесе, но сначала я должен был подумать, как я этого добьюсь. Несмотря на мою молодость и то, что я был очень худой, я получил работу на железной дороге. Когда перекладывают железнодорожные шпалы, для этого требуется 20 сильных мужчин с тяжелыми железными клещами. Мы работали целый день под палящим солнцем, вытаскивали старые шпалы и клали новые, сопровождаемые ритмичным стуком молотков 2их мужчин, забивающих в шпалы гвозди.
Мы перекладывали около мили шпал в день. Я весил 140 фунтов(54кг!!) и никак не мог поправиться, потому что слишком много потел. Я был одна кожа до кости. Иногда мой молоток срывался с ручки и падал кому-нибудь на голову. Мне повезло, что я ничего себе не повредил. Сейчас эту работу выполняют машины.
В конце концов отчим помог мне устроиться на завод, и меня научили управлять краном. Я немного поработал на кране, а потом мне предложили работу в литейном цеху. Там у меня сначала была самая худшая работа: я должен был работать пневматическим молотком в доменной печи. Наш начальник сказал мне, я должен взять деревянную табуретку и идти в печь. Они вытащили сталь и охлаждали печь целые сутки, прежде чем несколько команд, по 4 человека каждая, должны были идти внутрь.
Мы должны были надевать ботинки на толстой подошве, чтобы передвигаться по массивным деревянным настилам. На полу в печи стоять было невозможно, он был добела раскаленный. Нашей задачей было пневматическим молотком убирать грязь и шлак от стали, который налип на каменные стены, и отскребать остатки стали с пола, чтобы можно было заменить сломанные камни.
Было жарко как в аду. Никто не мог продержаться там дольше 10 минут, даже если был очень выносливым. Более слабые мужчины должны были сразу же выходить. Я зашел внутрь и поставил на пол свою табуретку, которая сразу же воспламенилась, и встал на нее. Потом я поднял свой молоток на уровень пояса и начал чистить стены.
Когда я вышел оттуда, я был весь в черной жирной саже. Мои глаза болели как обожженные, когда я снял защитные очки и маску. Нам дали попить, и некоторые упали в обморок.
Потом меня повысили, и я должен был работать в дымоходе, но это было не намного легче. Я должен был залезать в дыру, которая вела в подземный туннель, он доходил до пола доменной печи. Туннель был всего 3 фута в диаметре, ровно настолько широк, чтобы там можно было пролезть. Уже через несколько метров я был покрыт толстым слоем пыли. К тому же я должен был очень медленно и осторожно передвигаться в этой ужасной жаре, чтобы не прислониться к стенкам, иначе я получил бы тяжелые ожоги.
У меня были с собой ведро и веревка, и т.к. пыль, которую я собирал в ведро, была ядовитой, я все это время задерживал дыхание. Только когда другие вытягивали меня за веревку наружу, я снова мог дышать. В нашей команде было 10 человек. Начальник следил, чтобы каждый выходил с полным ведром. От этой работы люди тоже падали без чувств. Я ни разу не упал в обморок, но зато от жары у меня начались ужасные головные боли.
Мой опыт работы на литейном заводе ясно дал мне понять, что я должен заняться чем-то другим. Когда в конце рабочего дня я стоял под душем, я все чаще думал о карьере в шоу-бизнесе. Но я не мог просто так уволиться, потому что у меня не было другой возможности зарабатывать на жизнь. Кроме того, я хотел жениться. Была одна молодая дама, в которую я был влюблен. По крайней мере я так думал. Джозефин(Josephine) и я дали друг другу слово, и мы были вместе 3 года. К сожалению, она не была верна мне, и у нас постоянно были трения на этой почве. Через 3 года мы расстались и каждый пошел своей дорогой. Несколько лет назад я узнал, что она умерла.

Глава 7. Женитьба и дети.

Как-то осенним вечером мы совершали прогулку на машине. Мне так много хотелось сказать,но я не знал с чего начать, поэтому был не слишком разговорчив, только время от времени бросал на сидевшую рядом со мной Кейт восхищенные взгляды. У нее в волосах был душистый белый цветок, который чудесно оттенял ее волнистые черные волосы. Кейт была в белом брючном костюме, ее золотые сережки сверкали в лунном свете. Какое-то время мы просто ехали вперед по дороге, потом я нашел тихое местечко под деревьями и остановился. Вдали закричала сова, я посчитал это хорошим знаком.
«Это лето вместе с тобой было так прекрасно, Кейт ». Мы разговаривали, но время пролетало слишком быстро, и как-то вдруг сразу наступила полночь. «Будет лучше, если я сейчас отвезу тебя домой, Кейт». Она огорченно кивнула и опустила глаза. Мы оба не хотели, чтобы этот вечер закончился.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но затем становился.«Кэтрин»,сказал я серьезным тоном. Она взглянула на меня, и я продолжил: «Ты выйдешь за меня замуж?»
Кейт начала дрожать, как в тот день, когда я впервые танцевал с ней. Я нежно поцеловал ее в губы и держал в своих объятиях, пока дрожь не прошла.
«Да? Ты выйдешь за меня?», спросил я еще раз.
«Да», едва слышно ответила Кэтрин.
Я любовался ее лицом, ее золотистой кожей и нежными карими глазами, в которых играл лунный свет, и чувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете. Я женюсь на женщине, о которой мечтал все лето. Я был уверен, что Кейт станет мне хорошей женой и у нас будет прекрасная семья.
В ноябре 1949 года мы отпраздновали свадьбу в узком кругу. Присутствовали только члены семьи, но меня это устраивало. Все равно меня интересовала только Кэтрин.
Вскоре мы ожидали нашего первого ребенка, и я собирался покупать дом. К сожалению, мы могли позволить себе самые маленькие дома в Гэри, но т.к. я хотел иметь только 2их детей, я полагал, что места всем хватит. Мы сложили вместе мои сбережения и деньги отчима Кейт и внесли 1й взнос за дом на Джексон-стрит, и затем купили за 1 раз все, что нам было необходимо в 1ю очередь: холодильник, плиту и кровать.
Кэтрин постоянно хотела готовить для меня мои любимые блюда. Она очень хорошо готовила, причем все время старалась научиться чему-то новому. Приготовленное ей мясо таяло во рту, и все блюда были изысканно приправлены. Когда я вечером приходил с работы, еда уже ждала меня на столе. Кейт наполняла мою тарелку, ставила ее на чистую скатерть, а сама снова отходила к плите, потому что хотела посмотреть, нравиться ли мне.
«Кейт, проходи, присядь», просил я ее.
«Все в порядке, Джо. Я лучше побуду тут», отвечала она.
Мне пришлось долго ее уговаривать, прежде чем она наконец села за стол, чтобы тоже что-нибудь съесть. Она действитетьно была очень стеснительной. Но я скажу вам, что через несколько лет она стала , бесспорно ,лучшей поварихой в городе. Ни в одном ресторане мира я не ел так, как дома, у Кэтрин. И она поддерживает дома безупречный порядок.Она ничего не упускает. Я так горжусь своей женой.
Когда Кэтрин рожала нашего первенца, она страдала в течение 2х долгих, мучительных ночей, и врач, моя тетя и мама Кейт помогали ей при родах.(Раньше в Южных штатах черных не брали в больницы). Я ждал снаружи и то и дело подсматривал в окно. Наконец родился наш первый ребенок, девочка. Я был ужасно счастлив и горд, все-таки я в 1й раз стал отцом.
Сначала я хотел мальчика, но Морин(Maureen), которую мы позднее прозвали Ребби(Rebbie) оказалась такой яркой личностью, что я сразу влюбился в нее. Она была довольно темпераментна для такой крохи.Она кричала так громко, что было слышно во всем доме! В то же время моя дочь помогла мне осознать всю степень моей ответственности. Я решил получить на моем заводе работу с большей зарплатой, чтобы я мог заботиться о ней и Кэтрин.
Тем временем мы все-таки собрались на охоту. Оба мои сводных брата и я с нетерпением ожидали этого уже несколько месяцев. Я поэхал из Гэри в Арканзас, мы переночевали там под открытым небом. На следующее утро мы натянули сапоги, собрали снаряжение и отправились в путь. Я еще никогда не заходил так далеко в лес, но мой сводный брат был опытным траппером. Мы устроили привал возле широкой реки. Здесь лежала лодка, она принадлежала другу моего брата.
«Знаете что? Давайте поставим наши удочки здесь, а сами проплывем немного вниз по реке. Когда вернемся, у нас уже будет рыба», предложил он. Я распаковал удочки и вынужден был констатировать, что мы забыли самое главное – приманку. Но мой сводный брат нашел выход. «Слушай, Джо», сказал он, «возьми ружье и подстрели птицу. Мы бы тогда взяли мясо для наживки.Я на лодке выплыву на середину реки. А ты застрелишь птицу вон на том дереве на берегу, и когда она упадет в воду, я ее достану».
Мой любимый сводный брат вошел в лодку. Когда он догреб до середины, он крикнул: «Видишь птицу вон там на дереве?»
«Конечно»,ответил я.
Мой младший сводный брат остался на берегу ниже по течению, лодка находилась слева от меня. Птица чирикала на елке справа. Я прицелился в сердце и нажал на курок.Бум!!
Пуля прошла сквозь птицу и с глухим треском отскочила от ствола дерева. «Оой, я ранен!», закричал мой сводный брат.
Все происходило как в замедленной съемке. Я видел как мой лучший друг свалился в реку, и не мог поверить своим глазам. Я прыгнул в воду, и хотя он был намного больше и тяжелее меня, я был так возбужден, в моей крови было столько адреналина, что мне удалось с братом на руках выкарабкаться на берег. Там я осторожно положил его на траву.
Он был ранен в голову. Осколок пули попал ему в глаз. У меня от страха и волнения дрожали колени, когда мы несли его в машину. Его кровь залила мою рубашку, и он все время кричал, как будто вот-вот умрет.
В больнице я объяснил сестрам и врачам, что я по неосторожности ранил моего брата, но они не захотели ему помочь(Такое случалось в 40е годы, если ты был черным). Наоборот, они хотели как можно скорее от нас избавиться, и мне стало ясно, что настаивать не имеет смысла. Наплевать,насколько тяжело ранен мой брат, они его не примут.
Я должен был быстро что-нибудь придумать, иначе он истек бы кровью. Тут я вспомнил о богатой белой даме, жившей недалеко от больницы (помните еще о дочери плантатора?). Она была в родстве с моей матерью и давно знала нашу семью, хотя до сих пор и не признавала, что она связана с чернокожими родственными узами.
Но она было моей последней надеждой. Я быстро обменялся с моим младшим сводным братом рубашками, прыгнул в машину и в клубах пыли умчался с больничной парковки. Перед воротами к дому старой дамы я остановился, подбежал к двери и позвонил. Для меня прошла целая вечность, прежде чем она открыла. Торопясь, я рассказал ей, в чем дело. Она молча выслушала. «Идем», сказала она потом.Я рывком распахнул перед ней дверь, когда она, опираясь на палку, подковыляла к моей машине.
Когда она увидела моего раненого брата на грязной парковке перед приемным покоем, она, высоко подняв голову, вместе со мной промаршировала прямо в больницу. Она знала всех служащих по именам, они же были соседями, и она заявила им, что она должны принять моего сводного брата, потому что он из ее семьи. «А Джо – мой племянник», сказала она.
Врачи сразу стали намного дружелюбнее и внимательнее, и обещали сделать все, что смогут.
Пока врач заботился о моем брате и зашивал рану, он объябнил мне, что глаз спасти не удасться. «Но мы можем поставить ему стеклянный, такой глаз даже будет двигаться, если он повернет голову», сказал он, наверно чтобы меня приободрить.
3 недели спустя они вставили стеклянный глаз.Т.к. мышцы века были повреждены, он наполовину свисал вниз, и было видно что он не настоящий. Выглядело все же получше, чем пустая глазница.
Мой отчим и мать моего сводного брата были в ярости, потому что я был причиной этого несчастья, и хотя я оплатил все больничные счета, они вели себя так, как будто это был не несчастный случай, а я намеренно это сделал. Несмотря на все это, я хотел и дальше заботиться о моем сводном брате, в конце концов он был моим другом. И с его подружкой я общался каждый день, ведь она сестра моей жены. Все же наши отношения разладились. Мы не ссорились, но и не были так дружны, как раньше.
Потом он женился на сестре моей жены и стал моим свояком. Я надеялся, что это что-нибудь изменит, я ведь сделал все, чтобы помочь ему в этом горе. Я даже оплатил очень дорогой стеклянный глаз, и извинился тоже. Но все это не помогло.
Кейт снова была беременна. Наш 2й ребенок должен был появиться на свет в больнице, и когда у Кейт начались схватки, мне прислось принять нелегкое решение. Если я возьму целый день неоплачиваемого отпуска, мне не хватит денег на ипотеку, не говоря уже о пеленках и лекарствах для Кейт и детей. Поэтому я пошел на работу, а к ней в больницу послал вместо себя моих маму и сестру. В первый же перерыв я побежал туда и с облегчением узнал, что вторые роды были не такие тяжелые и длились не так долго. Малыш, наш первый мальчик, был здоров и появился на свет как раз в день рождения моей жены.
Я поехал в больницу сразу после смены. Мы назвали ребенка Зигмунд Эско(Sigmund Esco). Попс, который позже приезжал из Окланда нас навестить, называл его просто «Jackson boy» , и из этого с течением времени получилосьДжеки(Jackie). Наконец-то у меня был сын, о котором я всегда мечтал, и теперь, по моим представлениям, наша семья была безупречна. «У нас есть мальчик и девочка, теперь мы настоящая семья», говорил я Кэтрин.
Но не прошло и года, как моя жена снова забеременела. А чего еще можно было ожидать от мужчины вроде меня? У нас снова родился мальчик, Ториано(Toriano), которого мы позднее прозвали Тито(Tito).
Но теперь я действительно должен был зарабатывать деньги, ведь нам требовалось намного больше молока и овощей. И еще я последовал примеру моих родителей и стал ежедневно выдавать детям по ложке рыбьего жира. Они корчили при этом такие рожи, что мы не могли удержаться от смеха.
На сталилитейном заводе меня наконец назначили крановщиком. Работа мне нравилась, и я старался делать ее как можно лучше, но условия оставались тяжелыми, потому что людей постоянно увольняли, и я тоже очень боялся увольнения.
Я все время искал побочные заработки, ведь я должен был кормить свою семью.Благодаря этому обстоятельству я понял, что я обязан дать детям возможность получить надлежащее образование, чтобы в будущем им не пришлось работать так тяжело, как мне.
Т.к. я все еще верил, что смогу сделать карьеру в шоу-бизнесе, я каждую свободную минуту пел и упражнялся в игре на гитаре. Когда я сидел в своем кране, я сочинял песни, потому что я хотел создат квартет. Иногда я так уставал, что чуть не отключался во время работы, но желание когда-нибудь выступать на сцене помогало мне не засыпать.
Пение давалось мне легко, отец научил меня этому, когда я был еще мальчиком, но играть на инструменте было не так просто. К счастью, чем дольше мы тренировались, тем лучше становилась наша группа, которую мы назвали «The Falcons». Через пару месяцев мы впервые выступили на вечеринке, и после этого группу так полюбили, что нас приглашали играть на всех праздниках в Гэри. К тому же мы теперь могли заработать несколько долларов, выступая в ночных клубах.
Примерно в это время я написал песню «Tutti Frutti». Вскоре после этого Литл Ричард написал свой знаменитый хит с таким же названием (Конечно, я мог бы сейчас утверждать,что он украл его у меня, но я не буду этого делать, потому что за это время мы с ним стали хорошими друзьями. Кроме того, у него золотое сердце и он помогает другим артистам чем только может).
Через некоторое время Кэтрин снова ждала ребенка. Ее лечащий врач пытался уговорить ее сделат аборт, но для нас это было исключено, для нас семья имела очень большое значение. Так что на свет появился еще один малыш, как раз когда я работал в ночную смену. «Джо, у тебя снова мальчик!», крикнул мне мой начальник.
Я обрадовался и сразу побежал в больницу. Мать и ребенок чувствовали себя хорошо.Джермейн ЛаХуан(Jermaine LaJuane) лежал на руках у Кэтрин и размахивал своими крохотными кулачками. «Ух ты!», удивился я, «сильный как маленький Кинг-конг». Но я должен признаться, что после рождения Джермейна я должен был работать как одержимый, чтобы кормить семью, которая становилась все больще и больше. Слава Богу, здоровье меня не подвело и я ни разу не был серьезно болен. Некоторые мои коллеги умерли на этой тяжелой работе от рака и других болезней.
Однажды Джермейн почувствовал себя очень прохо, и нам пришлось отвести его в больницу. Доктор сказал, что у него нефрит. Кэтрин и я не имели ни малейшего представления, что это такое, и он объяснил, что это болезнь почек, и к счастью , у младенцев она во многих случаях поддается лечению. Пока он не вылечиться, наш маленький Джермейн должен побыть в больнице. Мы посещали его так часто, как могли. Он всегда с нетерпением ждал нас, а когда мы должны были уходить, плакал так жалобно, что сестры не хотели нас отпускать. Он прыгал по своей кроватке вверх и вниз, хотел, чтобы мы забрали его с собой. Он пытался оттуда выкарабкаться, размахивал ручками, кричал и плакал.
Я пытался в его присутствии не дать ему заметить, как я переживаю из-за его страданий, но едва мы входили в лифт, у меня начинали течь слезы. Я должен был идти на работу и не мог постоянно быть с ним. Я все время вспоминал, как он, плача, стоит на своей кроватке...Моим единственным желанием было,чтобы он как можно скорее выздоровел.
Джермейн пробыл в больнице около 3х недель. Положение было очень серьезным. У большинства детей остается дефект после нефрита, и когда нам наконец разрешили забрать Джермейна домой, мы должны были следить, чтобы он побольше отдыхал и пил, чтобы промыть почки. Прошло несколько недель, прежде чем он полностью оправился и снова мог играть со своими братьями и сестрой. У него не осталось обложнений после болезни, и это было огромной радостью для Кэтрин и меня.
Теперь у нас была темпераментная девочка и трое непоседливых мальчишек. Ребби и Джеки записались на курсы танцев. Хотя ей было всего 5, у Ребби обнаружился многообещаущий талант и она победила в нескольких конкурсах.
Мы жили недалеко он бейсбольного поля, и я часто наблюдал, как соседские ребята тренируются там. Когда мои сыновья стали достаточно взрослыми, чтобы держать биту, не опрокидываясь, я отвел их туда. Так Джеки, Тито и Джермейн вступили в «Katz Kittens», команду, которую спонсировал мэр.

Глава 9. Шоу талантов.

Само собой, я должен был следить за тем, чтобы мои сыновья развивали свой музыкальный талант, но я также хотел, чтобы они стали хорошими бейсболистами. Потому я смотрел все их игры.
Однажды был важный матч. Джермейн играл в outfield, Джеки был питчером. Мы знали, что можем победить, ведь Джеки был лучшим питчером во всем городе. Он бросал так точно и умело, что мог выиграть и один.
Отбивал мальчик постарше. Джеки осмотрел его, замахнулся и бросил. Тот мальчик не смог отбить. Джеки оглянулся на Джермейна, убедился, что он занял свою позицию и бросил. На этот раз мальчик только слегка задел мяч, и он подскочил высоко в воздух. Ошибка! С третей попытки он попал. Джермейн вместе с другим игроком побежал, но как раз когда он потянулся, чтобы поймать мяч, оба мальчика столкнулись головами. Они оба свалились без чувств, у Джермейна было кровоточащая рана на лбу, прямо над глазом. Другой игрок тоже пострадал. Я кинулся туда и помог обоим подняться. Потом вызвал скорую помощь и поехал с ними в больницу.
Я наблюдал, как доктор зашивал Джермейну рану над глазом, он наложил 14 швов, и когда я увидел моего сына в таком плачевном состоянии, я принял решение. «Когда выздоровеешь – никакого бейсбола!», обьявил я ему.
То же самое я сообщил Джеки. Они не могли делать и то и другое одновременно. Бейсбол был слишком опасен, и если один из моих мальчиков серьезно поранился бы, он рисковал своей карьерой музыканта.Джеки был подавлен, потому что он уже видел себя знаменитым спортсменом, его обидело мое решение. Но он был еще слишком молод, и я сомневаюсь, что он на самом деле мог понять всю важность моего решения. Я бы с удовольствием поддержал развитие спортивных способностей моих сыновей, но здоровье моих детей было мне дороже всего. Несчастный случай с Джермейном был для меня предупреждением, и я бы всю жизнь корил себя, если бы я его проигнорировал и с кем-то из моих детей случилось бы что-нибудь плохое.
Так что я как штурман, который замечает, что плывет не в том направлении, я настроил заново свой компас и сконцентрировался на сценической карьере моих детей. Мы репетировали больше, чем когда-либо, и я мягко, но категорично содействовал тому, чтобы они работали над собой каждый день.
Я был уверен, что поступаю правильно. Это были активные ребята, и если бы их энергия не была направлена к правильной цели, они наверняка влились бы в банду или связались бы с наркотиками, как многие дети в Гэри. Кроме того, я любой ценой хотел предотвратить, чтобы им в будущем пришлось зарабатывать на хлеб уборкой хлопка или картошки. Я хотел дать им шанс продуктивно использовать свой талант и получать радость от работы.
Зимы в Гэри часто были очень холодные, но мы продолжали репетиции. Некоторые группы репетировали пение и танцы отдельно, но у меня была идея получше. Jackson 5 должны были тренировать все одновременно, чтобы во время пения не сбиться с дыхания, если придеться выполнять сложные танцевальные движения. Они учились правильно дышать во время танца, так что напряжение не влияло на их голоса.
Многие люди пытались приписать себе, что это они научили моих сыновей танцевать, но у каждого из моих детей был свой собственный стиль задолго до того, как с ними начали работать хореографы. На наших репетициях мальчики эксперементировали с различными движениями и жестами, пока я играл на гитаре. Я рассказывал им обо всех модных стилях,обо всем, что они должны были знать, и мы корректировали перед зеркалом шаги, которые придумывали сами. Я был строг в том, что касалось соблюдения распорядка репетиций, но они также могли в любое время потренироваться отдельно. Я никогда не мешал их творчеству, наоборот, старался поддерживать. Джермейн играл на басу, и Тито на гитаре, на них лежала ответственность за музыкальное сопровождение. Они должны были позаботиться, чтобы люди почувствовали нашу музыку, чтобы она увлекла их. Джеки, Марлон и Майкл как танцоры отвечали за визуальное представление группы, и успех пятерки зависел от того, как они держаться на сцене.
У Майкла от природы был талант к танцам. Если он видел комбинацию движений, мог сразу же повторить. Но мне-то было ясно, что в середине 60х для неизвестного черного ребенка из Гэри недостаточно было быть просто талантливым. Поэтому я приучал Майкла постоянно совершенствовать его пение, ведь он мог бы многого добиться. Он, к счастью, последовал моему совету. Конечно, ему было трудно, но настоящего успеха можно достичь, только если постоянно работать над собой.
Я посторял моим мальчикам снова и снова, что они должны уметь привлечь внимание публики. Для меня это означало, что они должны создавать для зрителей хорошее настроение, только так зритель по-настоящему может почувствовать музыку.
Как многие дети в их возрасте, мои мальчики поначалу жаловались, что из-за репетиций они постоянно должны быть дома – они с гораздо большим удовольствием играли на улице с соседскими детьми. У меня была другая точка зрения, для меня было важно, чтобы они учились петь в несколько голосов. Моя жена поддерживала меня в этом по мере своих возможностей. Как часто она спрашивала: «Ты уже выучил свою партию? Можешь держать этот звук, когда вы поете вместе?»
Мы занимались с нашими детьми ежедневно, так что они неизбежно должны были становиться все лучше и лучше. Если меня не было, с ними упражнялась Кейт. В нашей семье мы всегда поддерживали друг друга.
Иногда соседские дети подсмотривали наши репетиции в гостиной, аж сплющивали носы о наши стекла, и это было очень неприятно моим детям, ведь они при этом орали: «Вас не выпускают! Не повезло, не повезло, родители не выпускают, вы сидите взаперти! »
Мне было жаль моих сыновей. По своей работе я знал, как ужасны бывают зависть и ревность других, и я заметил, что их это очень задевает. Но я смог им объяснить, что это не должно их отвлекать.
Конечно, я был строг с ними, это было необходимо, если мы хотели чего-то достичь, ведь речь шла о 5ти (а позднее о 6ти) в высшей степени подвижных и здоровых мальчиках. Но так как я действовал последовательно, они хорошо учились и никогда не забывали выученное. Это было особенно важно, чтобы они позднее во время напряженного турне в совершенстве помнили каждую деталь их выступления.
В течение нескольких лет все деньги и время, что я вложил в Jackson 5, окупились. Они знали назубок каждый поворот, жест и тон. В летние месяцы я перенес репетиции из дома в сад. Соседи слышали нашу музыку и восторженно апплодировали. Как же быстро зависть может превратиться в уважение! Мои мальчики почувствовали уверенность в своих силах и первое дуновение славы, ведь соседи теперь восхищались ими. Меня это очень радовало.
В 1965 мои мальчики наконец были готовы: я мог положиться на то, что они покажут отличное выступление.
И когда я услышал о конкурсе талантов в расположенной неподалеку школе имени Рузвельта (Roosvelt High), я их записал. Кэтрин, когда была школьницей, выучилась шить, она пошила им шикарные костюмы для выступления, и с новым дорогим оборудованием, которое я купил, ребята выглядели настоящими профессионалами.
Пока они не вышли на сцену, атмосфера была довольно напряженной. Люди уже слышали о нас, но когда они увидели, какими маленькими еще были мои мальчики – Майклу было всего 6 – они не знали, как к нам относиться. «И эти дети будут петь?», шептались они между собой.
Jackson 5 выступали последними с хитами The Temptations «My girl» и «Get ready», которые спел Джермейн. Последнюю песняю, «I feel good» Джеймса Брауна пел Майкл, со своим знаменитым «Baby, Baby, Baby». До того, как отзвучала последняя нота, он отодвинул свои бонго, выпрыгнул на середину сцены и начал танцевать. Когда он подпрыкнул в воздух, как сам Джеймс Браун, все дети в зале восторженно закричали. Как я и надеялся, Jackson 5 покорили сердца своих слушателей.
Потом был объявлен победител: Jackson 5. Мы все чувствовали себя на седьмом небе.Для меня это был знаменательный день.Он доказал мне, что если много работать, мечта становиться реальностью.
Следующим этапом было соревнование с финалистами из других школ. Оно состоялось на стадионе Gilroy Stadion.Тогда на высоких постах было мало афроамериканцев, поэтому все молодые чернокожие стремились стать артистами или спортсменами, и на такие шоу талантов приходило много очень хороших певцов, как напримеп Дениз Вильямс (Deniece Williams), которая пела позже такие хиты как «Silly», «Lets hear it for the boy» и «Black butterfly».
Но, как я уже сказал, мои мальчики были великолепно подготовлены, так что мы могли не бояться конкуренции. Конечно, Jackson 5 снова победили. Последовали другие конкурсы, которые мы тоже выиграли. Со временем стало ясно, что никто другой не мог победить, если Jackson 5 принимали участие.
Я репетировал с ними перед каждым выступлением. Когда мы собрали все призы в Индиане, я поехал с ребятами в Иллинойс. Там они тоже победили. Число наших фанатов росло, о нас написали в газетах и опубликовали наше фото. Jackson 5 были у всех на устах.
Мы не прекращали работать. Дети быстро забывают, если делать слишком долгие паузы. А я этого не хотел. Кроме того, они радовались, когда выступали перед новой публикой. Когда я стоял за кулисами и подглядывал из-за занавеса, по щекам у меня текли слезы, когда зрители кричали «Бис!»
Мои дети только улыбались, если замечали это – они знали, что сделали меня самым счастливым.
Мои старания окупились. Нам еще предстоял долгий путь, и нам придется еще справиться со многими трудностями, но я решил сделать из моих детей всемирно известных звезд.
Для меня, с такой большой семьей, это была единственная возможность, ведь тогда еще черные не получали никаких стипендий, чтобы иметь возможность поступтить в университет или колледж. И было не так много примеров для подражания, прежде всего в этом бизнесе. А мальчуковых групп не было вообще. Сегодня все намного проще. Такие группы как Nsync и Backstreet boys имеют большой успех не только в Германии, но тогда мы шли непроторенной дорожкой.
С 1965 по 1968 я с группой почти каждые выходные был с дороге. Конкурсы талантов, это конечно хорошо и прекрасно, но я хотел, чтобы мои дети получали деньги за выступления, поэтому я начал пристраивать их петь в маленьких клубах в Чикаго. Частично это были убогие забегаловки, но тогда для черного артиста это очень часто была единственная возможность выступать. Мы не хотели понапрасну волновать Кэтрин, поэтому мы ей не рассказывали, что это были клубы со стриртизом. Просто таков был тогда шоу-бизнес в этой части Америки. В то время мы также не могли себе позволить останавливаться в 5тизвездочных отелях, но я всегда заботился о том, чтобы дети были накормлены, и подбадривал их своими шутками.
Однажды я с мальчиками должен был проделать долгий путь в Аризону, не делая перерыва на сон. У группы было выступление на окраине Феникса(Phoenix), а после этого мы сразу же поехали домой. Я был свободен только на выходные, и только таким образом мы могли одолеть эту длинную дорогу. Я ведь не хотел, чтобы ребята пропускали школу. Для меня также имело значение, чтобы они серьезно относились к выступлениям в Аризоне и других местах, таких как Канзас-Сити, потому что там они могли выступать перед смешанной публикой, что тогда было редкостью.
В окрестностях нашего города у них было множество черных поклонников, но мне хотелось, чтобы они выступали как перед черными, так и перед белыми, мексиканцами и индейцами. Сегодня это само собой разумеется, что публика состоит из людей всех рас и культур, но в начале 60х то, что мои мальчики объединяли в одном зали множество народов, казалось в высшей степени необычным.
Когда мы вернулись из Аризоны, я нацелился на самый большой конкурс любителей в мире. Jackson 5 могли петь старые песни, ставшие классикой, и новейшие хиты, даже кантри и вестерн, и их хореография была безупречна. В этом шоу в гарлемском Apollo Theater в Нью-Йорке мы должны были исполнить 3 песни.
Еще ребенком я мечтал попасть в Аполло. Аполло был душой и сердцем Гарлема, в 30е и 40е годы 20го века он представлял его культуру и гордость. Такие артисты, как певица Лена Хорн(Lena Horn) и степист Бо Джанглз(Bo Jangles), сделали его бессмертным, и многочисленные звезды начали там свою карьеру.
В то время, когда я был менеджером Jackson 5, это означало, если ты будешь иметь успех у критически настроенной публики в Аполло, ты будешь иметь успех везде. Если ты в Аполло попадал мимо нот, зрители забрасывали тебя бутылками и банками из под пива. Меня это беспокоило. Но ведь мы многие годы непрерывно тренировались, и я не очень-то верил, что с моими детьми может произойти такое. Нет, не может быть. Они готовы были предстать перед зрителями Аполло.
Перед входом на сцену стоял кусок дерева, до которого «на счастье» дотрагивались все артисты, прежде чем идти выступать. И мои мальчики не стали исключением. Но им такое «счастье» не понадобилось. Фанаты визжали и выпрыгивали на сцену, группу даже пришлось эвакуировать в безопасное место. Зал неистовствовал! И я убедился, что теперь мои сыновья могут выступать по всему миру. После победы в Аполло ничто не могло поколебать их веру в себя. Им нравилось работать вместе, и они все больше чувствовали, что они Jackson 5.
В Чикаго я познакомился с типом по имени Бэби Джеймс(Baby James), промоутером, который знал многих людей шоу-бизнеса в Нью-Йорке. Он слышал, что мои мальчики побеждали во всех конкурсах, поэтому он вошел со мной в контакт и уговорил меня, отвести группу к одному агенту в Нью-Йорк, который работал на Universal Attractions(это что, парк развлечений?? – комментарий Crista). Всякий раз, когда это агентсво устраивало шоу с артистами из Motown, они приглашали и нас тоже, и каждые выходные и в школьные каникулы я договаривался о выступлениях.
Летом 1968 я поехал с мальчиками в Regal Theatre в Чикаго, они должны были участвовать в шоу талантов на следующий день. В тот вечер в программе были Глэдис Найт и the Pips(Gladys Knight and the Pips). Я оставил сыновей у родственников и поехал в театр записать группу. С Pips я был знаком еще тогда, когда подхалтуривал с The Falcons, и Абба(Ubba), Вильям(William) и Дэвид (David) знали, что я этим давно не занимаюсь, но они не знали, что я теперь менеджер своих сыновей. Я пообещал ребятам представить их позднее. Потом я договорился с директором театра о выступлении Jackson 5 завтра.
Поздно вечером я представил их Глэдис и моим старым друзьям the Pips. Они смущенно топтались на одном месте, вертели в руках свои коричневые пакеты с ланчем, которые дала им с собой Кэтрин, и Глэдис пригласила их подождать начала выступления в ее гримуборной. Майкл был еще так мал, что его ноги не доставали до пола, когда он сел на диван.
«Я слышала, вы поете», сказала Глэдис.
«Да, поем», ответил Майкл застенчиво.
«Вы всегда хотели этим заниматься?», спросила она.
Все мои сыновья кивнули.
Я воспользовался моментом и спросил Глэдис, не уговорит ли она и the Pips кого-нибудь из Motown посмотреть наше выступление. Она ответила, что посмотрит, что можно сделать.
Потом мальчики прошли на сцену для репетиции. Я наблюдал за Глэдис со стороны, как она широко раскрытыми глазами смотрела на них. От восхищения она с трудом переводила дыхание, и начала пританцавывать под музыку. Когда мальчики закончили, она бросилась звонить своему менеджеру Тэйлору Коксу(Taylor Cox) в Motown и восторженно рассказывала ему о моих детях. Он обещал обо всем позаботиться, но хотя она много раз звонила и просила его дать Jackson 5 шанс спеть, в Motown никто не реагировал.
Я и сам знал, что мои дети обладают всеми качествами профессионалов. Они понимали, как зажечь публику. Так что я договорился о следующих выступлениях в Uptown Theatre в Филадельфии и в Howard Theatre в Вашингтоне,D.C. Цены на билеты повысились, и моим детям платили столько же, как и певцам, чьи хиты крутились на радио.
Jackson 5 становились все известнее, к тому же о нашем успехе в Аполло написали в газете. И дети, которые видели наши выступления в школах, сходили по ним с ума. Поэтому некоторые артисты не хотели выступать после Jackson 5. В шоу-бизнесе есть старая поговорка: «Никогда не выходи на сцену после животных и детей». И если мы были в программе, все знали, что публика пришла только для того, чтобы видеть Jackson5.

Глава 11. Годы с Берри Горди.

Я не боялся отказов и продолжал решительно идти к своей цели – привести Jackson 5 в Motown на прослушивание. Мы продолжали репетировать и ездили с концертами по всей стране. Ночью, когда мы с Кэтрин оставались одни, я говорил ей, что когда-нибудь у наших детей будет столько поклонников, что Motown просто не сможет и дальше их игнорировать. Но это легко сказать. Никогда еще группа детей не была конкурентами взрослым артистам.
Препятствия были велики, и совершенно не важно, насколько талантливы были мои мальчики. Я должен был разъяснить президенту Motown Берри Горди, что эти дети способны продавать пластинки, и не только другим черным детям, но и всем остальным.
Я хотел сделать это по-своему, как это сделал бы любой из Джексонов – быть немного не таким, как все. В том числе ребята подчеркивали свою индивидуальность с помощью молодежного стиля одежды, который выделялся на фоне классических костюмов других групп. Вскоре мне удалось договориться о выступлении на телевидении для Jackson 5. Я был очень благодарен Дэвиду Фросту (David Frost) за то, что он нас пригласил. Раньше это было редкостью, потому что большинство ведущих отказывались приглашать черных в свои программы. Например, Джонни Карсон (Johnny Carson) не хотел видеть в своем шоу Стиви Уандера, когда Стиви был в начале своей карьеры. Стиви долго этого не прощал, и когда стал суперзвездой, бойкотировал Tonight show, пока его выпускали в эфир. Только когда шоу закончилось и показали последний выпуск, они закопали топор войны.
Как бы то ни было, я решил отвести мальчиков на телевидение, поэтому сказал нашему адвокату ждать нас в студии.
Как бы сильно я не волновался из-за выступления на телевидении, я не мог забыть о том, что сказала мне тогда Глэдис Найт: «Ты обязательно должен показать мальчиков Motown ». Глэдис и The Pips были первыми с Motown, кто нас увидел. Берри позже придумал представлять Jackson 5 как находку Дайаны Росс, но это был просто рекламный трюк, с помощью которого он хотел раскрутить ее.
А потом мне вдруг звонит Бобби Тейлор (Bobby Taylor) и говорит, что мы должны ехать в Детройт на прослушивание в Motown.
Я никому не сказал, что мы собираемся делать, запихнул детей в машину и мы поехали в Детройт к Берри Горди, вместо того чтобы выступать у Дэвида Фроста, как договорились. Прослушивание состоялось в крохотной звукозаписывающей студии Motown, в Hitsville USA, которая находилась в подвале старого дома Берри на West Grand Boulevard. Когда Motown позднее переехал в Голливуд, Берри сохранил этот дом и сделал из него музей.
Прохладным летним утром в июле 1968 года мои дети пели для Сюзанн Де Пасс (Suzanne de Pass) и некоторыми другими людьми, которых там собрал Берри. Он сам не присутствовал, но поставил свою новую камеру, чтобы все записать. Мои мальчики спели несколько песен Джеймса Брауна, „Ain`t too proud to beg“ группы The Temptations и «I wish it would rain». Тито сыграл блюзовую версию песни «Tobacco road», а в конце была «Who`s lovin` you».
Когда Jackson 5 закончили, зрители были ощеломлены.Они всех нас считали великолепными. Сюзанн передала пленку Берри, когда он несколькими днями позже вернулся из поездки в Калифорнию. Если бы он только знал, насколько хороша группа, он бы обязательно лично присутствовал, но к счастью, обаяние моих мальчиков и фантастические танцы Майкла производили впечатление и на пленке.
Когда мы вернулись в отель, позвонил мой адвокат и кричал в телефонную трубку: «Почему вы не пришли в студию? Все вас так ждали!».
«Послушай, я не поеду больше в Нью-Йорк, мы остаемся здесь », объяснил я.
В Motown нас приняли с распрастертыми объятиями. Берри пригласил нас у бассейна в своем старом доме, который он ремонтировал, и там мы познакамились с некоторыми звездами этой фирмы.
Я давно наблюдал за развитием Motown. Берри построил эту фирму с нуля. Одним из первых артистов, подписавшим с ним контракт, был Смоки Робинсон (Smokey Robinson) и его группа The Miracles. Они безуспешно пытались получить контракт в других фирмах, но никто не хотел иметь с ними дела. Берри понял. Что Смоки талантлив, и они подружились. Вскоре после этого Берри занял денег у своей семьи и основал свою фирму грамзаписи.
В начале у него было 5 сотрудников и все они работали по 24 часа в сутки. Музыканты тоже должны были работать, и Смоки сам рассылал свои записи на радиостанции и в музыкальные магазины.
Когда Motown подписал контракт с The Supremes, задолго до нас, Берри уже располагал несколькими прекрасными авторами песен, такими как Ламонт Дозьер (Lamont Dozier)и Брайан(Brian) и Эдди Холланд(Eddy Holland). Ламонт написал песню «Heat Wave» на бумажном пакете из-под ланча, и она имела большой успех. В 60е и 70е на Motown работали самые талантливые чернокожие певцы и авторы песен. Motown много делал для своих артистов, и в довольно-таки в агрессивном стиле проводил рекламно-информационные компании.
Именно по этой причине для меня было так важно идти вместе с Jackson 5 в Motown, потому что только так мы могли попасть в популярные телешоу и большие концертные залы. Поэтому в 1969 году мы подписали с ними контракт. Но прошел еще целый год, прежде чем они смогли записать в студии их первый альбом.
Потом я очень тесно сотрудничал с Берри. О нем уже много было сказано, но я вам вот что скажу: у него была цель, и он знал, чего хочет. К примеру, он настаивал на том, чтобы его авторы рассказывали в своих песнях маленькие истории. Песня должна была иметь начало, середину и конец, и он лично за этим следил. Он постоянно улучшал эту концепцию, которую разработал для Motown и заботился и том, чтобы она время от времени преобразовывалась.
Motown управлялся как семья. Мне нравилось, как Берри заботиться о своих группах – он даже сопровождал их на гастролях (хотя, может только для того, потому что не хотел, чтобы их переманил другой лейбл).
Когда Jackson 5 перешли под покровительство Берри, на Motown уже работали несколько всемирно известных артистов. Я хотел бы здесь поблагодарить Берри за все, чего он достиг вместе с Jackson 5. Он помог нам в то время, когда лишь немногие черные артисты получали поддержку от крупных фирм звукозаписи. И благодаря ему мы стали первой детской группой во всем мире, которая продала 1 миллион пластинок. Раньше никто не посчитал бы это возможным.

Глава 13. Наша первая поездка за границу.

В ноябре 1972 случилось нечто из ряда вон выходящее.Мы с Jackson 5 поехали на гастроли в Европу.
Целый месяц мы ежедневно репетировали, потому что я не хотел полагаться на случай. Потом мы сели в самолет, который отвез нас в Европу. Кроме всего прочего, мы должны были выступать перед Королевой Англии.
Т.к. у меня к тому времени был уже 10летний опыт работы менеджером, а Берри имел пристрастие к идеям, действенным в рекламном отношении, мы решили нарисовать на самолете наш логотип «J5».Мальчикам очень понравилась огромная надпись, и мы заранее радовались встрече с нашими английскими поклонниками, ждавшими нас в аэропорте Хитроу. С нами также летела съемочная группа.
Во время полета они снимали почти все, что мы делали, и нам было так весело вместе с другими группами на борту самолета, что нам почти казалось,что мы летим на нашем собственном самолете.
Когда мы приземлились в Лондоне, нам сказали, что на летном поле скопилось столько народу, что мы вряд ли выйдем из здания аэропорта. Взгляд из окна убедил нас в том, что это правда – нас ожидала бушующая толпа.
Были приняты меры предосторожности, и нас забрал оттуда специальный автобус. Толпы репортеров сопровождали нас повсюду, они осадили наш отель. Мы еще в Америке привыкли, что пресса уделяет нам внимание, но нигде, кроме Европы, интерес к нам не был столь велик.
Наш первый концерт был для Королевы Елизаветы II, и мы тщательно к нему подготовились. Другие группы, прилетевшие с нами, открывали программу, а потом выступали Jackson 5, и публика бешено аплодировала.
Следующий концерт был в Ливерпуле. The Beatles были тогда в зените славы, и мы не могли дождаться выступления в их родном городе. Когда Jackson 5 выбежали на сцену, я наблюдал за зрителями из-за кулис. Девочки пронзительно кричали и плакали, зал был битком набит. Я еще ни разу не видел так много людей под одной крышей.
Я уже тогда стал замечать, а позднее убеждался снова и снова: Jackson 5 находили отклик у людей всех рас и возрастов. Там, в зале, было конечно много молодых людей, но было также немало народу постарше. Я даже видел несколько пожилых леди, кричавших также, как молоденькие девушки.
Когда после шоу мальчики пошли в гримерку переодеваться, ко мне подошел какой-то мужчина. «Мистер Джексон, Вы побили рекорд», сказал он.
«Что за рекорд?»
«Ни на одном концерте The Beatles и близко не было столько зрителей, как на вашем. Вы побили их рекорд».
По всему Ливерпулю распрастранилась новость, что мы побили рекорд The Beatles у них на родине. К сожалению, в США об этом не сообщали. Мы так гордились, что вошли в историю в другой стране, но американская пресса на обратила на наш успех в Европе никакого внимания. Даже сегодня такое отношение – проблема для моих детей.
Из Англии мы поехали в Париж, а затем в Амстердам. Мне понравились его многочисленные каналы (Недавно я открыл в Германии такой же красивый и тоже пронизанный каналами город – Фридрихсштадт в земле Шлезвиг-Гольштейн, основанный голландцами.  Я последовал приглашению Мартины Баден и Зигфрида Германа  (Martina Baden,Siegfried Herrman – они вроде помогали Джо с издательством этой книги-комментарий Crista). Там так красиво, что я собираюсь съездить туда вместе с семьей). Из Амстердама мы поехали через Брюссель в Мюнхен и Франкфурт, где тоже выступали.
Немецкая кухня оказалась очень хорошей. Она напомнила мне об американской Soulfood, которую так любят мои сыновья. Мне понравилось Германия, дружелюбные люди, природа, искусство и дома.
Поездка в Европу стала настоящим событием. Мы познакомились со многими городами, и прежде всего мы узнали, насколько верные там поклонники. Куда б мы ни приехали, Jackson 5 там знали.
В общем наше европейское турне было успешным. В каждом городе девочки падали в обморок, и их нужно было уносить на носилках. Отчасти я мог это понять: у Майкла прекрасный голос, а его братья составляли безупречную гармонию на бэк-вокале. У Jackson 5 было отличное звучание. Они хорошо выглядели и их голоса хорошо подходили друг к другу. Мы не могли не иметь успеха.
Когда сегодня мы идем по улице где-нибудь в Европе, меня, также как мою жену и детей, везде узнают. Конечно, иногда быть окруженным толпой напрягает, ведь время от времени хочется и отдохнуть чуть-чуть. Кроме того, в толпе всегда есть опасность подцепить возбудителей гриппа или насморка.(Это кстати одна из причин, почему Майкл носит свою маску). Когда мы были в Европе, я постоянно заботился о том, чтобы ребята принимали свои витамины и не заболели. И ни разу никто не болел, только Майкл один раз немного охрип, но это прошло.
Во время наших следующих европейских гастролей мы выступали также в Испании, Мадриде и Швейцарии. В мае 1977 мы посетили Шотландию, чтобы петь на 25летнем юбилее правления Королевы Елизаветы II. The Jacksons (к которым тогда уже присоединился мой младший сын Рэнди) выступали в King`s Hall в Глазго. Тогда я впервые увидел зеленые холмы Шотландии. Это прекрасная страна, куда я б с удовольствием съездил еще раз.

Глава 15. Турне по Соединенным Штатам.

Тем временем в США стали подробнее сообщать о наших заграничных гастролях, и пришло время снова проехаться по Америке, чтобы наши фанаты не думали, что мы о них забыли.
Так что в июле 1973 года мы отправились в турне по Америке, которое оканчивалось в сентябре в Гонолулу. Потом мы раскручивали 2 новых альбома Jackson 5 , а Джеки выпустил свой первый сольник (под названием «Jackie Jackson» ). Когда наступил 1974 год, группа приняла участие в параде Rose Bowl Parade и выступила в шоу Сонни и Шер. Через пару дней было еще одно выступление на телевидении, на этот раз для CBS. Потом мы были на гастролях за границей, прервались, чтобы выступить с Чикаго и Лос-Анжелесе, и снова в Европу. Опять домой – выступления в нескольких телешоу.
В мае этого года телевизионное выступление Jackson 5 на канале АВС в программе «Free to be…you and me» получило премию «Emmy» как лучшее телешоу для детей. В июне вышел альбом Стиви Уандера, в котором участвовала группа (альбом не помню какой, а песня называется You havent done nothing). Потом начались другие концерты и шоу в Лас-Вегасе.
Вы можете себе представить, сколько сил для всего этого требовалось, тем более что мы не делали пауз. Наоборот, мы уже готовились к следующему американскому турне.За Питтсбургом(Pittsburgh) следовало Нью-Джеси(New Jersey), Стейт Фэйр Трентоне(State Fair in Trenton), потом Ричмонд (Richmond), Буффало (Buffalo) и наконец Нью-Йорк.
В Нью-Йорке мы выступали в Madison Square Garten. Фанаты всю ночь осаждали наш отель, неустанно кричали: «Мы любим вас, Jackson 5. Мы вас любим». Майкл бросал автографы из окна, поклонники посылали моим сыновьям воздушные поцелуи.
Когда пришли время ехать на концерт, мы едва смогли выбраться из отеля. Мои сыновья стояли на сцене перед 20ю тысячами кричащих фанатов. На следующий день New York Times написала, что Jackson 5 были великолепны. Их превозносили до небес.
По-настоящему турне началось только после Нью-Йорка, у нас было 65 концертов без единого перерыва. Это действительно было достижение.
После нашего концерта на Юге разразилась буря. Я вообще не хотел садиться в самолет, дети тоже побоялись это делать, когда увидели мою реакцию. Но потом нам сказали, что пилот стартует только тогда, когда пройдет непогода. Так что мы взошли на борт. Каждый из моих сыновей получил от авиакомпании маленький подарок – спелую дыню, которые они сложили под сиденья.
Немного погодя шторм ослаб, и машина стартовала. Но она качалась и тряслась как ненормальная. Некоторые пассажиры кричали от ужаса, и даже стюардессы выглядели испуганными. Я еще ни разу не летал в такую бурю и думал: «Господи, если я выйду отсюда живым и невредимым, я больше никогда не сяду в самолет, если будут хоть малейшие признаки дождя».
Неожиданно небо просветлело и турбулентность уменьшилась. Я удостоверился, что дыни хорошо уложены и не пострадали, и попросил стюардессу разрезать одну. Сидевший рядом со мной мужчина спросил, нельзя ли и ему кусочек. «Ну конечно», ответил я ему и дал указание стюардессе, отрезать каждому пассажиру, кто хочет, по ломтику. Когда мы наконец приземлились и были в безопасности, на небе не было ни облачка, и от наших 5ти дынь ничего не осталось.
Кстати о безопасности: во время американского турне появилась проблема, которая ни разу не возникала за границей. Мы стали получать угрозы.
К примеру, один раз мы получили сообщение, что в зале бомба, как раз когда мои дети были на сцене. Разумеется, я хотел как можно скорее забрать их оттуда и отвести в безопасное место. Поэтому кто-то спокойныи голосом объявил по громкой связи, что сейчас будет небольшой антракт(если б мы сказали, что под сценой лежит бомба, началась бы паника и люди передавили бы друг друга до смерти).
Мальчики спустились со сцены, а служба безопасности занялась поисками бомбы. Но они ничего не нашли. Наверно, кто-то глупо пошутил.
Такие или похожие инциденты случались так часто, что мы вскоре к этому привыкли, но я и дальше продолжал следить, чтобы мои сыновья не рисковали понапрасну.
Все концерты в Америке имели успех, и наши американские фанаты верны нам до сих пор. Мы зависим от поклонников – без них мы не продали б ни одной пластинки. Но с другой стороны, если бы мои дети не были такими хорошими артистами, у них не было бы стольких верных фанатов.
Музыка – это универсальный язык, связывающий всех людей, она помогает установить любовь и мир.

Глава 17. Переезд в Калифорнию.

Наш переезд в Калифорнию затянулся. Как и большинство артистов, которые были новичками в этом бизнесе, мы сначала жили в дешевых мотелях. Прошло много лет, прежде чем мы смогли позволить себе гостиницу вроде Ritz. Раньше артистам Motown самим приходилось все оплачивать. Сначала Берри засунул нас в «Tropicana», затем мы переехали в «Hollywood motel», который тоже не представлял из себя ничего особенного.
Но у меня была Мечта, поэтому мы с ребятами сконцентрировались на работе. Кэтрин поначалу пришлось остаться в Гэри, она должна была заботиться об остальных детях. Впервые за все время нашего супружества мы жили раздельно, и это было очень тяжело для меня. Нам всем было нелегко оставить нашу семью, мне более всего нехватало ночных разговоров с моей женой, но я решил добиться успеха вместе с моими сыновьями, поэтому смирился с неизбежным.
Первая звукозаписывающая студия в Лос-Анжелесе, где мы работали, называлась Crystal Sound Studio. Как правило, во время этих бесконечных сеансов звукозаписи присутствовало всего 8 человек: продюсер Бобби Тейлор, наш техник Энди, он со своей рыжей шевелюрой и румянцем во всю щеку выглядел этаким простачком, мои 5ро сыновей и я. Не покладая рук, мы работали над первым альбомом группы.
Когда многие годы спустя на канале АВС шел сериал о нашей семье, там была показана очень странная сцена с Берри: он обьяснял Майклу, как он должен петь «I’ll be there», песню с этого альбома (вообще-то не с этого, т.е. первого, а с «Third album». Джо немного перепутал.что ж старость не радость, тем более в начале 70х все происходило так быстро и событий было довольно много, что легко запутаться) ). На самом деле этого никогда не было. Берри поручил это Холу Девису(Hal Davis), который был с нами в студии и стал продюсером этой песни. Майкл точно знал, как он должен петь, и он помнил свой текст. Кроме того, там ведь был я, и я сам всем этим занимался. Берри с самого начала понял, что от меня не ускользнет ни одна мелочь, и никогда не появлялся во время записей.
Эти первые посиделки в студии являются для меня самыми дорогими воспоминаниями. Моя мечта осуществилась, и мы получали огромное удовольствие, работая на Crystal Sound. Это и на альбоме слышно. Майкл постоянно носился туда-сюда или играл где-нибудь в уголке, и когда приходила его очередь, нам приходилось его искать, а он, хихикая, прятался в своем любимом укрытии под микшерным пультом. Он был счастливым ребенком. Он был еще так мал, что не доставал до микрофона, даже если микрофон устанавливали на самую низкую позицию. Чтобы это уладить, я принес откуда-то ящик, поставил его перед микрофоном, и Майкл пел свои партии стоя на нем. Никогда еще в этой студии не пел такой маленький мальчик. Чтобы мальчики не забросили школу, мы наняли для них преподавателя. Он сопровождал нас и на гастролях.
30 лет спустя я снова посетил Энди в Crystal Sound. Все стены были увешаны фотографиями Джексонов. Никому не разрешалось вешать что-либо другое – вся площадь была зарезервировано исключительно для Джексонов.
Энди был очень рад меня видеть. «Джо, ну где же ты пропадал все это время?», закричал он и у него потекли слезы.
Он расспрашивал меня о моих мальчиках и сказал мне, что ему их не хватает, и как он хотел бы еще разок повидаться с ними и поговорить. А я и не понял, какое хорошее впечатление мы у него оставили. В Калифорнии все происходило так быстро, поэтому трудно было поддерживать отношения со всеми, с кем ты знакомился. Мне понадобилось 30 лет, чтобы понять, каким верным другом был Энди.
Некоторое время спустя я наконец смог перевезти всех остальных членов семьи. Это означает, всех кроме Ребби. Она тем временем вышла замуж, и сразу же переехала с мужем в Кентукки. Я считал, что она в свои 18 лет была еще слишком молода для замужества, и я был против, но на свадьбе я конечно присутствовал, в конце концов я ее отец.
Как бы там ни было, Кэтрин и остальные дети выехали в Калифорнию, и мы с мальчиками не могли дождаться, когда же она наконец прибудет. Я вместе с нашим шофером поехал в аэропорт, чтобы встретить Кэтрин, Джанет, Ренди и Ла Тойю, и отвезти их в дом на голливудских холмах, который снимал для нас Берри. Вы можете себе представить, как была обескуражена Кэтрин, когда ей открыла дверь ужасно худая молодая женщина в коротком пестром платье на тонких бретельках. Я должен был ее предупредить, что она встретиться с Дайаной Росс. Позднее моя жена сказала мне, что она почувствовала себя полной дурой, когда вдруг оказалась лицом к лицу с Дайаной, которая со своими длинными накладными ресницами и перламутровой помадой выглядела как девушка из стриптиз-бара. Кэтрин была не очень-то шикарно одета, в конце концов она проделала долгий путь с маленькими детьми, и вот она стоит перед нашим новым домом напротив самой крупной звезды Motown . Она все же не показала своего смущения и позволила Дайане провести ее с экскурсией по дому.
Вскоре после прибытия в Калифорнию Кэтрин нашла в городе магазин, где можно было недорого купить ткани, и снова принялась шить костюмы для группы. Меня до глубины души возмутило, когда годы спустя я увидел в сериале сцену, как Сюзанн Де Пасс выбирает в магазине одежду для моих сыновей. Этого не было, хотя Motown возможно и хотелось бы, представить все именно так. Мать моих детей заботилась о том, чтобы они всегда были прилично одеты, а этот момент попросту обошли.
Вообще роль Сюзанн в карьере моих сыновей была в этом сериале сильно преувеличена, но ведь она чисто случайно была сопродюсером. Там есть сцены, где Сюзанн репетирует с нашими сыновьями каждый шаг. А ведь я и Кэтрин посвятили этому многие часы еще в Гэри. Кроме того, как я уже говорил, я обратил внимание Майкла на знаменитых танцоров степа, и Майкл превосходно владел всеми этими движениями задолго до того, как мы познакомились со Сюзанн.
Это могла бы быть очень миленькая романтичная история о том, как молодая женщина учила мальчиков танцевать, но любой, кто видел хоть одно выступление моих сыновей до того как они пришли в Motown, знает, что они уже все умели.
Но вернемся к нашей истории. После того как мы записали наш первый альбом, мы жили в доме на холмах, на Quenns Road в Голливуде. Один из жарких дней в 1968 году я никогда не забуду. Был уже ноябрь, но лето, необычайно жаркое и сухое, все еще продолжалось. Я был в доме, а Майкл играл возле бассейна. Вдруг он закричал и как молния бросился в дом. С широко раскрытыми от страха глазами, задыхаясь от бега, он стремительно кинулся ко мне. «Что случилось?», спрашиваю я его.
«Там возле бассейна огромная гремучка!», затараторил Майкл.
Соседи уже не раз предупреждали нас, что гремучие змеи спускаются с холмов в заселенные районы, потому что у них наверху мало воды, но я не предполагал, что они могут подойти так близко к дому. Я сказал нашему шоферу, чтоб он взял ружье и пристрелил змею. «Не могу же я стрелять в гремучую змею», заныл Джек. «Мало ли, вдруг она успеет меня укусить».
Мне пришлось самому взять оружие и пуститься на поиски змеи. Она как раз заползла между кустов, когда я спустился с веранды. Я переворошил все эти заросли, пока не нашел ее, и выпустил в нее весь заряд.
После этого случая я больше не хотел оставаться в этой местности и нанял маклера, чтобы он подыскал нам что-нибудь другое. Мы нашли очень симпатичное поместье рядом с Лос-Анжелесом в Энсино(Encino), которое мне понравилось. Оно находилось в стороне от дороги и подъезд к нему был очень долгим, это было удобно, потому что так фанатам трудно было добраться сразу до входной двери.
Долина Сан-Фернандо(San Fernando Valley) была спокойной и немного деревенской, и Энсино был достаточно далеко от полного опасностей и проблем мегаполиса Лос-Анжелеса. Здесь наши дети имели возможность посещать хорошие школы, а мы могли вести спокойную уединенную жизнь.
Так что я купил это поместье и мы переезхали в Энсино. Пока его перестраивали соответственно нашим потребностям, мы жили в другом доме неподалеку. В мае 1971 года мы въехали в наш новый дом.
Незадолго до этого наша соседка, с которой у нас были хорошие отношения, рассказала нам, что другие соседи собирают подписи под петицией, которая принудит нас снова съехать. Они боялись, что пришел конец их спокойной жизни, что наши фанаты потревожат их покой. Нам это показалось не слишком честным, потому что в долине уже жили некоторые кинозвезды, но ни их поклонников никто не жаловался. Но эти знаменитости были конечно белыми.
Наша соседка отказалась подписать эту петицию, и через некоторое время к нам все привыкли. Никто больше не хотел нас выгонять, и мы смогли остаться.
Я решил построить за домом студию звукозаписи. Рэнди, наш младший, проводил тогда почти все свое свободное время в саду и часто уединялся в этой студии. Однажды мы узнали, что он самостоятельно записал 3 отличные песни. Он написал текст, спел и сыграл на всех инструментах. Звучало действительно хорошо, и мы решили, что Рэнди честно заработал место в Jackson 5.
Так Рэнди был принят в группу 6ым. Название Jackson 5 мы пока оставили, потому что мы уже были известны под этим именем. Позднее мы стали называться просто The Jacksons.
Первое выступление Рэнди на одном из наших концертов прошло с большим успехом. Публика с восторгом отреагировала на его небольшой танцевальный номер, потом он вернулся обратно к своим барабанам. У него была естественная и уверенная манера держаться на сцене и он прекрасно вписался в группу. Я чуть не расплакался от радости, наблюдая за ним.
Я хотел бы сказать несколько слов о Марлоне. Я очень рано заметил, как упорно он тренировался. Майкл тоже много и упорно репетировал, но он был талантлив скорее от природы. Марлон же наблюдал за другими и все время пытался стать лучше их. Он довел свое мастерство танца до совершенства и стал лучше чем все остальные мои сыновья, если не считать Майкла. Он играл важную роль в группе, к тому же он был независим и у него были собственные идеи. Как и Тито, он интересуется деловой стороной шоу-бизнеса и всегда готов выслушать мнение других.
Чем старше становились мои мальчики, тем меньше мне приходилось принуждать их репатировать и осваивать что-то новое. Они так часто выступали, что стали опытными исполнителями.
Пришло время, когда я мог подумать в будущем моих дочерей. Если мальчики имели такой успех, то я вполне мог сделать из Ребби, Ла Тойи и Джанет девичью группу.
Я решительно взялся за дело. Мы подобрали для них в студии несколько песен, и я начал их учить, как надо двигаться на сцене. У них неплохо получалось, но это было не то, что я себе представлял. С девочками мне было сложнее работать, чем с мальчиками.  Ребби ведь была замужем, и вскоре у нее было полно хлопот с 3мя маленькими детьми, Ла Тойя и Джанет постоянно болтались где-то со своими друзьями. Поэтому мне очень редко удавалось собрать на репетицию всех троих.
Я упрекал их, говорил, что их группа может стать такой же знаменитой как и братья, а они только носики морщили. Пришлось мне устраивать их карьеру другим образом.
Я тогда получал очень много предложений для Jackson 5 из Лас-Вегаса. И у меня возникла идея – взять туда всех детей.
Я ангажировал для концертов в Лас-Вегасе самых знаменитых продюсеров, и в течении 3х месяцев готовил детей к этим концертам. Motown конечно сразу узнал о наших планах и сообщил мне, что считает наши шоу ошибкой. Дети якобы не могут иметь успех в Лас-Вегасе. Motown также прекратил оказывать нам рекламную поддерджку.
Их реакция только сильнее убедила меня в том, что я должен создать для этих концертов что-то особенное. Я хотел им всем доказать, что не только сыновья, но и все мои дети вместе могут показать хорошее шоу.
Поэтому мы должны были исполнять не только новейшие хиты Jackson 5, но и степ, и баллады, классические мелодии и народные песни. Я совместно с продюсером разработал для Джанет несколько номеров с песнями Мэй Вест(Mae West), она и Рэнди учились петь дуетом, среди других песни Сонни и Шер „The beat goes on“ и „I got you babe“. Менеджмент Motown прислал мне письмо, где раскритиковал мои планы, но я не позволил им себя остановить.
Первое шоу состоялось 9 апреля. Гордость переполняла мое сердце, когда они в своих новых костюмах входили в MGM Grand Hotel. А когда они вышли на сцену, зал был забит до отказа.
Джанет было всего 7, и она была такой хорошенькой, когда крутила своим перьевым боа. Она и Рэнди прекрасно исполняли свои дуэты. Остальные пели и танцевали – у нас были номера на любой вкус. Билеты были распроданы на недели вперед, и каждый вечер заканчивался овацией, зрители аплодировали стоя. Мы побили все рекорды и вошли в историю.
Motown, конечно, узнал о нашем невероятном успехе, и с этого момента поддерживал нас чем только мог.
Эти шоу так хорошо принимились, что мы повторяли их в августе 1974, и после небольшой паузы снова вернулись в MGM в ноябре. В перерывах между этими выступлениями регулярно продолжались и концерты Jackson 5. Наши семейные шоу были такими же успешными, как турне Jackson 5, потому что мы предлагали программу для всех возрастов, и к тому же еще продемонстрировали, чего может добиться семья, если она держиться вместе.

Отредактировано mjjsony (19-10-2010 21:09:27)

Глава 19. Приключения в Бразилии.

После Панамы мы получили много приглашений из Южной Америки, прежде всего из Венесуэлы и Бразилии. Я всегда мечтал побывать в Бразилии, и мы отправились в Рио!
Промоутер приехал из Рио в Америку, чтобы сопровождать нас в Бразилию. Рио-де-Жанейро! Мне нравиться уже само имя этого многоликого мегаполиса. Когда мы заходили на посадку, я увидел из окна самолета один из самых красивых городов мира. По дороге в гостиницу меня ждало еще одно потрясение: я обнаружил, что все вокруг ходят в купальных костюмах. Похоже, эти люди действительно наслаждались жизнью.
Мы должны были выступать в Рио, Сан-Пауло и Бразилии. Моих мальчиков везде принимали с распростертыми объятиями. После концерта в Рио, который, как обычно, прошел прекрасно, мы поехали в Сан-Пауло. Это действительно огромный город, с небоскребами как в Нью-Йорке.
Публика в Сан-Пауло была чудесная. Люди отлично выглядят и кажутся очень здоровыми из-за своего золотистого загара, прежде всего молодые девушки все как одна настоящие красавицы. Я на всякий случай не спускал глаз с моих сыновей, чтоб они не наделали глупостей.
В Бразилию, на наш следующий концерт, можно было попасть только на самолете. Мы уже заняли свои места, когда я выглянул в окно и заметил, что наше оборудование все еще стоит на летном поле. Я забеспокоился, подозвал стюардессу , объяснил ей, что у нас концерт сразу после прибытия в Бразилию, и спросил, почему наши вещи еще не погружены в самолет. Она ответила, что они не могут забрать все сразу, то, что осталось снаружи, заберет другая машина, которая приземлиться через час после нас. Меня это немного успокоило, хотя мне не очень хотелось улетать без нашего снаряжения. Но самолет уже стартовал, и ничего нельзя было изменить.
Когда мы вошли в концертный зал в Бразилии, наше оборудование еще не появилось. Я попросил одного из вооруженных охранников узнать, когда наконец прибудет наш груз. Он выполнил это поручение и сообщил мне, что груз все еще в Сан-Пауло и непохоже, что он сегодня прибудет.
Т.к. зал тем временем наполнялся народом, он предложил вывести нас через заднюю дверь, ведь если люди заметят, что мы не можем выступать, начнется хаос. Но в этот момент кто-то объявил через громкоговорители, что шоу не состоится. Лучше бы не говорил.
Через несколько секунд началось столпотворение. Зрители неистовствовали. Мы выскочили наружу, и когда нас увидел водитель экскурсионного автобуса, он сразу же завел мотор. Едва мы запрыгнули в автобус, как из зала повалила беснующаяся толпа. Люди толпились вокруг автобуса, толкали его и бросались чем попало.
«Быстро на пол и закрыть головы руками!», крикнул я мальчикам. Полетели осколки разбитого стекла, и через несколько минут все окна были выбиты. Водителю каким-то чудом удалось проехать через разъяренную толпу и при этом никого не задавить, и в конце концов мы выбрались на свободную дорогу. Но разгневанные зрители еще преследовали нас некоторое время. Слава Б-гу, мы выбрались живыми.
На следующий день во всех газетах было написано, что Джексоны едва не вызвали в Бразилии восстание.
Наконец наше оборудование прилетело из Сан-Пауло, но в то, что концерт на самом деле состоится, все поверили только тогда, когда мы вышли на сцену. Нисмотря ни на что, это была фантастическая публика. Они громка кричали и хлопали, а службе безопасности все время приходилось следить, чтобы зрители не лезли на сцену. И конечно, девочки пачками падали в обморок.
То, что они забросали камнями наш автобус, было полностью забыто. Я очень гордился мальчиками, они показали отличное шоу, несмотря на то, через что им пришлось пройти. После концерта бразильцы обходились с нами в высшей степени вежливо и внимательно. Это еще раз показывает, как велика сила музыки. Если наша музыка достигла их сердец, они станут нашими друзьями на всю жизнь.
Мы провели здесь 2 дня, потом нам снова пришлось прощаться. Огромная толпа сопровождала нас по дороге из отеля в аэропорт. Несмотря на некоторые неприятные обстоятельства, у нас осталось больше хороших впечатлений о Бразилии, в итоге все было точно так же, как в других странах, куда Джексоны приезжали с гастролями: с каждым концертом число наших поклонников увеличивалось.
Люди во всем мире похожи, нужно только суметь им понравиться. И мы это сделали. Иногда мы приезжали как посланники Соединенных Штатов, и это было прекрасное чувство – иметь друзей по всему миру.

Глава 21. Расставание с Motown.

Примерно в то самое время, когда я начал заниматься карьерой Джанет, у Jackson 5 истекал контракт с Motown. Я должен был решить, будем ли мы его продлять или подпишем договор с другим лейблом. Jackson 5 к тому времени уже стали очень знаменитыми, поэтому я требовал больше привилегий. Кроме всего прочего, мальчики должны были получить возможность записывать на каждом следующем альбоме хотя бы по 2-3 их собственных песни, и самим продюсировать свои пластинки. Мы записали сотни песен, которые были сочинены другими, и мне казалось, когда я требую , чтобы мальчикам разрешили самим создавать песни – я не требую слишком много. Многие годы мы терпеливо ждали этой возможности, и никто не смел мне рассказывать, что группа этого не заслужила.
Т. к. дома в нашем распоряжении была профессиональная студия звукозаписи, мои сыновья, конечно, уже записывали свои песни (а я с самого начала показал им все тонкости этого процесса). Но Motown потребовал, чтобы мои мальчики продлили контраки с фирмой как артисты и как exklusive songwriter. Если бы я выполнил эти требования, Motown приобрел бы права на тексты моих сыновей, а я этого не хотел. Только не после того, как мои дети продали миллионы пластинок, имея с этого очень небольшой процент. Motown прикарманивал большую часть доходов со всех наших альбомов, и сейчас дети наконец-то должны были сами пожать плоды своего труда.
Motown все-таки не пошел на это, только предложил мне 70 или 80 тысяч долларов за права на песни, после долгих переговоров я отклонил продление контракта и пустился на поиски лейбла побольше, где мои сыновья могли бы сочинять, записывать и продюсировать собственный материал.
Около 10 лет спустя мне рассказывали, что никто не проинформировал Берри Горди о моих переговорах с Motown. Человек, отклонивший мои якобы чрезмерные требования, в конце концов был уволен.
Берри был сильно разочарован, потеряв Jackson 5, но на Epic Records у мальчиков была возможность, долгие годы ползоваться своими авторскими правами. Я не хотел, чтобы они закончили, как многие другие люди в музыкальной индустрии, продавшие миллионы записей и в итоге не имевшие даже крыши над головой.
После жестких переговоров с президентом Epic и людьми с A&R появился контракт, которым я не только остался доволен, но и мог по настоящему гордиться. Epic предлагал существенно больше денег и прав, чем Motown когда-либо собирался дать группе. Я дал его подписать Джеки, Тито, Майклу, Марлону и Рэнди, а потом послал контракт Джермейну, который как раз был на рыбалке с певцом Барри Уайтом(Barry White). Я вообще-то предполагал, что сначала Джермейн поговорит о контракте со мной, я ведь не просто менеджер группы, но и его отец. Но мой сын сразу же пошел с новым контрактом к Берри, и тот уговорил его продолжать работать на Motown вместо того чтобы подписаться на Epic. Я был уничтожен.Тех Jackson 5, в том виде как я их создал, больше не существовало.
К счастью, Рэнди уже принадлежал к группе, так что в ней все еще было 5 членов. Я на всякий случай обьяснил людям на Epic, что Джермейн должен сохранить возможность в любое время присоединиться к нам, если захочет. Они на это согласились.
По-видимому, президент Motown что-то пообещал Джермейну – они собирались многое для него сделать.
Я понимал, почему Джермейн принял это решение. Все-таки он был женат на Хейзел(Hazel), прекрасной дочери Берри Горди. И он любил Хейзел и их детей. Ему было непросто разрешить этот конфликт, но он решил его в пользу Motown, а его братья перешли на Epic, который тогда принадлежал CBS. После этого сразу же образовалась пропасть (в профессиональном плане)между Джексонами как группой и карьерой Джермейна как сольного артиста на другом лейбле.
Если бы раньше меня спросили, расстануться ли когда-нибудь Майкл и Джермейн, я бы ответил решительным Нет – эти двое были невероятно близки. Они много лет пели вместе, мне и во сне не могло присниться, что что-то может их разлучить.
Майкл не мог скрыть, как он огорчен решением Джермейна. На концертах они многие песни пели дуетом, теперь Майклу пришлось как можно быстрее учиться исполнять из одному. Я молча страдал вместе с ним. Для меня было пыткой видеть братьев на сцене без Джермейна. Его партии взял на себя Марлон, и он очень старался заполнить образовавшуюся пустоту.
В этой ситуации были и положительные моменты. Меня впечатлило, как Марлон вырос за это время как исполнитель. Я никогд не говорил ему, что я им годжусь, потому что я редко выражаю свои чувства. Рэнди тоже был великолепным музыкантом, и Джексоны остались такой же сильной группой, как и всегда. Как бы то ни было, поклонники остались нам верны.
Я радовался, наблюдая развитие Марлона и Рэнди, но радость моя пошла на спад, когда я узнал, что мы проиграли процесс. Суд признал за Motown права на название «Jackson 5». Мы все были расстроены тем, что не можем больше использовать это название. Motown приобрел эти права уже давно. Я тогда доверился своему адвокату, но он оказался плохим советчиком.
Мне вспоминается похожая история, она произошла недавно. Помните, как все потешались над Принсем, потому что не понимали, почему он вдруг назвал себя «Артист, ранее известный как Принс». Я-то знаю, что имя меняется, а суть остается.
Одна из женщин, выступавших вместе с Принсем, рассказывала, что он, вероятно, улаживал такой же конфликт со своим лейблом, как мы в свое время с Motown. Он мог поменять свою звукозаписывающую фирму в любое время, но не мог забрать с собой свое имя, потому что права на него принадлежали фирме. Я прекрасно понимаю, почему он писал на щеке слово «раб», это просто был его способ протестовать. Вообще-то Принс уладил этот спор относительно быстро. Нам пришлось ждать намного дольше, прежде чем мы снова могли называться нашим именем. Только сейчас, через 20 с лишним лет, мы снова имеем право называться «Jackson 5», хотя мы звались так и до Motown.
Конечно, мы записали много пластинок на Epic под именем The Jacksons, но пришлось заново проделывать всю работу с общественностью, чтобы раскрутить новое имя. Нескольких фанатов мы наверняка при этом потеряли. Но мы не пали духом.
Джермейн тем временем делал сольную карьеру и у него было несколько хороших хитов. Он в итоге расстался с Motown и подписал контракт с Arista, хотя я его просил вернуться к нам. Меня немного успокоило то, что президент Arista, Клайв Девис(Clive Davis), сказал нам, что он не имел бы ничего против, если Джермейн запишет несколько песен на Epic вместе с группой.
Все эти годы на Motown я принимал решения за моих сыновей, потому что они были еще несовершеннолетними. По калифорнийскому закону большинство деловых решений можно принимать самостоятельно только с 21 года. Но когда закон был изменен и совершеннолетие стало начинаться уже с 18ти, некоторые люди разволновали моих детей. Поэтому самые большие проблемы у меня начались не тогда, когда мы были с Motown, а позднее, когда многочисленные адвокаты, менеджеры и другие советчики приобрели влияние на моих детей и говорили им противоречащие друг другу вещи.
К сожалению, многие люди пытались разлучить меня с сыновьями, чтобы обогатиться самим.
На Epic все шло хорошо. После приблизительно 20ти альбомов, которые мы записали как Jackson 5, мои сыновья наконец-то имели право сами быть продюсерами и писать собственные песни. Начало этому положили 2 песни с альбома «Goin` places», вышедшего в 1977 году.
Одна из них, «Do what you wanna», написана Майклом. В начале вступают духовые инструменты и создают настроение этой веселой быстрой песни, в ней речь о том, что надо быть сильным, и прежде всего надо быть самим собой. Это та философия, которую я передал своим детям.
Еще одна их собственная песня – «Shake your body (down to the ground)» с альбома «Destiny». Она тоже стала хитом.
Как всегда, я занимался менеджментом группы и сопровождал их на гастролях. В 1979 мы поехали в турне, чтобы рекламировать «Destiny». Мы выступали в Мадриде, Амстердаме и Женеве, затем последовало 13дневное турне по городам Англии и Шотландии. В перерыве мы записали телевизионную программу в Швейцарии. Потом мы были в Париже, а закончилось турне в столице Кении Найроби.
В начале мая 1979 года мы выступали во многих городах Америки, что сразу же окупилось: уже к 8 мая Epic продал миллион экземпляров «Destiny».Несмотря на то, что альбом получил платину, мы продолжали выступать в сумашедшем темпе и давали один концерт за другим.
В октябре мы снова были на гастролях по 80 городам, при этом мы давали концерты в Англии и Швеции. А в конце года The Jacksons была вручена награда NAACP(National association fort he advancement of coloured people), которую они уже однажды получали 10 лет назад: лучшая вокальная группа года. И сингл, написанный моими мальчиками, «Shake your body», продался в количестве 2 миллионов экземпляров. Я живу ради таких моментов, когда моя стратегия и вера в моих детей оправдывает себя и все исполняется так, как я надеялся.
Пока The Jacksons были на гастролях, Epic выпустил альбом Майкла «Off the wall», и наши концерты продвигали продажи и этого альбома тоже. В декабре было продано 5 миллионов пластинок, еще 2 миллиона за границей.
В начале 1980 года с Рэнди произошел несчастный случай. После долгой жары зарядил дождь, и смесь воды и масла сделала улицы Лос-Анжелеса скользкими как лед. Мерседес Рэнди занесло и он врезался в фонарный столб. Рэнди зажало в разбитой машине и его освобождали специальным аппаратом. У него были многочисленные переломы и внутренние кровотечения.
Среди ночи нас с Кэтрин разбудил телефонный звонок. Я сразу же уведомил остальных детей, и через 10 минут все собрались в нашем доме в Лос-Анжелесе. Кэтрин, Ла Тойа, Майкл и я сразу же отправились в больницу.
Вскоре после того, как мы туда прибыли, нам сообщили, что медсестра по ошибке вколола Рэнди не то лекарство. Его сердце остановилось, но врачам удалось вернуть его к жизни. Мне стало дурно от одной только мысли, что мой младший сын чуть не умер. Нам разрешили войти к нему ненадолго, и то, что мы увидели, повергло нас в ужас. Все пальцы были сломаны и обе ноги от бедер и ниже были полностью раздроблены. Врачи объяснили нам, что нервы повреждены и ноги придется ампутитовать. Рэнди никогда не сможет ходить. Мы с Кэтрин, плача, упали без сил. Моей жене была невыносима мысль, что наш сын всю свою оставшуюся жизнь будет прикован к инвалидному креслу. Она начала молится.
Но Рэнди не поверил словам врачей. Он защищался от своего диагноза и не дал согласия на ампутацию. И он добился своего. Через 6 месяцев в инвалидном кресле он уже настолько оправился, что снова мог ходить! Можете себе представить,как мы радовались!
Вскоре он настоял на том, чтобы выйти на сцену вместе с братьями. Это была его личная победа, и я гордился тем, с каким упорством он добивался своего выздоровления. В честь этой успешной борьбы The Jacksons назвали свой новый альбом „Triumph“. Для этого альбома мои сыновья впервые написали и спродюсировали все песни.
Известность этому альбому принесла песня «Heartbreak hotel», как в музыкальном, так и в текстовом смысли восхитительная песня. На „Triumph“ есть также одна из моих любимых песен, « Can you feel it», которая тоже стала платиновой.
С выпуском этого альбома, который и для меня стал триумфом, исполнилась моя самая большая мечта. Наконец-то мои сыновья могли писать собственные хиты. Их будущее было обеспечено.
Летом 1981 The Jacksons снова поехали в турне по Соединенным Штатам. Мы посетили 39 городов, началось турне в Мемфисе, Теннесси и закончилось в Лос-Анжелесе. Epic поддержал турне тем, что выпустил живой альбом. В июле 1984 на рынке появилась пластинка «Victory» и стала дважды платиновой, еще один рекорд в музыкальной истории.
Мои сыновья заработали много денег после заключения контракта с Epic. Джеки, Тито и Марлон использовали часть прибыли от второго альбома, чтобы построить собственные звукозаписывающие студии. К тому времени Джексоны продали более 100 миллионов альбомов по всему миру.

Глава 23. Новый дом для моей жены.

Т.к. я переписал ему половину дома, Майкл согласился помочь его перестроить. Мы собрались все вместе, каждый внес свои идеи, и в результате получилось прекрасное поместье в тюдорском стиле. Кое-кто даже считает, что это самый красивый дом в округе. Мы живем там до сих пор.
Внутри дома вниз спускается винтовая деревянная лестница, а высокие окна на входе частично сделаны из цветного стекла. Рядом с гостиной, расположенной в глубине дома, находиться бар, все стулья в баре ручной работы. У нас есть собственное кино, столовая, где мы можем дать большой обед, спортивный зал, кабинет, гараж для многих машин и полностью оснащенная студия звукозаписи. Еще есть специальная комната, где мы храним разные призы и награды, врученные нашей семье за все это время. Несмотря на изысканную обстановку, больше всего мы любим находиться на кухне, это расположенное в центре помещение, где собирается вся семья.
Сад вокруг нашего дома устроен как маленький парк. Когда вы поднимаетесь по длинной дороге, ведущей к нам ,то видите круглый фонтан с лошадиными головами на мощеной дорожке к дому.
В саду много фонтанов и водопадов. Один из них отделан пестрой мозаикой, на которой изображены 2 попугая, он льется в бассейн. Около бассейна стоят 2 деревянных павильона.
Подальше в саду есть еще один павильон и ручей, который впадает в пруд ,через него перекинут мост. В пруду плавает пара лебедей, и он подпитывается от природного водопада.
Ночью звукозаписывающая студия, павильоны и большинство дорожек освещены крохотными лампочками. Кусты подстрижены, частично как геометрические фигуры, но некоторые похожи на животных, на жирафа например или большого игрушечного слона.
Перед студией стоит стеклянный шкаф, специально заказанный Майклом. Внутри находятся куклы, если нажать кнопку, они танцуют. Куклы танцуют под музыку, как в большой стеклянной музыкальной шкатулке.
Вскоре после того как дом был перестроен, Майкл сам оформил 2 комнаты над гаражом. Стены сплош завешаны особыми семейными фотографиями. Например, в южном крыле комнаты побольше висит фото моего отца Саймуэля в сюртуке с галстуком и шляпе с широкими полями. Рядом с Саймуэлем висит фото моей матери, она на нем молодая и красивая. На ней белая блузка, и ее волосы распрямлены по моде 20х годов. Ее большие карие глаза сияют. На следующей фотографии – я рядом с Ребби, она выглядит как настоящая молодая леди. Я позирую с моей гитарой, а Ребби очень стройнит ее зелено-белое платье. Наше с Кэтрин брачное свидетельство, увеличенное, тоже висит на стене.
Большая комната полна снимками моих сыновей. На одной из самых ранних рекламных фотографий – 5 мальчиков в темных брюках со «стрелками» и рубашках с вышитым на них сверху справа логотипом «J5». Под другим ранним фото моих сыновей написано: «The Jackson 5. Менеджер: Джозеф Джексон». На следующем снимке мальчики немного постарше, на них темные костюмы, белые рубашки и ботинки. Фото с обложки журнала «Life» с подписью «Rock stars at home with their parents»тоже здесь.
Рядом с многочисленными фото группы висят и отдельные снимки мальчиков. Карикатура на Марлона и несколько мультипликационных рисунков Джеки. Маленький Майкл смотрит, как Дайана Росс делает маникюр. 11летний Майкл на обложке «Rolling stone». Майкл на крыше автомобиля, окруженный людской толпой. Маленький Майкл, прислонившийся к фонарному столбу во время пения.
И еще фото Jackson 5: все одеты в желтое, под деревом; вместе со мной, мне как раз вручают ключ от города. Все мои мальчики на сцене, в ряд один за другим: Рэнди в ярко-розовом, Майкл в темно-розовом, Марлон в желтом, Тито в зеленом, Джермейн и Джеки в бирюзовом.
Рядом с главной комнатой находиться комната меньшего размера, там висят фотографии Джексонов с другими знаменитостями: Кэтрин с Лайнелом Риччи, Квинси Джонсом, Полом МакКартни, Ла Тойей, Майклом и Джанет. Джанет и Стиви Уандер. Майкл и Ла Тойя с Малколмом Форбсом (Malcolm Forbes) и Елизабет Тейлор.
И бесчисленные снимки Майкла с его друзьями: Фредом Астером, Кэтрин Хепберн, Ричардом Прайором (Richard Pryor), Джули Эндрюс, Джеки Глизон (Jackie Gleason), Кэндис Берген(Candice Bergen), Юлом Бриннером, Джейн Фондой, Элтоном Джоном, Дайон Уорвик (Dionne Warwick), Бобом Хоупом, Михаилом Барышниковым, Bee Gees, Брюсом Спрингстином и Тэйтум О`Нил. Майкл сопровождает Софи Лорен, на кухне с Жаклин Кеннеди-Онассис, смеется вместе с Дастином Хофманом, обнимает Лайзу Миннелли, моет посуду с Полом МакКартни – тот вытирает, под руку с Вупи Голдберг или Мерил Стрип, в студии с Брендой Рассел (Brenda Russel), машет фанатам рукой, стоя между Рональдом и Нэнси Рейган, в сопровождении Брук Шилдз.
Большинство людей, входящих в эту комнату, проводят в ней некоторое время, рассматривая фотографии. И кажется, всем нравиться.
Наш дом особенный, и я благодарен Майклу за то, что он для нас так красиво все оформил.
Само собой, мы дорожим своей личной жизнью, и поэтому нам бывает трудно, когда фанаты приходят к нашему дому в долине. Вся наша семья постоянно находиться в центре внимания, поэтому нам нужно место, где мы могли бы остаться одни.
Не думайте пожалуйста, что мы не ценим наших поклонников. Ни к коем случае. Мы всегда старались уделять им как можно больше времени. И мои сыновья тоже всегда терпеливо отвечали на все вопросы и подписывали автографы.
Даже сегодня по всему миру ко мне обращаются фанаты и спрашивают меня, что делают мои сыновья, и не могли бы они пригласить моих детей к себе домой. Наши самые верные поклонники сопровождали карьеру моих сыновей с самого начала. Конечно, мы всех их любим.

Глава 25. The Victory Tour.

В начале 80х я подумывал о том, чтобы снова послать моих мальчиков на гастроли. Я мечтал еще раз слетать с ними в Африку. Так что я начал расспрашивать, кто мог бы организовать такое турне. Через некоторое время мне сказали, что я обязательно должен познакомиться со знаменитым боксерским промоутером Доном Кингом. Вскоре я получил приглашение на вечеринку для прессы, которую устраивал Дон по случаю какого-то боя.
Я никогда не забуду встречи с Доном в этот вечер. Он был одет в черный смокинг и белую рубашку с рюшами. Пока я подходил к залу, я уже издали услышал его голос. Он сидел за своим столом, между пальцев, на которых сверкали бриллианты, он держал толстую сигару. На меня он произвел сильное впечатление.
После этого я еще интенсивнее обдумывал турне по Африке, но чтобы воплотить что-либо подобное, надо было иметь возможность это финансировать. Поэтому в течение нескольких заседаний я разработал идею - привести выступать на телевидение всю семью Джексонов, чтобы продвигать не только Майкла, чья карьера тогда бурно развивалась, но и всех моих детей, которые ни в чем не уступают ему в таланте. Также прежде всего должны были развиваться проэкты других моих сыновей, при которых содействие Майкла не было необходимо.
Я продолжал собирать идеи, как мы могли бы осуществить это турне, тем более что я понял, что некоторым моим мальчикам срочно необходимы деньги, которые они могли бы на этом заработать. А я всегда хотел помочь моим сыновьям.
Еще одна мысль, занимавшая меня в это время, было мое желание помочь Ла Тойе записать второй альбом, и я искал подходящего продюсера. В то же время я продолжал быть менеджером The Jacksons, и мы постоянно были в дороге. „Thriller“ как раз вышел, и была еще куча вещей, о которых я должен был позаботиться. Как бы то ни было, я проводил существенно больше времени на работе, чем дома.
Я тогда владел 2мя фирмами: Joseph Jackson Productions и Joseph Jackson Management. У мальчиков и Ла Тойи был контракт с Joseph Jackson Management, у Джанет с Joseph Jackson Productions.
Когда А&M Records выдала Джанет аванс за второй альбом, моя фирма смогла заплатить гонорар Джанет и еще некоторые оставшиеся счета. У меня была только очень небольшая пауза, потому что я сразу же снова сконцентрировался на запланированном турне.Однако для этого я должен был сначала переговорить с Доном Кингом.
Я и мои люди начали разрабатывать различные концепции. Вскоре они были готовы, и я мог назначить заседание с адвокатами и финансовыми советниками моих сыновей. Совместно мы разработали план, но к сожалению обнаружили, что у нас был серьезный повод для беспокойства. Последнее турне братьев Джексон принесло не так много, как было запланировано. Хотя оно и было успешным, в конце каждый мой сын получил относительно небольшую сумму. Однако в новом турне мои мальчики должны были получить столько денег, сколько они заслуживали. И новый план определенно для этого не годился.
Дон и я сошлись на 100 миллионах долларов за Victory Tour. В него входило 40 концертов. Моим сыновьям все же не удалось уговорить всех их юристов и поэтому дело не выгорело.(Позже мы поехали в турне за меньшие деньги).
В то же время, когда мы голову себе ломали над разработкой плана гастролей, Майкл начал раскручивать свой сингл «Billie Jean», выпущенный с его нового альбома «Thriller». По непонятным мне причинам его звукозаписывающая компания не верила, что успех «Off the wall» можно повторить, не говоря о том, чтобы превзойти. Но я знал, что «Thriller» великолепная пластинка, и неожиданно для звукозаписывающей фирмы, публика тоже сходила по ней с ума.
Теперь я действительно должен был постараться найти того, кто будет промоутером этого тура. Среди всех наших планов для этий гастролей был один, составленный знаменитым концертным промоутером Биллом Грэхемом и его партнером Фрэнком Руссо (Bill Graham, Frank Russo). Мы с Руссо нравились друг другу, и прежде всего ему нравились мои сыновья. Но Чак Салливан (Chuck Sullivan), который работал вместе с Доном, его не переносил, и это было трудно – организовать турне, если сталкиваются 2 таких сильных личности. Поэтому ничего не получилось.
Я сделал выбор в пользу Дона Кинга. Многие люди критиковали мое решение, они считали, что Дон хорош как устоитель боксерских поединков, но у него нет никакого опыта в шоу-бизнесе. То же самое касалось и Чака Салливана. Кое-кто из адвокатов моих сыновей выражал мнение, что он знает как организовывать футбольные матчи, но никогда еще не имел дела с концертами.
Но мне было все равно. Продавец есть продавец, он может продать все что угодно. И задача промоутера, о каком бы мероприятии не шла речь – заполнять залы. Так что мы стали партнерами и вместе поставили на ноги Victory Tour. И знаете что? Я оказался прав. Дон висел не телефоне и работал день и ночь, 7 дней в неделю, чтобы заполнить концертные залы в каждом городе.
В итоге мы заработали на этом турне много денег, но и проблем у нас было много. Организовывать эти гастроли было нелегкой задачей. Я хотел вывести на сцену всех моих сыновей, и некоторые из них требовали за это слишком много денег. Кроме того, Майкл был измучен.
Он тогда ужасно много работал, но Майкл ведь трудоголик. Он постоянно работает над своей музыкой и танцами. Хотя он один из лучших в мире артистов – и как его отец я даже осмелюсь предположить, он самый лучший – он по-прежнему занимается танцами каждое воскресенье по 3 часа. Само собой, мы очень хотели, чтобы он сопровождал братьев в этом турне.
Во время подготовки к туру стремительно распрастранился слух, что The Jacksons заработают состояние во время этих гастролей. Из-за этого всевозмозжные типы торчали под нашими дверями и пытались урвать у нас хоть сколько-нибудь для себя. Мы с Доном не успевали защищаться от них.
Дон быстро заметил, что это турне потребует всего его внимания, и он не сможет параллельно заниматься боями. Несмотря на его горячее участие и помощь, пресса яростно его атаковала.
Они не стеснялись в средствах, чтобы уничтожить его, и для начала они хотели уничтожить хорошую репутацию бизнесмена. Репортеры сообщали, что он был осужден за убийство в драке, и сделали из этого сенсацию. Я знал об этом задолго до того, как до этого докопалась пресса. И я предвидел, что на него начнут нападать таким образом, чтобы лишить его работы – речь все-таки шла о миллионах.
Согласно этим сообщениям, Дон давным-давно одолжил денег одному типу, но назад их так и не получил. Когда он с ним об этом заговорил, началась ссора, которая переросла с драку. Дон убил того человека, но он никогда не намеревался этого делать. Очевидно, суд тоже так думал, ведь иначе его приговорили бы просто за убийство, а не за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. Кроме того, не Дон ударил первым, и по-моему, это был классический случай самообороны.
Дон был очень огорчен тем, что эта история так плохо закончилась, и он рассказал мне, что он тогда поклялся, в будущем решать подобные споры только с помощью слов и никогда кулаками. И он сдержал свою клятву.
Но те люди, завидовщие, что он работает нашим концертным промоутером, должны ведь были что-то выдумать, чтобы вытеснить его в этой позиции, и таким образом они сконструировали Дону преступное прошлое и уговорили Майкла, чтобы он не ехал с нами в турне, пока Дон тоже в нем участвует. Они представили всю историю в искаженном виде, и я впервые понял, какую силу имеет пресса.
Я провел долгий разговор с моим сыном и объяснил ему, из каких побуждений эти люди уничтожили репутацию Дона, и что он должен подумать, как важно для The Jacksons его участие в этом турне. Майкл такой же, как я. Он не принимает необдуманных решений, и так было и в этот раз. Он долго раздумывал над моими словами и в конце концов решил присоединиться к нам. Я вздохнул с облегчением. Так как я никогда не говорил Майклу, как много для меня значило его участие в турне, я надеюсь, что он прочтет эти строки.
Конечно, я понимал, что эти гастроли были тяжелой нагрузкой для Майкла, как физической, так и психической. Он сильно переутомлялся, был просто изможден, потому что его чрезвычайно успешная карьера отнимала все его время. Продажи его альбомов побили все рекорды, и он посещал бесчисленное множество различных деловых встреч.
Но Майкл сильный, он смог выполнить все свои обязательства и не обессилеть. Огромный стресс сказывался и на его личной жизни(я уверен, он с удовольствием имел бы побольше свободного времени, чтобы встречаться с женщинами), но тем не менее он вовремя являлся на все всречи, о которых договаривалась его звукозаписывающая компания, а потом он еще и принял участие в одном из самых напряженных турне в американской музыкальной истории.
Невозможно описать, как я радовался тому, что собрал всех своих сыновей для Victory Tour. Для меня это было что-то вроде моей личной победы, потому что я столько работал над этим, а теперь и Майкл согласился ехать с нами. Чего еще я мог требовать!
Я также очень благодарен моему сыну Джермейну за помощь. Он одобрял то, что Дон был нашим промоутером и тесно с ним сотрудничал. Майкл-то был слишком занят, чтобы еще и нас поддерживать, но Джермейн, который тоже работал над сольной карьерой, нашел время, чтобы создать нечто необычное для себя и своих братьев. Я надеюсь, они благодарны ему за это, ведь он существенно способствовал успеху этий гастролей.
Первоначально я хотель видеть в этом турне всю семью, и дочерей тоже, но это к сожалению не получилось. Тогда и Джанет, и Ла Тойя работали над своими пластинками, и я думал, они с удовольствием поехали бы вместе с нами. Но потом кто-то вбил себе в голову, что вместо Джанет должна выступать Стейси Латтисо(Stacey Lattisaw). Я не мог этого понять. Некоторые братья, чьи имена я не хочу здесь называть, не хотели видеть рядом собственных сестер. Хотя Дон, также как и мы с Кэтрин, были на стороне Джанет, мы не смогли убедить мальчиков.
Стейси может и хорошая певица, но она не из нашей семьи, и несмотря на многообещающий старт, в итоге она не оправдала возложенных на нее надежд. В противоположность к Джанет! Посмотрите, чего она добилась сегодня! Но тогда Джанет была еще неизвестна, и я мог сколько угодно уговаривать – ее братья не хотели ее поддерживать.
Я полагаю, Джанет была сильно задета, Ла Тойя не показывала этого, но она тоже наверняка обиделась. Но все же обе девочки очень профессиональны. Они преодолели свое разочарование и продолжали работать над своими альбомами.
После того как мы уладили эту ссору, появилась еще одна проблема. Некоторые советники моих сыновей потребовали, чтобы Дон, если он и дальше хочет заниматься нашими гастролями, внес им на хранение 3 миллиона долларов, иначе он не может продолжать. Они придумали этот план, потому что не верили, что Дон сможет достать такие деньги.
Наверно, кое-кто был очень удивлен, когда Дон на следующий день предъявил нужную сумму! Он так верил в успех нашего турне, что взял кредит в Chase Manhattan Bank. Моя ассистентка позвонила мне, чтобы сообщить, что Дон располагает деньгами и хочет подписать контракт в отеле Beverly Wilshire. Это был тот еще денек!
Но это было только начало. Мы с Доном уже запланировали наши следующие шаги. Мы решили, что Pepsi Cola должна стать спонсором тура. Сейчас это звучит нормально, но до нас еще никому не удавалось получить поддержку подобной фирмы. По крайней мере не с том размере, как мы планировали. Pepsi, вероятно, посчитали нас сумашедшими, когда мы вошли и попросили 5 миллионов долларов. К тому же Дон, который любит произвести впечатление, подъехал на белом лимузине и на нем была белая норковая шуба до пят – обалдеть!
Рассматривая эти события из нашего времени, все кажется очень простым и логичным, но тогда спонсорство такого маштаба при музыкальных мероприятиях было нечто абсолютно необычное, и никто не верил, что Дон и я сможем воплотить наши планы в жизнь. Нас считали просто психами. Но у меня всегда была своя голова на плечах, уже тогда, когда я в Гэри мечтал сделать моих детей знаменитыми, и я привык, что меня считают чокнутым. Я не падал духом – если я что-то задумал, я не успокоюсь, пока не добьюсь своего. К счастью, Дон Кинг похож на меня, я мы были хорошей командой.
В любом случае мы заключили эту сделку, и это была наверное самая крупная сделка со спонсором в американской музыкальной истории. Уверен, мне не нужно добавлять, что во время турне The Jacksons принесли фирме солидное увеличение прибыли.
Многие пытались вставлять нам палки в колеса, потому что они сами хотели подзаработать на Victory Tour. Чего они только не придумывали, но со временем все их штучки устарели как плохие анекдоты.
К примеру, адвокаты прислали Дону письмо, в котором ему запрещалось разговаривать с моими сыновьями. Одновременно мы с Кэтрин получили официальную бумагу, в которой нам разрешалось разговаривать в нашими мальчиками(потому что дети ведь хотели, чтобы мы и дальше занимались этими гастролями). Можете себе это представить?
Потом появилось еще одно препятствие. Человек, контролирующий многие большие стадионы в Соединенных Штатах, вдруг потребовал пол-миллиона долларов предоплаты, за то чтобы The Jacksons могли на этих стадионах выступить. Т.к. мы конечно, хотели, чтобы они выступили в больших городах, где их все смогут увидеть, волей-неволей пришлось платить – на этот раз это взяли на себя мои сыновья.
6 июля 1984 года Victory Tour наконец-то начался. Первый концерт состоялся в Канзас-сити на Arrowhead Stadion, перед 43мя тысячами кричащих и свистящих фанатов.
В начале шоу на сцену вышли огромные, наводящие ужас создания – кретоны, они выглядели как инопланетяне из фильма «Чужой». Их появление сопровождала зловещая музыка. Они были так уродливы и внушали такой страх, что маленькие дети начали кричать – даже мои внуки их испугались.
В лежащий на сцене камень они воткнули меч, который затем был освещен всеми цветами радуги. Низкий голос объявил через громкоговорители, что «тот, кто вытащит этот меч, будет царствовать долгие годы. Но кто это будет?». Один за другим вперед выступали члены нашей команды, одетые рыцарями, и пытались присвоить оружие, но никому это не удалось.
Наконец, к камню подошел Рэнди, и когда он без усилий вытянул меч, меч засверкал. Он взял его и убил кретонов, которые хотели на него напасть. Потом он взобрался на камень и прокричал: «Пусть весь мир поднимется на защиту королевства».
Вся сцена превратилась в космический корабль. Ненадолго стало темно, после все было залито ярким светом, и из глубины медленно поднялась палуба, на которой можно было схематично различить 5 фигур.
Один за другим они спускались по ступенькам, и когда они встали на сцене, их лица тоже осветились, так что зрители могли узнать, кто перед ними. Мои мальчики сняли солнечные очки и стояли там, одетые в пеструю футуристическую униформу. Толпа тем временем так разбушевалась, что я боялся, они разнесут сцену.
Пока толпа еще свистела и кричала, музыка стала совсем тихой. Наступила тишина, и тогда каждый из братьев поднял руку. И вдруг – баммм! – музыка снова включилась, и The Jacksons начали с «Wanna be startin` somethin`». Зрители неистовствовали и кричали еще громче, чем раньше.
Следующая песня была «(The) things i do for you». Во время песни Рэнди танцевал за своими конгами и выходил с сольным номером.
После быстрой версии «Off the wall» Майкл пес свой хит «Human nature», затем последовал хит The Jacksons «Heartbreak hotel». Когда Майкл пел «She`s out of my live», стало немного поспокойнее. На «Let`s get serios» снова выступили все Джексоны. Джермейн пел и играл на басу, Рэнди во время этого номера играл на клавишах, и Тито как всегда на гитаре. Потом Джермейн пел следующую песню, которую он посвятил Джеки, он к сожалению не мог участвовать из-за травмы колена. Потом шла «Tell me i`m not dreamin`», при этом Майкл вышел на втором припеве и пел вместе с ним. Их голоса чудесно гармонировали друг с другом.
Потом все братья запели попурри из песен Jackson 5. Наверно, среди публики сидело много людей постарше, потому что их восторг был огромен, и многие подпевали. После нескольких хитов, «I want you back», «(Stop!)The love you save(may be your own)», и «I`ll be there» был короткий перерыв, и они побежали за сцену переодеваться. Вскоре они появились снова, Майкл в блестящем космическом скафандре и Рэнди в короткой рубашке без рукавов, и они спели на бис, после того как публика громко потребовала, «(You got me)Working day and night».
Следующим номером на сцену вышел громадный паук на электронном управлении, который попытался съесть Майкла. Паук наклонился над ним, Майкл хотел убежать, но паук охватил его своими лапами. Потом он вновь вернулся на свое место на палубе, а Майкл остался лежать на сцене как мертвый. Его подняли на стол, накрыли простыней, и он исчез как по волшебству. А через несколько секунд он снова стоял на сцене, на этот раз в красно-серебряной куртке, и пел со своими братьями «Beat it», при этом к ним присоединился Эдди Ван Хален со своей гитарой.
Потом Майкл накинул черный пиджак и надел свою черную шляпу, чтобы петь «Billie Jean». Он также исполнил свой ставший знаменитым танец, moonwalk. Майкл закончил песню несколькими быстрыми поворотами и прыжками – знак для группы запевать «Shake your body». Марлон подошел к краю сцены и кричал толпе: «Как вы там?» и побуждал их хлопать руками над головой. 
На этом шоу закончилось. Мои мальчики поклонились и помахали рукой на прощанье. Потом они один за другим покинули сцену.
К нашей радости, рецензии были отличные. Этот вид прессы мы любили. В течении следующих 5ти месяцев The Jacksons изъездили все Соединенные Штаты. Джеки хотя и репетировал вместе с братьями, все же не смог участвовать в оставшихся концертах из-за своей травмы. Последнее представление они дали в Лос-Анжелесе на Dodger Stadion. 6 концертов один за другим были распроданы.
На одном из концертов в Лос-Анжелесе дождь лил как из ведра, но ни для фанатов, ни для The Jacksons это ничего не значило – представление продолжалось нисмотря ни на что, и все зрители остались сидеть на своих местах. Каждый вечер после концерта над стадионом устраивали великолепный фейерверк.
Дон, Кэтрин и я все это время были рядом и заботились о том, чтобы мальчикам платили за их работу. Во время Victory Tour они зарабатывали больше, чем когда-либо в своей жизни. Для меня это турне символизировало объединение всех братьев Джексон. Это всегда было моей самой заветной мечтой: видеть моих детей вместе на сцене.
Конечно, это было трудно, справиться с такими гастролями. Концертный менеджмент – не для новичков в этом бизнесе. Но я в свое время организовывал столько туров, что я знал, как мне преодолеть этот ужасный стресс. С этим не каждый справиться сразу.
Так что это было очень напряженно. Но были также и кульминационные моменты, как например в Чикаго, когда к нам за кулисы зашли The Chi-Lites. Это посещение воскресило в памяти многие старые воспоминания о том, как начинались Jackson 5. Я был очень рад их видеть.
К концу турне The Jacksons выступили перед более чем 2мя миллионами фанатов, и мы установили новый рекорд, потому что получили более 50 миллионов долларов.
Я с удовольствием сразу же продолжил бы Victory Tour за границей, в конце концов именно для этого мы репетировали 3 месяца подряд.
Но позже Майкл поехал в мировое турне один. Вместо своих братьев он нанял чужих музыкантов, которые хотя и танцевали как The Jacksons, но это было не то. Вся разница была с том, что он выходил на сцену не со своими братьями. Поэтому шоу не было даже отдаленно таким хорошим, как в США, потому что Джексоны только тогда великолепны, когда выступают вместе.  Я так хотел видеть Майкла, Джермейна, Джеки, Тито, Рэнди и Марлона в мировом турне. Но Майкл все-таки сделал это один, что я считал нечестным с его стороны, потому что в конце концов Соединенные Штаты он покорил вместе со своими братьями. Но Майкл выступал так хорошо, как мог.
Я все еще хочу, чтобы мои дети выступали вместе по всему миру. Они должны понять, что семья самое главное в жизни. Твои братья и сестры всегда остануться твоими братьями и сестрами, и родители навсегда остануться твоими родителями. Другие люди приходят и уходят, но семья остается.
Я хотел бы немного рассказать о том, что Pepsi Cola сделала рекламные ролики с Майклом. Первоначально мы с Доном выторговали эту сделку для всех мальчиков, дополнительно к спонсорству тура. Все мои мальчики должны были сделать рекламу для этой фирмы. Почему-то мои сыновья так и не смогли договоритья между собой, и в конце концов ролики были сделаны только с Майклом И он заработал на этом столько денег, сколько до него не зарабатывал ни один артист.Я не могу Вам здесь сказать, сколько он за это получил, но по тем временам это было состояние. С тех пор другие артисты тоже зарабатывали на рекламе большие деньги, но Майкл был первым, при ком это приняло такие размеры. Сделка Майкла и Pepsi вошла в историю.
Не забывайте о том, что я всегда был менеджером у моих мальчиков, более 20ти лет, сначала у Jackson 5, затем у The Jacksons. С первых репетиций у нас дома в Гэри, в 1962ом, когда они подписали их первый контракт со Steeltown, второй контракт с Motown , и третий с Epic, я был их менеджером.
Я репетировал с Джермейном, Тито и Джеки с 1962, а в 1964 к группе присоединились Майкл и Марлон. 3 года подряд до 1967, мы с мальчиками тяжко трудились, пока они наконец не заключили контракт со Steeltown. И я присутствовал при записи каждой песни в Motown с 1969 по 1975 год. Я сопровождал и контролировал сотни сеансов звукозаписи.
С 1963 года я ездил с моими сыновьями из города в город, из штата в штат, а позднее из страны в страну. Как меденжер, я заботился о том, чтобы они регулярно репетировали, чтобы их костюмы были готовы, и чтобы они вовремя везде успели.
Когда они были еще несовершеннолетними, я заведовал их выручкой и вкладывал для них деньги, или инвестировал в недвижимость. Многие часы я провел на улице, сопровождая моих сыновей на каждое выступление, и заботился о том, чтобы они вовремя вернулись в гостиницу. Я не позволял моим детям шляться ночью одним по улице.
С моим медеджментом и под моим руководством они записали 6 песен для Steeltown, как Jackson 5 около 13 альбомов для Motown – вообще-то больше 20ти, если посчитать все сборники и антологии – и 6 альбомов для Epic как The Jacksons. Я также работал на Майкла как менеджер, а позднее как ко-менеджер при его первых 8ми сольных пластинках, включая «Off the wall» и «Thriller». Я был менеджером Джермейна при его 2х первых сольных альбомах, Джеки и Джанет при их первых пластинках (у Джанет первые 4 альбома были произведены под руководством моей фирмы), и Ла Тойи при ее первых 3х пластинках. И я помогал Ребби с ее продукцией.
Я не могу сосчитать, сколько у нас было совместных шоу и туров. Как менеджер наших детей я побывал с ними во всем мире. Более 20 лет моей жизни я вел дела Джексонов. Летом 1983 года мой контракт менеджера был официально закончен, но несмотря на это я летом 1984 года поставил на ноги еще и Victory Tour. Моя семья и я, мы писали историю музыки.

Глава 27. Матери Джексонов.

Вы помните, как я боялся отчима Кэтрин, когда я в первый раз пришел к ней домой? Помните ту милую леди, которая поприветствовала меня и сказала: «Вы, должно быть, Джо?». То была мать Кэтрин.
Все эти годы она оставалась такой же дружелюбной и добросердечной по отношению ко мне, как тогда. Это была спокойная, приветливая женщина с большим сердцем. Она готова была поделиться с другими всем, чем владела. С ней было очень приятно общаться.
С годами, когда она постарела, она начала прихварывать. Потом ее состояние ухудшилось, и ей пришлось лечь в больницу. Кэтрин ездила к ней в Алабаму, и в конце концов мы забрали ее в дом престарелых в Лос-Анжелес. Кэтрин наняла для нее сиделку.
У нее была тяжелая болезнь почек, к концу она весила не больше 50ти фунтов. Кончилось тем, что она впала в кому, но несмотря на это Кэтрин и дальше продолжала навещать ее каждый день, даже когда мать перестала узнавать ее. Она просто сидела у ее кровати и читала ей вслух, на случай, если она еще что-то слышит.
Сестра Кэтрин уже умерла, поэтому она была единственной дочерью. И вот ее мать умирает. Это было очень тяжело для Кэтрин, у меня слов, чтобы описать это.
Были большие похороны, вся семья присутствовала. Было так грустно.
С тех пор, как я был маленьким мальчиком и моя сестра умерла, я не ходил на похороны. После этого я не мог на них присутствовать. Я до сих пор помню, как опечален был мой отец, и это был единственный раз, когда я видел его плачущим.
К тому моменту, когда мать Кэтрин умерла, моему отцу было 75 лет. Он был еще в добром здравии, но другого вообще-то и не следовало ожидать, потому что он никогда не пил и не курил, и всегда принимал свои лечебные травы.
Несколько лет спустя я навестил его. Он был как и прежде здоров, но у него начались какие-то проблемы с ногой, как будто бы что-то с кровообращением. Когда я спросил его об этом, он ответил, что он ее больше не чувствует. Он сходил к врачу, и врач сказал, что ногу уже не спасти, ее нужно ампутировать до колена. Для него это известие стало тяжелым ударом, но он смирился с судьбой.
Когда ему ампутировали ногу, я посетил его в больнице. Я вошел в его палату, и он сразу же стал отпускать шуточки о своем состоянии, наверно чтобы не показывать свое горе. Смеясь, он поднял свою культю и сказал: «Смотри-ка, одна еще осталась!».
После операции я заказал для него протез и кресло-коляску, чтобы он мог везде передвигаться. Но чем старше он становился, тем больше он замыкался в себе. Он больше любил проводить время один, чем в компании других людей.
Мне хотелось бы еще немного рассказать о моей матери. Она была очень общительной, любила поболтать и часто шутила. У мамы был такой громкий голос, что ее было слышно уже издалека, и она любила посмеяться. Также как Кэтрин, она была милой и дружелюбной. Мать научила меня готовить и шить. И оба моих родителя показали мне, как отремонтировать любую вещь в доме.
Мама очень хорошо готовила. Однажды она даже была шеф-поваром в гостинице. Когда она оттуда увольнялась, ее даже не хотели отпускать, но она не позволила себя переубедить, потому что она хотела быть рядом со своей семьей. Мой отец работал в другом городе учителем, и она не хотела оставлять нас, детей, одних.
Хотя мои родители и расстались, когда я был ребенком, но многие годы спустя они снова поженились и до старости жили счастливо в Аризоне.
Когда мать стала старше, она заболела, ей пришлось удалить одну, а через несколько лет и вторую почку. После этого она 2 раза в неделю ходила на диалез, подключалась к «искусственной почке». Она не любила эту процедуру и так никогда к ней и не привыкла. Это было ужасно.
Через некоторое время ей пришлось расплачиваться за частый диалез. Ее кожа стала темнее, она сильно похудела. На руке, куда все время втыкали иглу, развилась большая опухоль.
Какое-то время состояние ее здоровья было еще туда-сюда, но затем мне позвонили и сказали: «Джо, ты должен приехать. Я думаю, конец близко». Знаете, я в то время постоянно был в разъездах и не мог навещать ее так часто, как мне хотелось. Кроме того, она жила в Аризоне, а я в Лос-Анжелесе.
После 10 лет диалеза ее вены были полностью разрушены и она не могла больше продолжать лечение. Ее выписали из больницы, чтобы она могла провести последние дни дома. В тот же вечер я вылетел к ней.
Когда я вошел, она спала. Я позвал: «Мама», тогда она проснулась и посмотрела на меня. Ее рука ужасно распухла. Я подумал, она узнала меня, но она казалась усталой и сразу закрыла глаза. Ей, наверно, надо поспать, предположил я и снова оставил ее.
На следующее утро, это было 30 ноября 1990 года, мне позвонила моя сестра и сообщила, что моя мать умерла в 11 минут 4ого ночи.
Вскоре после того как я ушел, сказала она, она заметила по дыханию матери, что скоро все закончиться. Они все встали в круг, взялись за руки и молились. Я благодарен за то, что моя сестра и дети были рядом с матерью в ее последние минуты.
Сестра рассказала, что еще за день до смерти наша мать вдруг очень захотела клецок. Эти клецки – последнее, что она ела.
Мы не знали, что все закончиться так быстро, после того как она прервала диалез. Но я ненавидел эти процедуры, потому что ей приходилось так страдать, а сейчас по крайней мере ее страдания закончились. Отец тогда еще находился в больнице, приходил в себя после ампутации.
Похороны были в субботу, и многие приехали уже в четверг. Вся наша большая семья собралась, морг был завален цветами. Там было так много народу, что не всем хватило мест.
Единственное, что было хорошего на этих похоронах, это то, что мой отец наконец-то снова увиделся с Майклом. Он уже давно его не видел и говорил мне, как он по нему скучает. Теперь он наконец смог снова обнять его на похоронах матери.
Поминки были нечто особенное. Моя тетя Норма пела вместе со своей дочерью, и это было так прекрасно, что мы все были потрясены до глубины души.
Я был убит горем, но почему-то не мог плакать. Только когда я один остался на могиле моей матери, у меня потекли слезы, и я плакал как никогда раньше.
Я никогда не думал, что должен буду это пережить. Моя мать была прекрасной женщиной. Ее все любили. Теперь она покоится в Фениксе.
Это было тяжело для меня и моей жены, когда мы в течение нескольких месяцев потеряли обеих наших матерей. Но к счастью, у меня ведь была она, а у нее я.
После смерти матери отец остался жить в их общем доме в Фениксе. Последние годы жизни у него все было хорошо, я старался почаще навещать его. Еще я встречался там с моими братьями и сестрами и их семьями, и мне это нравилось – отдохнуть пару дней и провести с ними время. Само собой, я не мог остаться надолго – дела не позволяли.
Когда мы с отцом были вместе, мы часто пели, в большинстве случаев песни, которые он выучил в церковном хоре.
Мой отец был старым человеком и мы все должны были о нем заботиться, но нам не было трудно. Т.к. моя сестра и ее дети тоже жили в Фениксе, он всегда был в кругу семьи. Он был моим отцом и я очень любил его. Но все же пришло время, когда я потерял и его. Так уж устроен мир. 12 февраля 1992 года он тоже уснул навеки.
Теперь мне хотелось бы немного рассказать о Кэтрин, моей жене и матери моих детей. В том, что нашим детям удалось кем-то стать – большая заслуга Кэтрин. Один человек, который в 1967 познакомился со мной и Кэтрин, потому что он тогда хотел работать с нашими сыновьями, недавно сказал о ней: «Кэтрин никогда не сомневалась в своих детях. Она всегда знала, что из них получиться что-то великое, и у нее не было и тени сомнения, что они этого добъються».
Как часто Кэтрин говорила мне: «Джо, я не знаю, как ты все это выдерживаешь. Я не умею этого». Кое-что в музыкальном бизнесе она просто не могла выносить. Но я должен был быть сильным ради моих детей, а Кэтрин всегда меня понимала и поддерживала.
Конечно, от самых худших проблем я оберегал даже ее. Прежде чем она о них узнавала, они уже не были такими ужасными. Примечательно все же, что мы оба еще здоровы, после всего, что мы пережили.
Кэтрин не могла нарадоваться на детей. Женщина, родившая 10 детей – это само по себе нечто особенное. И семья только тогда сильна, когда все стоят друг за друга и создают что-то сообща.
Я очень горжусь Кэтрин. Она всегда была чудесной матерью, настоящей матерью, как и я был настоящим отцом. Я зарабатывал деньги, чтобы одевать и кормить мою семью, а она делала все по дому. Я люблю ее, потому что она заботилась о наших детях.
Кэтрин прекрасно воспитала детей. Если бы ни она, они бы не выросли такими. Человеку нужны отец и мать, которые работают рука об руку и подают детям пример. Мы были очень строги с ними. Они всегда должны были выполнять свои обязанности. Когда ты ребенок, то конечно не слишком это ценишь, особенно если видишь, что другие дети не должны постоянно вкалывать. Если заставляешь своих детей добиваться рекордных результатов, надо рассчитывать на то, что позднее они упрекнут тебя в этом.
Несмотря на все это, дети очень любят свою мать. И ко мне они привязаны тоже.
Меня спрашивали, как нам с Кэтрин удалось сохранить наш брак в течение целых 50ти лет. Дело в том, что у Кэтрин больше хороших качеств, чем у любой другой женщины. Она прекрасный человек и у нее есть дар, ладить с другими людьми. Она содержит дом безупречно чистым и ухоженным, и она фантастически хорошо готовит. Кэтрин всегда великолепно исполняла свои обязанности по дому, и я благодарен ей за это. И ко мне она относилась как нельзя лучше. Поэтому я никогда не пожелаю другой жены.
Я так горжусь ей. Она всегда поддерживала меня, и я никогда этого не забуду. Ни одна другая женщина не сделала бы этого.
Сообща мы справились со многими проблемами. Мы держались вместе и преодолели все препятствия. Любовь сильнее всего в мире.

Глава 29. Майкл на сцене и вне ее.

Многие люди спрашивают меня, каким был Майкл раньше. Я уже немного рассказал о том, каким он был ребенком, и сейчас я хотел бы еще добавить, что именно я в нем заметил, когда он начал петь со своими братьями.
Он был тем, кого мы выдвинули на передний план в Jackson 5, просто потому что мы знали, что там его место. Он мог так преподнести публике песню, что люди плакали, и он всегда был очень хорошим танцором. Еще когда он был ребенком, многие пытались его копировать.
Когда Майкл стал старше, он составил серьезную конкуренцию другим великим танцорам, таким как Фред Астер и Сэмми Дэвис-мл. Незадолго до смерти Сэмми Майкл спел на одном концерте песню, которую он написал для этого артиста, «You were there». Это было посвящение Сэмми Дэвису-мл.и вто же время собственная интерпретация Майкла. Когда он щелкнул пальцами, в одном этом жесте было больше обаяния, чем у некоторых артистов во всем их шоу.
Выступление Майкла на 25летнем юбилее Motown было лучшим, что я когда-либо видел. Он вышел на сцену со своими братьями, и они спели несколько своих старых песен. Потом он отделился от группы и сделал свою «лунную походку». Зрители повскакивали со своих мест. Это было так прекрасно, что Jackson 5 снова вышли вместе на сцену, чтобы выступить для Motown. И когда в конце братья обнялись, расплакался не только я.
Говоря о Майкле, надо иметь ясное представление, что если ты такая большая звезда, это приносит с собой огромное количество проблем. С течением времени мне особенно бросилось в глаза следуещее: всякий раз, когда Майклу приходит время выпускать альбом, в прессе вдруг появляются негативные сообщения о нем. Но все то что о нем пишут и говорят, просто вранье. Все те глупости, которые распрастранялись о женщинах, с которыми дружил Майкл. Для кого-то, кто находиться в центре внимания общественности достаточно тяжело найти женщину и влюбиться, и писать такие подлые вещи просто нечестно, даже если Майкл с кем-то и встречался.
Еще один пример. Когда Майкл собирался выпускать «Thriller», в прессе появился еще один дурацкий слух о нем. Это действительно всякий раз выглядит так, как будто они хотят помешать ему добиться успеха. При «Thriller», который побил все рекорды продаж, в прессе сообщали, что он спит в кислородной камере. Я не мог поверить, когда увидел это в газете. Майкл тогда жил у нас дома, и в нашем доме такой штуки не было. Несмотря на это, я из любопытства еще раз посмотрел в его комнате, но все что я там увидел, была совершенно нормальная спальня.
По-видимому, кто-то сфотографировал Майкла во время посещения врача, когда ему пришлось лечь для осмотра, и потом смонтировал это с фотографией кислородной камеры (что в наше время очень просто сделать). Потом это сфабрикованное фото было опубликовано, и кругом говорили, что Майкл спит в кислородной камере. Такие трюки часто используются для фотографий, и не всегда можно верить тому, что видишь.
Позже я узнал, что была нанята одна фирма по спецэффектам, чтобы изготовить для Майкла кровать, которая имела бы встроенные стереоколонки в головной части, чтобы Майкл мог слушать музыку, лежа в кровати. Но он никогда не спал на ней. После того как та дурацкая история попала в прессу, он больше не хотел эту кровать, она осталась стоять там, где была и пылилась.
Невероятно, какие лживые истории печатаются о Майкле. Газеты высосут из пальца все что угодно, лишь бы повысить тираж, и я хотел бы, чтоб они наконец остановились. Майкл прекрасен и он лучший в мире артист. Я говорю это не как отец, потому что хочу похвалиться своим сыном, а потому что это правда. Когда появился «Thriller», этот альбом вошел в историю музыки и даже попал в Книгу рекордов Гиннеса. До сегодняшнего дня «Thriller» держит мировой рекорд с 50ю миллионами проданных экземпляров.
Майкл сделал нечто действительно великое. Я помню, как он и в другом году побил все без исключения рекорды. Но свою заслуженную долю наград он в том году все же не получил. Майкл так переволновался из-за этого, что производил впечатление физически измотанного человека. Но для него что-то подобное – стимул. Он только сказал: «Подожди до следующего раза, тогда я стану еще лучше». И знаете что? Он стал еще лучше.
Когда создавался «Off the wall», Майкд со многими своими песнями пошел к Квинси Джонсу. Он записал несколько демо-пленок в нашей студии за домом и проиграл их Квинси, которому они очень понравились. Таким образом Квинси стал продюсером нескольких песен Майкла, среди них была и «Don`t Stop till you get enough». Она стала хитом № 1.
Еще одна великолепная песня Майкла – «She`s out of my live», настоящая баллада, исполненная с большим чуством. Он действительно чувствовал это, я знаю Майкла. В этом отношении он такой же как я – очень эмоциональный. Я только не показываю своих чувств так, как он. Эта песня – одна из моих любимых баллад наряду с «One day in your life», которую Майкл пел, когда был с Jackson 5.
Майкл получил за «Don`t Stop till you get enough» свою первую Grammy, и меня это особенно порадовало, потому что он сам написал эту песню. Это был его второй сольный хит № 1(первым был саундтрек к фильму «Ben»).
По-моему, не существует артиста, который может так выразительно танцевать, как Майкл. Он выступал во всем мире, выиграл множество призов, и у него везде есть поклонники. Даже в чаще девственного леса Вы можете наткнуться на фото Майкла Джексона.
Во время одного из своих мировых турне Майкл побил еще один рекорд: на его концертах присутствовала больше зрителей, чем у любого другого артиста. Если бы у него было больше концертов, они бы тоже были распроданы. На сцене Майкл самый лучший. Знаете почему? Потому что он один из Джексонов, и он выкладывается полностью.
Его шоу так великолепны, что их нескоро сможет кто-нибудь превзойти. Они очень дорогие, с иллюзиями и изысканными световыми эффектами. Особенный успех он имел со своими шоу в Европе, и меня снова и снова удивляло, как мало сообщалось об этом в американской прессе. Тот факт, что он представляет нашу страну, слишком мало цениться. Я в любом случае был бы рад, если бы пресса регулярно сообщала о его рекордах продаж и съемках за границей(само собой, других моих детей это тоже касается).
Правда, Майкл сам нашел средство, чтобы проинформировать американцев о том, чем он занимается. Он сделал видео своих концертов со всего мира и опубликовал их в США, чтобы и его фанаты здесь тоже могли видеть, что он делал за границей.
Майкл очень любит кино и всю свою жизнь интересовался Чарли Чаплиным. В кино перед ним несомненно открылись бы новые возможности.
Раз уж мы говорим о кино, я хотел бы упомянуть, что я вступил в контакт с людьми, которые продюсировали фильм «The Wiz». Я хотел, чтобы они дали Майклу шанс, так и произошло. Но люди иногда забывают, кто первоначально подал идею, и Майкл вероятно, до сих пор не знает, что за это отвечал мой офис (я всегда старался втайне как можно больше помогать моим детям).
Как бы то ни было, я привел в движение этот проэкт задолго до того, как Майкл в 1977 начал съемки.
Сидни Люмет проделал прекрасную работу в этом фильме. Актерский состав тоже был отлицный, и Майкл доказал, что он превосходный актер. Дайана Росс и Ричард Прайор также были хороши в своих ролях.(Кстати, в том же году Black athletes hall of fame выбрал меня «отцом года»).
Мне бы хотелось, чтобы Майкл снял фильм, в котором он играл бы главную роль. Я хотел бы, чтобы весь мир узнал, какой он великолепный актер.
По-моему, успех Майкла остается непревзойденным. Возьмем, к примеру, «Thriller». За этот альбом Майкл получил 8 Grammy и 8 American music awards. Тот факт, что он раньше был со своими братьями в мировых турне и имел повсюду поклонников, стало хорошим фундаментом для всего этого, и он заслужил каждую из этих наград. Я надеюсь, все понимают, что этот успех не пришел– это стоило многих лет тяжелой работы.
Незадолго до смерти моей матери я видел телевизионную передачу, в которой утверждались абсурдные вещи обо мне и моем сыне Майкле. В том числе они говорили, что он сделал себе пластическую операцию на глазах. Это неправда.
Еще были глупые сплетни об уходе Майкла из дома, которые так же не соответствовали действительности. Когда-нибудь любой ребенок оставляет родительский дом, это же нормально. Но если Майкл Джексон уходит из дома, из этого сразу же пытаются сделать сенсацию. Притом что он просто вырос и стал мужчиной. Было еще много других сплетен, некоторые даже хуже тех, о которых я упомянул, но к чему повторять этот вздор? Достаточно того, что это показывали по телевидению. Но ведь там людям тоже платят за то, что они распрастраняюь ложь.
После передачи я снова спросил себя, почему обо мне и Майкле продумывают такие невероятные истории. Почему они атакуют именно его и пытаются испортить ему репутацию? Я могу только надеяться, что люди верят не всему, что им впаривают.
Но все дурацкие сплетни, распрастранявшиеся о нем, не могут остановить Майкла. Его музыка фантастична, и люди во всем мире любят ее. Что бы о нем не говорили, они покупают его пластинки. И с каждым разом он становиться сильнее, ведь как всегда говорит моя жена, добро побеждает зло.
В своей книге «Moonwalk» Майкл пишет, что Jackson 5 относились к тем немногим счастливцам, которые уже в детстве заложили основы для своего будущего благосостояния – деньги, недвижимость и другие инвестиции. Я уладил все эти вопросы для всех моих сыновей. К 18 годам каждый из них располагал недвижимостью и имел достаточно денег в банке. Я полагаю, другие мои сыновья также могут это подтвердить.
Часть денег, которые мы зарабатывали, я потратил на то, чтобы купить доходные дома в Калифорнии (дома с квартирами, сдающимися внаем -комментарий Crista). Это были 4 больших комплекса, и когда я приобрел их 30 лет назад, это был совершенно новый вид вложения денег. Позже цены на недвижимость в этом районе резко подскочили, и когда мои мальчики достигли совершеннолетия, их недвижимость стоила миллионы.
Это было прекрасное чувство – получить от Майкла подтверждение, что я всегда заботился об интересах моих сыновей. Я никогда не забирал у моих детей деньги, как это делали другие родители маленьких звезд, и всегда считал, что деньги, которые мы зарабатываем, лучше вложить. Все, что я заработал на моих детях, я справедливо поделил между ними.
Следующая тема которую я хотел бы обсудить,это слух,что я бил своих детей,когда они были маленькими.Я хочу внести ясность в эти сплетни.
Я нес ответственность за 6х в высшей степени здоровых и сильных мальчиков. Кэтрин и я поделили воспитание детей между собой. Я заботился а наших сыновьях, а она о дочерях. Был ли я строг? Да,я должен был,иначе при 9ти детях очень быстро начался бы хаос. Прежде всего это касается Майкла . У него было больше энергии чем у любого другого ребенка, и он был по настоящему гиперактивным.
Итак,если один из мальчиков что-то натворит,он был за это наказан. В детстве если я делал чтото неправильно,мой отец тоже меня наказывал. Меня так учили,и так же я воспитывал своих мальчиков.Я полагал,что должен был так действовать,потому что мои сыновья должны были знать,что будун наказаны, если они будут участвовать в чем-то плохом или принимать наркотики. Я был строг с ними, ведь так много детей в Гэри состояли в бандах, я ни в коем случае не хотел, чтобы мои дети связались с наркотиками и преступностью.
Те мои сыновья, у которых уже есть свои дети, понимают меня теперь, и другие родители тоже мне говорили, что очень хорошо понимают, как трудно присматривать за 6ю мальчиками. Если вы любите своих детей, как я своих, тогдо конечно легче их не наказывать, но если вы хотите привить им чувство, что правильно, а что нет, наказание необходимо. Мне было трудно наказывать моих мальчиков, когда они делали что-то неверно, но это требовалось, чтобы я хорошо мог выполнить свою роль отца. И я это делал, потому что мои дети для меня превыше всего.
Рэнди в одном телевизионном интервью сказал на эту тему то же самое, что я как раз пытаюсь обьяснить: «.Должен был господствовать определенный порядок». Так и было. Мои мальчики всегда были хорошо одетые, чистые и вежливые к окружающим. Кэтрин и я старомодно воспитали их, но мне этот способ и сегодня кажется правильным.
Что касается обвинений в изнасиловании (это Латойя говорила с подачи Гордона, что отец насиловал ее саму и всех сестер (или всех детей, я не помню), и что мать знала и присутствовала при этом- комментарий Crista), то как сказала Джанет в интервью US Magazine в 1993 году, это «просто чепуха. Да, это правда, наши родители нас наказывали, но если это случалось, мы всегда знали, за что. Мои родители очень строгие, мы выросли очень домашними, и я благодарю Бога за это. Но мои родители не растляли нас ни в ментальном, ни в сексуальном, ни в каком-либо другим плане».
Вернемся к Майклу. В начале апреля 1991 года Майкл заключил сделку с Sony Software, Sony Entertainment и Columbia Pictures. Он обязался выпустить на Sony Music(фирме, купившей CBS Resords), 6 альбомов. В прессе сообщали, что Майкл получил самые высокие лицензионные платежи, которые когда-либо причитались артисту. В этом договоре также обговаривалось, что Майкл становиться председателем своего собственного звукозаписывающего лейбла, MJJ. И он основал новый Jackson Entertainment Complex, который наблюдал за производством всех телешоу с детьми. Как актеру, Майклу были гарантированы миллионы за каждый фильм, в котором бы он внялся.
Я не очень охотно говорю о суммах, которые зарабатывают мои дети, но пресса продолжала сообщать, что это самая большая сделка в истории музыки и кино. Рон Вилкокс(Ron Wilcox), тогда старший вице-президент Sony, сказал: «Майкл самая крупная звезда в этой отрасли, и контракт обоснован его успехами, талантом и будущим потенциалом».
Все разные проэкты Майкла так хороши, потому что он всегда очень усердно работает, чтобы довести до совершенства малейшую деталь. Он любит, чтобы каждая мелочь была идеальна. В этом он похож на свою мать. Если она что-то задумает, то не успокоиться, пока все не будет так, как она себе это представляет.
И Майкл был успешен в финасовом плане. Ведь по этой причине и становяться профессиональными артистами: чтобы делать деньги.
Jackson 5 зарабатывали много денег на Motown. Когда я потом привел их на Epic, Майкл и его братья зарабатывали под именем The Jacksons даже больше. А потом еще добавилось Viktory Tour и рекламные ролики. И все туры Майкла всегда были распроданы.
Я с гордостью могу сказать, что большие деньги не изменили Майкла. Он все тот же Майкл, которого мы все любим.
Многие годы я молчал о том, какие подруги были у моего сына, но теперь пришло время рассказать вам, что все сообщения о нем в прессе были неправдой.
В 1984 у моего сына уже было несколько подружек.Каждый знает,что он и Татум О`нил целовались на вечеринке на вилле хозяина Playboy. Татум была его первой любовью. Потом появилась Брук Шилдс, но она тогда была слишком молода, а Майкл всегда был джентельменом. Он все же ухаживал за ней и купил кольцо с большим бриллиантом. Он часто говорил своей матери о том, как много для него значит Брук.
У Татум, Брук и Майкла много общего. Все трое были детьми-звездами. Брук снималась в рекламе мыла и была еще почти ребенком, когда она она сыграла в «Pretty baby». Хотя отношения Майкла к Брук ограничивались вечеринками и дискотеками, но он очень серьезно к ней относился.
Мы приглашали Брук на ужин в наш дом в Лос Анжелесе. Она была восхитительна. У нее были великолепные манеры, она прекрасно отнеслась к нашей семье и сразу же нашла общий язык с моей женой. Мы приветствовали ее от всего сердца, но, уважая частную жизнь Майкла, не задавали ненужных вопросов.
Через некоторое время Брук все же решила получать степень бакалавра в одном из уважаемых университетов на Западном побережье, а Майкл и без того постоянно был в разьездах ради своей карьеры. Они виделись очень редко, и их романтические отношения разрушились. Но они остались хорошими друзьями.
Брук начала посещать университет, а Майкл влюбился в молодую танцовщицу. Они флиртовали друг с другом во время съемок одного их клипов и позваляли себя фотографировать перед трейлером Майкла. На их первом свидании в конце 80х , как сторожевая собака, присутствовал менеджер Майкла Фрэнк Дилео. Фрэнк знал, что Майкл интересовался ей, когда они трое встретились в ресторане. Не ставя Майкла в известность, Фрэнк попытался позднее за ней ухаживать, хотя он и был женат.
Как только она заметила, что ей интересуется Майкл, она рассталась со своим другом, латиноамериканским танцором, который сопровождал в турне Мадонну. Неизвестная танцовщица еще никогда не была рядом со знаменитостью, и она едва могла поверить, что мой сын добивался ее. Она с трудом могла побороть свое волнение и открыто говорила об их отношениях. Майклу это не слишком нравилось, потому что он не хотел, чтобы ее вытащили на всеобщее обозрении до того, как у него вообще появилась возможность провести с ней немного времени.
Он пригласил девушку к нам домой, чтобы моя жена и я с ней познакомились. Она нам всем понравилась, она была молодая, красивая и у нее было сердце ребенка. Вскоре Майкл признался матери, что влюблен в прекрасную танцовщицу. Но ему хотелось сначала узнать ее немного получше, поэтому он пригласил ее сопровождать его в турне.
Между ними было сильное сексуальное притяжение,и прошло немного времени,прежде чем молодая женщина не могла уже различать их отношения на сцене во время шоу и за сценой. Она позвонила Майклу в отель и спросила, может ли она поцеловать его на сцене. Майкл согласился, но не рассказал об этом своему менеджеру.
Ну они и поцеловались в тот вечер на сцене. Майклу очень понравилось, но его менеджер был в ярости, т.к. он боялся, что Майкл потеряет поклонников, если они выяснят, что у него действительно роман.
Когда были напечатаны фото этого поцелуя и когда эта девушка рассказала в каком-то токшоу о своих отношениях с Майклом, менеджер Майкла решил, что этого хватит. Она немедленно была уволена, при том что она всего лишь ответила на вопрос ведущего токшоу, было ли у нее что-нибудь с Майклом, «что он сам должен об этом догадаться». Она не имела ни малейшего представления, как пристально СМИ за ней наблюдают. Конечно, друзья Майкла Кори Фельдман и Литтл Ричард, и его сестры и братья знали, что он питал к ней романтические чувства, но мы конечно ни слова об этом не проронили, пока было неясно, серьезны эти отношения или нет.
Майклу было грустно оттого, что он должен ее отпустить. Она сама была просто уничтожена и очень старалась сохранить их отношения. Она поручила художнику нарисовать одну из любимых звезд, и прислала ему домой эту картину. Она тщетно пыталась снова привлечь к себе его внимание, но Майкл полностью отдалился от нее, когда узнал, что она встречалась с Принсем. Он страдал от постоянных разоблачений, и не хотел иметь ничего общего с желтой прессой, в которой сообщалось, что его бывшая подруга сменила его на Принса, а потом на одного из Milli Vanilli. Когда адвокат Майкла попытался познакомить ее с одним из его братьев, это тоже не помогло. Их этого ничего не получилось, потому что она все еще была влюблена в Майкла.
Мне было жаль бедняжку. Она была милой девушкой, но она не смогла вынести бремя славы, после того как она снялась с Майклом в одном его клипе. После этого ее везде узнавали, но у нее едва хватало денег, чтобы оплачивать счета. Я предложил ей стать ее менеджером, встретился с Джули Макдональд, агентом Полы Абдул, и попросил ее найти девушке работу. Джули очень постаралась, и в конце концов ее нанял известный хореограф Джеффри Хорнадей, который тоже раньше работал с Майклом. Но она недостаточно тренировалась, и хотя у нее был многообещающий старт, успеха она не имела. Я ведь хотел ей помочь, занимался ее менеджментом, но в конце концов она была еще слишком незрелой, и я помог ей заработать пару тысяч доллоров, в которых она нуждалась, чтобы заплатить налоги, и снова обратил свое внимание на карьеру моих детей.
Когда против Майкла были выдвинуты обвинения, у нее как раз снова закончились деньги, и поэтому она высказывалась на телевидении о Майкле, но она говорила такую чепуху, что это казалось не слишком правдоподобным. Принс, который вскоре после этого встретил ее в ночном клубе, заговорил с ней об этом и упрекал ее, потому что она не сказала правду, не рассказала, что Майкл был влюблен в нее. Принс знал всю эту историю, ведь после она была вместе с ним, и все время говорила только о Майкле, рассказывала, что она по нему с ума сходит. Я не упрекаю ее в этом – эти токшоу запутают кого угодно. Но я рад, что Принс высказал ей свое мнение о ее лицемерном поведении. Она пыталась выкрутиться и объяснила, что ее слова переврали, но Принс ей не поверил. Он обвинил ее в том, что за деньги она врала о Майкле, при том что именно она могла рассказать правду.
Ну ладно, как бы то ни было, позже Майкл встречался с принцессой Стефанией Монакской и даже тайно записал с ней песню  (In the closet,один из старых Black&white'ов это подтверждает-комментарий Crista). Конечно никто не должен был узнать,что Стефания было женским голосом в этом дуэте. Майкл никогда не хотел,чтобы общественность узнала слишком много о женщинах, которыми он интересовался. И т.к. его личная жизнь у всех на виду, нельзя винить его за это.

Глава 31. Ла Тойя.

Задолго до того, как Ла Тойа встретила своего менеджера, я уже давно с ней работал и вложил в это много сил, прежде всего чтобы усовершенствовать ее вокал.
Ла Тойя была одной из последний детей, оставивших родительский дом. Она всегда была аккуратной девочкой, содержала свою комнату в чистоте, любила смотреть телевизор. Только готовить она терпеть не могла.
Ребенком она ни на шаг не отходила от своей матери и следовала за Кэтрин по пятам. Если приходили гости, она пряталась, она даже ни разу не ходила одна за покупками. Ла Тойя была даже ближе к Кэтрин, чем Майкл, и она всегда была привязана к своей матери.
Т.к. она была очень застенчивой, у нее развилась сильная зависимость от матери. Вы должны учитывать, что я тогда работал день и ночь и не мог заботиться о ней столько, сколько бы мне хотелось. Поэтому меня более чем устраивало, что Кэтрин и Ла Тойа так сблизились. Когда Кейт была ребенком, она тоже была очень стеснительной, и я думал, они просто очень похожи и поэтому так льнут друг к другу.
Правда, сегодня я придерживаюсь мнения, что для Ла Тойи было бы лучше, если бы она побольше встречалась с другими людьми, она бы не была тогда такой замкнутой и была бы лучше подготовлена к жизни.
Однажды я договорился с Филом Спектором (Phil Spector), чтобы он спродюсировал несколько песен для Ла Тойи. Спектор играл вместе с одним из основателей A&M Records, Маршалом Лейбом(Marshall Leib) в группе под названием The Teddy Bears. Он писал музыку к «Spanish Harlem» и работал как продюсер с Гленом Кемпбеллом (Glen Campbell), Сонни Боно и Леоном Расселом(Leon Rassell). У него было бесчисленное множество хитов в 60е годы, среди них „Be my baby“ группы Ronettes, „You`re lost that lovin` feeling“ группы Righteos brothers, и он был сопродюсером альбома Джона Леннона «Imagine».
В музыкальном отношении это был гений, но курсировали слухи, что он избивал свою жену (Ронни из Ronettes), и носился по своей огромной вилле с пистолетом. Я не знаю, была ли в этих сплетнях хоть капля правды, но я точно знаю, что произошло с моей дочерью. Вскоре после того, как Ла Тойа приехала к Спектору домой, чтобы записываться там в студии, она позвонила нам. Спектор запер ее на вилле и не отпускал домой. Моя жена очень беспокоилась. Она сразу же позвонила Маршаллу Лейбу, и он позаботился о том, чтобы Ла Тойя смогла приехать домой.
После этого я еще тщательнее следил, кому я представляю Ла Тойю, потому что мне стало ясно, что она сама не сможет себя защитить. Мы всегда оберегали ее от тех людей из Лос-Анжелеса, которые ночи напролет торчат на дискотеках и принимают кокаин, и она не знала опасностей реальной жизни, потому что она выросла под нашей опекой.
И только так и могло случиться, что она попалась на удочку Джека Гордона, человека, уже вступавшего в конфликт с законом, и наняла его своим менеджером. Позднее она даже вышла за него замуж. Разумеется, он думал только о том, как бы ему заработать на ее имени, а она не знала, что ей с этим делать, потому что она еще никогда не имела дела с подобными людьми.
В то время, когда они были вместе, у нас даже не было телефонного номера Ла Тойи, мы не могли позвонить и поговорить с ней. Она была узницей в своем собственном доме, за ней постоянно наблюдали его телохранители. Она была настолько зависима от него, что говорила по телевидению отвратительные вещи обо мне и нашей семье, которые не соответствовали истине.
Ее братья и сестры очень разозлились из-за этого и постоянно пытались все это исправить. Марлон во время передачи на одной радиостанции позвонил туда и объяснил, что в обвинениях нет ни капли правды. Ребби высказала свое мнение по телевидению, и многие другие мои дети мужественно на мою сторону. Я очень благодарен им за это, но сам я все же не отвечал на то, в чем обвиняла меня Ла Тойя. Я же знал, что буду писать эту книгу, и здесь я могу высказать свое мнение, не боясь, что кто-нибудь меня перебьет или представит все в искаженном виде. Кроме того, люди только больше будут говорить, если ты публично поставишь кого-то на место и защищаешься от злостных сплетен.
Но я был в ужасе из-за того, что ее слова распрастранились по всему миру. Я же всю свою жизнь посвятил тому, чтобы создать положительный образ моей семьи, а теперь Ла Тойя поставила все на карту, заявив, что ее в детстве растляли.
Мы все знаем людей из разрушенных семей, чьи родители употребляли наркотики или были алкоголиками. У моих детей всегда было что есть, что надеть, у них были братья и сестры, с которыми можно было поиграть и посмеяться, мать, всегда готовая выслушать, и отец, который ими руководил. Кэтрин и я заботились о наших детях и всегда были рядом с ними. Никто не растлял Ла Тойю, когда она была маленькой. Утверждать что-то подобное, кроме всего прочего, нечестно по отношению к людям, которым в детстве действительно пришлось это пережить, и которые на самом деле выросли в таких трагических обстоятельствах. В интервью с одним журналом Джанет сказала, что у нее чувство, как будто бы Ла Тойе устроили промывание мозгов. Определенно, так оно и было.
Это было кошмаром для нас всех – видеть, как Ла Тойя изменилась в браке с Гордоном и в каком направлении он продвигал ее карьеру. И когда они наконец развелись, он разорил ее, хотя она никогда не хотела признаваться в этом. К примеру, у нее были задолженности по налогам, и финансовое ведомство взяло деньги у Кейт. А на следующий день Ла Тойя объясняла по телевидению, что она сама заплатила свои налоги, и это было полным враньем. Пока она была с Гордоном, она причинила нашей семье большой вред, но мы ее не упрекаем. Мы же знаем, c каким человеком она связалась.
Но жизнь продолжается, и как можно заметить, она меняется к лучшему. Есть еще многое, чего я мог бы пожелать моим детям и себе.
Я очень надеюсь, что ничего подобного больше не произойдет. Ла Тойя между тем снова контролирует свою жизнь. Я в любое время готов выслушать советы, касающиеся ее карьеры, и всегда помогу ей в этом.

Глава 33. Кризис.

В то время мы очень переживали и за Майкла тоже. Он становился все худее, бледнее и окончательно потерял чувство юмора. Он начал все больше и больше отдаляться от семьи.
Майкл приобрел одно из самых больших и авторитетных собраний прав в мире, ATV, содержащее лучшие песни Пола Маккартни, Джона Леннона и Слая Стоуна (Sly Stone). Собранием заведовало MСА, и договор истекал, так что Майкл должен был решить, кому он передаст управление, потому что с этими правами были связаны миллионы долларов. Разумеется, MСА с удовольствием их сохранило бы, но Sony и Warner Brothers, да практически все большие звукозаписывающие фирмы также добивались этого.
Кроме того, Майкл сожалел о том, что едет в турне. Он всю свою жизнь провел на гастролях и хотел наконец-то почаще бывать дома, чтобы иметь возможность обзавестись семьей. Его менеджер Сэнди Галлин (Sandy Gallin) однако думал по другому, потому что он мог существенно больше заработать, если Майкл поехал бы в турне и продавал пластинки, ведь он получал за это свои проценты. Поэтому он имел все основания посоветовать ему, прекратить с нами любые контакты, потому что по его мнению мы давали непрофессиональные советы.
Мы практически не могли больше ничего узнать и не могли подступиться к нашему сыну, но слышали от других людей, что у Майкла и Галлина есть разногласия, из-за того что Майкл не хотел ни ехать в турне, ни продлевать контракт об управлении с MСА. Это несовпадало с интересами Галлина, потому что он поддерживал знакомства с людьми из этой отрасли, которые точно не были рады происходящему.
Дэвид Геффен (David Geffen), чей звукозаписывающий лейбл был дочерней фирмой MСА, и Галлин дружили более 30 лет, с того времени, когда они оба работали в Anlantic. И они были очень близки. Мне сообщали из разных источников, что с те недели, когда полемика вокруг Майкла достигла своего пика, Геффен много раз в день звонил в офис Галлина.
В любом случае я беспокоился, что эти двое могут создать Майклу проблемы, если он не будет делать то, что они хотят. Геффен был одним из самых могущественных людей в Голливуде. Он и Галлин активно помогали больным СПИДом и организовали большое благотворительное мероприятие. Правда, мне так и не было до конца ясно, по каким каналам утекли все те деньги, которые они на этом заработали.
Я просто не мог разобраться с Галлином и Геффеном, потому что у меня возникло впечатление, что Галлин хочет нажиться за счет Майкла.
Как бы то ни было, Галлин и Майкл поссорились из-за турне, и Галлин пригрозил Майклу, что если он его уволит с должности менеджера, то никогда больше не сможет ступить на американскую землю. Мне это напомнило время черных списков, когда актеры попадали в опалу, если не покорялись сильным мира сего.
И потом вдруг против Майкла были выдвинуты обвинения. Я не могу сказать, что Галлин или Геффен имеют к этому какое-то отношение, но меня все же очень удивило, что никто, кроме Луиса Фараккана (Louis Farrakhan), Арсенио Холла и Лиз Тейлор не вступился за Майкла. Все его знаменитые друзья, которым Майкл так помогал многие годы, отвернулись от него. Голливуд может быть очень подлым. Мой сын – один из самых известных людей в мире, и разумеется, прекрасно подходит в качестве мишени для грязных нападок. К тому же его менеджер и пальцем не пошевелил, чтобы предпринять хоть что-то против этого. К нам как к семье он вообще не обратился.
Что меня больше всего раздражает, так это вся эта лживость. Когда объявили, что Майкл якобы приставал к ребенку, об этом можно было прочесть в любой газете в отделе сплетен, и по телевидению об этом тоже сообщали. Но когда журналистка Мэри А. Фишер наконец-то докопалась, кто стоит за всем этим, об этом почти не было слышно! Некоторые люди все еще верят,что мой сын гомосексуалист или на самом деле сделал что-то плохое, а это неправда! Мне больно от этих бесконечных слухов! В конце концов, речь идет только о деньгах Майкла! Я расскажу вам, как все обстояло на самом деле, и надеюсь, это принесет хоть какую-то пользу.
Все началось с того, что машина Майкла сломалась на Wilshire Boulevard. Мимо проходил служащий фирмы, торгующей подержанными машинами, и предложил Майклу взять его с собой в свою фирму ,где он смог бы арендовать другой автомобиль. Они специализировались на том, что сдавали знаменитостям напрокат неброские машины, чтобы те могли везде ездить, не опасаясь приставаний фанатов. Дэйв, хозяин фирмы, был в этот день там, и когда мой сын вошел, он сразу же позвонил своей жене Джун, чтобы рассказать, кто у него. Сын Джун от первого брака был фанатом Майкла Джексона.
Джун Чэндлер Шварц тут же подъехала со своими 2мя детьми - 6летней дочерью от брака с Дэйвом, и сыном от брака с зубным врачом и автором сценариев Эваном Чэндлером. Джун была привлекательной женщиной - бывшая модель с длинными темными волосами была так красива, что своим появлением на улице могла парализовать уличное движение. Но даже если Майкл сразу же увлекся ею, ему бы никогда не пришла в голову мысль о том, чтобы разрушить семью. Но оба ребенка почувствовали расположение к Майклу, это происходит с большинством детей.
Впоследствии Майкл, который страстно желал иметь свою собственную семью, подружился с семьей Шварц, тем более что Джун, которой мой сын несомненно тоже сразу понравился, охотно дала ему свой домашний телефон.
Майкл уделял внимание Джун и ее обоим детям, летал с нимми в Монако, ходил в Диснейлэнд. Он не принял в расчет подлость Эвана Чэндлера, отца мальчика.
У Эвана Чэндлера были проблемы с его разрешением на занятия зубоврачебной .практикой, потому что он неряшливо работал. Когда его брак распался, Джун получила право опеки над их общим сыном, и Чэндлер должен был платить ей алименты, 500 долларов ежемесячно.Он все же просрачивал платежи, и в то время, когда он выдвинул обвинения против моего сына, он был должен Джун уже 68 тыс.долл. Я уже тогда себя спрашивал, не является ли это настоящей причиной его внезапного интереса к моему сыну.
Во всяком случае,он пригласил Майкла посетить их с Джун сына и у них дома, когда он услышал о дружеском обхождении Майкла с его бывшей женой и их общим ребенком. Он даже предложил, пусть Майкл перестроит его дом, чтобы у него там было собственное помешение. Когда надзор за строительством это запретил, он потребовал у моего сына, чтобы тот купил ему новый дом.
Его поведение было прежде всего потому необычно,потому что он как правило не переносил, если его бывшая жена имела контакты с другими мужчинами. Вообще-то он был действительно ревнивым. И вот у него появился адвокат, который являлся одновременна его пациентом - Барри Ротман. Для Ротмана конфликты вокруг опеки не были чем-то новым. Он уже представлял одну женщину в ожесточенной ссоре за право опеки, и там он тоже с помощью друга-терапевта доказал, что мальчик растлял его отец.
Вернемся к Джун Чэндлер Шварц, которая тем временем подала на развод с Дэйвом. Возможно, она влюбилась в Майкла, или позволила ему себя утешить, потому что ее брак рухнул, в любом случае Майкл пригласил ее и детей на свое ранчо в Санта Барбаре.
Тогда Майкл уже давно закочил свои отношения с Татум Онил, Брук Шилдз, молодой танцовщицей, Стефани Монакской и некоторыми другими женщинами. Брук хотя и носила его кольцо, но была влюблена в кого-то другого. С Мадонной Майкл тоже один раз встречался, но из этой истории ничего не вышло.
Так что Майкл был свободен для Джун. Иногда он навещал ее в ее доме в Санта Моника Каньонс, иногда она приезжала на ранчо. Он начал подумывать съехаться с ней и усыновить ее детей. Когда он полетел в Монако на вручение World Music Awards, он взял всех троих с собой и представил их принцессе Стефании.
Когда Ротман узнал, что Майкл Джексон дружен с бывшей женой его зубного врача, он предложил тому свои услуги адвоката. И тогда он объявил, что Майкл трогал сына дантиста. Мы узнали об этом из газеты, но там все же ни слова не было о том, при каких обстоятельствах маленький мальчик давал эти показания.
Само собой, Чэндлер как зубной врач имел в своем кабинете запас медикаментов, и я думал, возможно, мальчик сделал свои высказывания у терапевта под влиянием какого-нибудь наркотика.
По крайней мере, как раз это подтвердил мне бывший сотрудник Ротмана в личном письме (имеется в виду Джеральдина Хьюз – комментарий Crista). Ребенок предположительно находился под воздействием сильнодействующих медикаментов и не соображал, что говорит. Если это правда, то эта действительно скверная история, и даже сегодня я не хотел бы об этом думать - это ужасно.
По непонятным мне причинам Чэндлера внезапно стал защищать другой адвокат по имена Ларри Фельдман. Возможно, Фельдман так никогда и не узнал, при каких обстоятельствах высказывался мальчик, и адвокаты Майкла предположительно тоже не могли опросить мальчика или поставить под сомнение его версию. Возможно, и мальчик так никогда и не узнал, что было поставлено Майклу в вину. Но я могу только предполагать все это, потому что с тех пор мальчик как сквозь землю провалился. Майкл тоже не мог рассказать мне свою точку зрения, потому что стороны договорились, что обо всем этом никогда не будет упомянуто. Но я-то не подписывался, что буду молчать о том, как голливудские сплетни навредили моему сыну.
В любом случае некоторые журналисты указали на то, что Чэндлер сознался, он разродился этими обвинениями только затем, чтобы иметь право опеки на своего сына и сделать "большие деньги". Соответственно он хотел уничтожить карьеру Майкла. И когда его спросили, принесет ли это пользу его сыну, Чэндлер заявил, что ему все равно.
Ко всему прочему добавилось то, что Майкл был слишком измучен, чтобы защитить себя самому. Мы беспокоились о нашем сыне, поэтому Кэтрин, Ребби и я полетели на Тайвань, чтобы его навестить. Не считая своих концертов, Майкл полностью уединился. Поэтому однажды вечером мы с Ребби промаршировали прямо к его гостиничному номеру и постучали в дверь.
«Кто там?», спросил Майкл слабым голосом.
Мы назвались, и он открыл нам. Мы немного поговорили и пригласили его пойти с нами поужинать. Майкл вежливо объяснил, что он к сожалению не может с нами есть, потому что сейчас он будет подсоединяться к своей капельнице (опять неточность, но я исхожу из того, что к «вливанию» нельзя быть привязанным, это скорее процесс, а к аппарату, который этот процесс осуществляет (капельнице), привязанным быть можно).
Я смотрел на него в полной растерянности. Мой сын больше не принимал твердой пищи, его кормили внутривенно, чтобы он выдержал эти гастроли! В тот момент я мог мало что сказать или сделать, но я испугался за здоровье Майкла.
Мы оставались рядом с Майклом еще на один концерт, потом полетели домой, потому что мой отец был очень болен и я не знал, будет ли у меня еще возможность его увидеть.
И как будто этого было мало, так нашелся еще кто-то, кто утверждал, что он написал «We are the world» и другие песни, и принял против Майкла правовые меры.
В Мехико, куда его в конце концов привело турне, Майкл записал показания на видео и после этого свалился без сил. Я предвидел это еще когда мы навещали его на Тайване, но что я мог сделать? Менеджер Майкла и я не понимали друг друга, и Галлин постоянно внушал моему сыну, чтобы он со мной не разговаривал.
Самое грустное во всем этом было то, что Майкл-то вообще не хотел делать это турне, он просто-напросто слишком устал. Только из-за того, что Галлин настоял на туре, Майкл питался внутривенно, и я на самом деле задавал себе вопрос – не содержались ли наркотики в его вливаниях. Как бы то ни было, он так никогда и не оправился до конца после своего обморока в Мехико. Его фанаты и не подозревают, как близок он был к смерти.
Тем временем тема растления малолетних все больше раздувалась в СМИ. «National Enquier» даже обратился к одному из моих друзей и предложил ему 100 тысяч долларов, если он объявит, что Майкл приставал к его детям! Но мой друг отказался от этих денег, к тому же его дети вообще не были знакомы с Майклом, и он не хотел вмешиваться в такие грязные дела.

Глава 35. Пресса.

Одна из самых больших проблем, с которыми многие годы должна была бороться моя семья – пресса. Это дилемма, потому что с одной стороны она нужна, с другой же неплохо было бы обойтись без нее.
Вы ведь знаете, что моя семья не переносила бывшего менеджера Ла Тойи Джека Гордона. Он принес ей и нам много горя, и я просто не могу выразить, как я рад, что она рассталась с этим человеком. Правда, последствия мы ощущаем до сих пор.
Приступим к теме жестокого обращения с детьми. Я уже не помню, Ла Тойя это выдумала, или это был Майкл, но это очень угнетает.
Давайте вернемся в то время, когда Майкл был маленьким. Уже в 2 года он был намного более развитым, чем другие дети в этом возрасте. У нас уже было 4 мальчика и 2 девочки, поэтому это было довольно утомительно - иметь 7го ребенка, который был умнее всех нас вместе взятых. Как бы то ни было, нам стоило больших усилий держать его в узде. Когда я, уставший после моих 2х работ сидел в гостиной, иногда случалось, что Майкл играл в баскетбол своей бутылочкой и использовал мою голову вместо корзины. Конечно, я не мог на него сердиться, он не хотел сделатьмне больно и это было весело, но я понял, что когда-нибудь позже я должен буду принять решительные меры.
В 3 года Майкл продолжал играть в баскетбол, и тогда он начал использовать для этого ботинок. Но я тоже стал опытнее и вовремя уклонялся. Мы с Кейт уже тогда договорились, что она наказывает девочек, а я мальчиков, поэтому я слегка надрал ему задницу, не сильно, просто чтобы знал, что ему нельзя это делать.
Когда Майклу было 4, он уже так быстро бегал, что успевал от меня улизнуть, прежде чем я мог его шлепнуть. Он просто заползал под кровать, и там до него никто не мог добраться. Через некоторое время мы уже до упаду смеялись, когда он снова делал какую-нибудь глупость и его ожидала за это трепка.
Я никогда не прикасался к Ла Тойи, это было дело Кэтрин. Поэтому Вы можете себе представить, как странно это прозвучало для моей жены и меня, когда появились сообщения, что мы избивали наших детей. Один снежный ком может вызвать лавину, но для меня важно, чтобы общественность узнала правду.
Таким образом я бросался из одной крайности в другую, разрываясь между желанием выступить перед камерами и сделать заявление, или просто помалкивать, чтобы не давать новой пищи для слухов.
Многие люди даже не осознают, что эти обвинения бессмысленны. С 60х годом мои мальчики росли, так сказать, у всех на глазах, и если бы я плохо с ними обращался, это не осталось бы незамеченным. Кроме того, маленький Майкл был настолько быстрее меня, что я едва мог за ним уследить.
Когда Майкл стал суперзвездой, он жаловался, что у него не было детства. Разумеется, я приучал его работать. Но ведь есть дети, у которых нет даже шанса работать, потому что они умирают от недоедания или эпидемий. И конечно, он не играл с соседскими детьми, но в конце концов у него было много братьев и сестер, и он никогда не узнал одиночества единственного ребенка. Мои дети всегда играли вместе в саду или дома. Так что я не могу испытывать никакого сочувствия. У нас дома всегда, регулярно была на столе домашняя еда, была одежда, крыша над головой и родители, которые оставались вместе, любили и поощряли своих детей, способствовали развитию их таланта. И как раз у Майкла это привело к тому, что он стал лучшим артистом в мире.
Я был уничтожен, когда Майкл у Опры сказал, что его тошнило, когда он меня видел. Майкл должен быть благодарен за все, что выпало на его долю в детстве. Сегодня столько черных детей вообще не знают, кто их отец. А если у него проблемы с тем, что ему с детства пришлось так много работать, он должен решить это частным образом и не говорить публично такие вещи.
Он и Ла Тойя должны уяснить себе, как глупо звучит что-то подобное. Кэтрин и я создали основу для того, чтобы они могли осуществить свои мечты. Наверно, им это кажется само собой разумеющимся, потому что они не знают, какого это – не иметь родителей, которые тебя любят. Но все равно, что бы они не говорили, мне это никогда не могло помешать и впредь помогать им.
Правда, то, что было сказано о Майкле в течение того времени, когда Чендлер обвинял его, я до сих пор не преодолел. Я разберусь, если СМИ обливают грязью меня, но утверждать, что Майкл сексуально домогался ребенка, это уже слишком. В определенном смысле СМИ также навредили Майклу, как и люди, обвинившие его. Даже в статье хорошего журналиста всегда можно было прочесть между строк, что Майкл сделал что-то неправильно. Никто не принял во внимание, что причиной для обвинений была алчность.
Я приведу Вам пример, как появляются на свет подобные фальшивые сообщения. Когда Майкл и Лайза-Мария развелись, один журналист с B.R.E., Стив Айвори (Steve Ivory), высказался об этом перед камерой. Он понятия не имел, о чем он говорит, потому что он вообще не знаком ни с Майклом, ни с Лайзой-Марией, но он утверждал, что сайентологи – церковь, к которой принадлежит Лайза-Мария – принудили ее расстаться с Майклом. Айвори объявил в той передаче, что знаком с Майклом с 70х годов, но это полное вранье! В лучшем случае об узнал его как артиста – на сцене и во время репетиций, но ведь это далеко еще не значит, что он с ним дружит и знает, что происходит в личной жизни Майкла.
Подобное происходит постоянно, если музыкальные журналисты путаются в слухах вокруг жизни Майкла. Меня это очень разозлило, потому что адвокаты Майкла проинформировали всех о расторжении брака, и было ясно, что несмотря на развод, Лайза-Мария и Майкл остались друзьями. Кроме того, никого не касается, к какой церкви принадлежит Лайза-Мария, и мне кажется ужасным, когда кто-то, кто ее даже не знает, утверждает, что ее церковь оказывала на нее давление, чтобы она развелась. 
Впрочем, Айвори также объявил, что у Майкла проблема с тем, чтобы жить с кем-то вместе. Наверно, судит о других по себе. В любом случае он ни имел ни малейшего понятия, почему они вообще развелись, и Майкл очень даже в состоянии разделить с кем-нибудь свою жизнь. Это просто подло, говорить подобные вещи о паре, которая до сих пор очень близка.
Еще более странно, когда некоторые журналисты не имеют вообще никакого чувства такта. К примеру Тони Панцера (Tony Panzera) много лет работал в журнале «Soul». Когда Панцера ушел, из архива журнала вдруг пропали многие фотографии. Несколько этих фотографий, в том числе и детские фото Майкла, всплыли потом в книге, которую написал Панцера. Айвори, как ghostwriter, из-за денег конечно, участвовал в написании этой книги. Однако позднее он принял предложение пресс-агента Майкла, написать музыкальную биографию Майкла. С одной стороны, он взял деньги у Панцеры за свой вклад в книгу, которая читается как статья из желтой газеты, а потом он принял деньги от звукозаписывающей фирмы Майкла за то, что он напишет о пиках карьеры моего сына. А под конец он еще и распрастраняет отвратительные слухи по телевидению.
Мне противно, когда люди объявляют себя судьями над нашей семьей. Айвори и Панцера – это только 2 примера нарушений, с которыми мы постоянно боролись. Мне бы более всего понравилось, если бы репортеры ограничились бы тем, что сообщали бы о музыке, фильмах и выступлениях моих детей, а не высасывали бы непрестанно из пальца истории о том, что происходит в их личной жизни.

Глава 37. Моя жизнь сегодня.

Наши 9 детей принесли нам с Кэтрин много радости. Они все очень талантливые, и они хорошие люди, очень заботливые, вежливые и внимательные.
Мы с Кэтрин всегда придавали большое значение хорошему воспитанию, и когда получили огласку обвинения, что мы якобы часто били наших детей или совершали над ними сексуальное насилие, мы были очень удивлены и рассержены. Наша семья знает знает, что эти утверждения неверны. Но СМИ в США распрастраняют все, что им рассказывают.
В действительности мы очень религиозны, мы и наших детей всегда пытались воспитывать в том же духе. Я думаю, это со всеми родителями так – они хотят для своих детей самого лучшего. Мы любим наших детей и очень гордимся ими, и они тоже гордяться нами.
В американских СМИ нашу семью всегда представляют в плохом свете. Что бы мы ни делали, из этого сделают плохую новость. И мировые СМИ тоже часто повторяют этот вздор. Чтобы европейские СМИ могли напрямую получать информацию о нас, я нанял опытного менеджера в Германии, Ральфа Зесельберга (Ralf Sesselberg) (Promevent&Media). Он рупор нашей семьи в Европе, и у него представители прессы могут узнать, правда ли вообще то, что сообщают или пишут в США. Ральф всегда самым лучшим образом обо всем информирован, и он координирует наши европейские поездки.
В нашей семье мы уважаем друг друга; мы держимся вместе и поддерживаем друг друга при любых обстоятельствах. Семья только тогда остается сильной, пока она держиться вместе, к тому же Джексоны всемирно известны, и многие люди пытаются отхватить себе кусок от нашего пирога. В этом мире столько зависти и ревности.
Яркий пример этому – последние события вокруг моего сына Майкла. Я не понимаю людей, которые изобретают все эти сплетни. Майкл – заботливый, любящий отец. Его дети очень счастливые и жизнерадостные. Я люблю, когда наши дети и внуки навещают нас в Лос-Анжелесе. Правда, Кэтрин не любит, когда они ездят на море купаться, она всегда ужасно боиться из-за акул, зато дети с удовольствием проводят время с нами на озере.
Кэтрин просто расцветает, когда дом наполняется внуками. Наша старшая внучка Яши (Yashi, дочь Ребби, родилась в 1977 году –комментарий Crista) весной 2004 года вышла замуж, и свадебное торжество состоялось в нашем доме в Лос-Анжелесе. Кэтрин в головой ушла в планирование. Она отремонтировала к празднику дом и переделала сад. Она любит семейную жизнь. Для нас, Джексонов, нет ничего важнее семьи!
Газеты пишут, что Майкл плохой отец, т.к. он закрывает лица своих детей платками. Но чего же тут непонятного? На свете столько злых людей! Тот, кто не находиться постоянно в центре внимания , наверно не может этого понять, но Майкл просто боиться, что его детей могут похитить. Поэтому и нет актуальных фото его детей. Его дети для него все. Он живет ради них.
За кем-то вроде Майкла постоянно наблюдают, и все время фотографируют. Он знает это, но его дети еще слишком малы, чтобы это понимать, поэтому он должен их защитить. Когда-нибудь они сами должны будут решить, хотят они показываться на публике или нет.
Когда я несколько недель назад шел с корреспордентом ARD Томом Буров (Tom Buhrow, ARD – центральный немецкий канал, как наш 1ый–комментарий Crista) в Вашингтоне к Hollywood boulevard, чтобы показать ему 3 звезды нашей семьи, тогда до него дошло, почему мы живем так уединенно. Мы ни шагу не могли пройти спокойно, меня постоянно кто-то дергал, потому что хотел получить фото или автограф. В США всегда так. Зато в Германии мы можем передвигаться немного свободнее. Тогда вся моя семья получает огромное удовольствие от этого.
Но вернемся к Майклу. Кэтрин и я любим ездить к нему в гости. Дорога к его ранчо так же красива, как оно само. Она проходит через широкие поля под старыми раскидистыми дубами. Эту местность объезжает маленький красный поезд,из-за него дом в Хэйвенхерсте выглядит как миниатюрная модель.В поезде играет классическая.музыка, пока проезжаешь мимо, можно любоваться стадами оленей, пасущихся возле индейского лагеря, или маленьким озером с белой лодкой-лебедем на двоих, водопадами и фонтанами. Дороги здесь, как и у нас дома в Лос-Анжелесе, освещены крохотными белыми лампочками.
Майкл исполнил свою детскую мечту о собственном зоопарке, где с него есть слон и обезьяны. Вообще-то он спроектировал это поместье, чтобы доставить радость неизлечимо больным раком и СПИДом детям, которых он приглашает к себе. Он также часто привозит на автобусах к себе на ранчо на 1 день детей из города, и хотя он сам редко присутствует, потому что он постоянно в разьездах из-за какого-нибудь турне, но есть множество работников, которые заботяться о том, чтобы детям было здесь хорошо. Можно скакать на лошади или совершить поездку в экипаже, а в кино молоденькие девушки раздают посетителям пепси-колу, попкорн и шоколад.
Мой сын создал ранчо так, что оно нравиться детям. Моя 4х летняя внучка любит Нэверлэнд, и даже взрослые признаются, что им здесь нравиться. Недавние обвинения , что он построил ранчо только чтобы заманивать детей, просто невероятны.
Майкл никогда не обидел бы ребенка. А чтобы СМИ больше не дискутировали, что именно можно под этим понимать, я выражусь яснее: никогда Майкл не ударил бы ребенка, не применил бы против ребенка физическую силу, никогда не совершил бы насилие по отношению к ребенку. За это я ручаюсь как его отец!
Я точно помню, как подобные обвинения были выдвинуты в первый раз. Это разбило Майклу сердце.
Я знаю своего сына, я присутствовал при его рождении, произвел его на свет, вырастил и воспитал. Кэтрин и я знаем Майкла лучше, чем кто-либо другой в этом мире. И мы знаем, что наш сын никогда не причинил бы зла ребенку. Он на это просто не способен, и это хорошо.
Когда в 1993 году были выдвинуты подобные обвинения, адвокаты Майкла cказали,то он должен урегулировать этот вопрос вне суда, если хочет побыстрее с этим закончить. Майкл согласился с ними и заплатил многие миллионы долларов, что было всеми истолковано как «выкуп». Кэтрин советовала ему довести это дело до конца, но он принял все это слишком близко к сердцу. Он хотел, чтобы все как можно скорее осталось позади. Мне уже тогда было ясно, что будут неприятные последствия, ведь если кто-то однажды получил деньги, другой попробует снова. И именно по этой причине в этот раз Майкл решил не платить
Ему понадобилось много времени, чтобы забыть то горе, которые ему причинили эти нечестные и надуманные обвинения. Я опасаюсь, что те раны,которые ему нанесли новые обвинения, никогда уже не заживут. Но Майкл будет драться как лев, чтобы их опровергнуть, и мы как семья поддержим его в этом.
Когда я недавно сидел в зале суда и видел Майкла на скамье подсудимых, так много мыслей пришло мне в голову. Он всегда был не таким как другие дети,более мягким и чувствительным. Он не терпел несправедливости и всегда заступался за других.
Мне вспоминается история о том, как он покупал на все свои карманные деньги, которые я ему давал, горы сладостей, и потом раздавал соседским детям. После этого у него больше ничего не оставалось, чтобы купить вещи, на которые эти деньги собственно были выданы. Он знал, что дома у него будут из-за этого неприятности, поэтому он убегал, если я сердито смотрел на него. И я должен сказать, он был очень быстрым, я едва мог поспевать за ним. Эти воспоминания и сейчас вызывают у меня смех.
Этот маленький мальчик должен теперь сидеть перед судьей и оправдываться в том, чего он никогда не делал. Когда судья закончил 1е заседание, Майкл медленно пошел к выходу. Я никогда не забуду выражение его лица. Он даже не заметил,что я был там, поэтому я легонько толкнул его ногу своей. Он поднял глаза,и когда увидел меня, улыбнулся с облегчением. Мы, его семья, очень нужны ему сейчас.
Майкл говорит, что без нас он бы не справился. Мы всегда были рядом с ним. Эта история обижает всех нас. В этом мире случается столько настоящих несправедливостей, но протил этого ничего не предпринимается. Вместо этого преследуют невинного человека.
Когда он вышел из здания суда, там стояли тысячи верных поклонников. Майкл хотел всем дать возможность увидеть его, поэтому он поднялся на припаркованную машину нашей семьи. И конечно, в газетах это было опять представлено в плохом свете, но ни один репортер не интересовался настоящей причиной. Я считаю это очень нечестным.
История с Джанет тоже была слишком раздута прессой. У нее было выступление на Super bowl, и оно прошло не так, как было запланировано. Мы смотрели это по телевизору, и когда Джастин двинулся к ней, свет на сцене уже был погашен. Мы даже не видели, в чем собственно дело. Притом что у нас действительно большой телевизор.
Пресса совершенно зря все преувеличила. Джастин потянул ее за одежду гораздо сильнее, чем они договаривались. Джанет рассказала об этом потом. Но странным образом в прессе плохо писали только о ней. Насколько я помню, они оба в этом участвовали. Но Джастину пришлось только разок по-быстрому извиниться, и он уже вышел из трудного положения. (после скандала Джанет давала интервью журналу Браво и рассказала, что она чуть не умерла от боли и должна была поехать после Super bowl в больницу, потому что Джастин задел пальцами ее пирсинг и так сильно дернул что она думала он ей грудь оторвал. А я думаю, подстроили они это или нет, это было большое дело – впервые на амер. Телевидении грудь без силикона, радоваться надо, а не обвинять! комментарий Crista).
Джанет многому научилась в шоу-бизнесе. На мой день рождения она мне позвонила и попросила сопровождать ее на премьеру фильма «Чокнутый профессор-2». Я очень гордился тем, что она была там вместе со мной. Она была очень хороша в фильме с Эдди Мерфи, но я никогда не говорил ей об этом. Я этого принципиально не делаю, ведь тогда у моих детей не будет стимула. Таким образом они и дальше стараются выдавать наилучший результат.
Джанет пытается защищать свою личную жизнь. И у нее это получается. Как-никак, она 10 лет была замужем, и СМИ об этом не знали (за Рене Элизондо - комментарий Crista). Так и должно быть. Я бы хотел, чтобы моих детей оценивали по их достижениям в шоу-бизнесе, а не по их личной жизни. Сейчас Джанет очень счастлива. Она как раз выпустила новый, очень успешный альбом и живет полной жизнью.
Ла Тойя как раз записывает новый альбом. Он действительно хороший. Ей пришлось многое пережить, ведь ее бывший муж Джек Гордон очень плохо обращался с ней. Насколько мы знаем, он избивал ее, посадил на наркотики и провел ей промывание мозгов. Но слава Б-гу, теперь она вернулась к семье. Мы очень радовались этому, ведь Гордон принес нам много несчастий. В конце концов, это он был тем, кто утверждал, что я постоянно бил моих детей и насиловал нашу дочь Ла Тойю. Я очень рад, что Ла Тойя нашла в себе силы расстаться с ним.
Джермейн продюсировал фильм о нашей семье – «Джексоны – американская мечта». В данный момент он занимается несколькими кинопроэктами и пишет песни для нового альбома.
Джеки, Ребби и Марлон наслаждаются семейной жизнью. И они поддерживают своих детей в том, что те делают.
Тито сейчас совершает большое турне по Соединенным Штатам. Он поет и пишет очень хорошие песни в стиле соул. Он заботиться о наших внуках, 3Т, они стоят в начале своей карьеры и скоро выпустят новый альбом.
Рэнди очень близок к Майклу. Он дает ему советы по многим вопросам и недавно взял на себя его менеджмент, так как мы все считаем, что такие дела надо оставлять в семье. И Рэнди очень хорошо делает свое дело!
Все мои дети занимаются каждый своим делом и живут своей жизнью, насколько им это позволяют. Наша семья любит ежегодные встречи в Лос-Анжелесе. Вы, наверное, можете себе представить, как тесно становиться, когда собирается столько народа. Только у меня одного 28 внуков. Мы едим и играем вместе, смотрим вместе кино. Мы всегда отлично проводим вместе время.
Я наслаждался тем временем, когда был менеджером Джексонов. Сегодня они все взрослые и научились всему, что поможеть им выстоять в этом тяжелом бизнесе. В настоящее время я помогаю артистам, которые стоят в начале своей карьеры.
Одна из них – Кристел (Crystel). У нее очень хороший голос, и в свои 22 года у нее есть.все данные звезды. Мы как раз закончили съемки фильма «Destination fame», где она играет главную роль. Кроме того, ее альбом будет готов еще в этом году. Потом мы планируем турне, в рамках которого мы собираемся и в Европу.
N2U – группа, которой я очень горжусь. Я нашел их в одном казино в Лас-Вегасе. N2U прекрасно выступают вживую, группа состоит из 3х мужчин, играющих на инструментах, и 3х женщин-солисток. В этом году они выступали на празднике по случаю моего дня рождения, и их хорошо приняли. Сейчас мы работаем над записью альбома.
Я совершаю много деловых поездок, в том числе и в Германию. Мне очень нравиться эта страна. Поэтому мой европейский менеджмент находиться в Германии, на курорте Растеде (Rastede), но его знают только немногие немцы. Он находиться в округе Аммерланд, к северу от Ольденбурга в Нижней Саксонии, как раз там, где такой хороший угорь и ветчина. Но самое лучшее в Растеде – это «Белый дом». Живет там не президент, а повар, потому что это ресторан, и очень хороший!
Немцы дружелюбные, внимательные люди, и они уважают личную жизнь других. Меня радует, что у нас так много немецких поклонников. Природа Германии тоже очень красивая. Только погода иногда мне не нравиться – часто на 30 градусов холоднее, чем в Лос-Анжелесе.
В настоящее время я продолжаю интенсивно сотрудничать со многими талантливыми артистами. Я наслаждаюсь этой работой – это то, что я лучше всего умею делать, и она помогает мне оставаться молодым. Мои лучшие визитные карточки – это мои дети, и я еще многое собираюсь сделать вместе с ними и моими молодыми артистами!

Отредактировано mjjsony (22-10-2010 12:40:03)